Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка

ВЪра Звягинцева. «На мосту». Стихотворен1я. Москва. 1922.

Натал\я Бенар. «Корабль отплывающш». Аль-Ц10на. Москва. 1922.

«Лютики» Бутягиной — поэты, обычно, удачно озаглавливают книги —? только лепет желторота-го бутона. Удобрен1е — Ахматова, Бальмонт, но— стих неум1Ьл, ритм — неразвит, рифмы — ребячьи; сложныя рифмы неуместно громоздки, образы — однообразны. Не пренебрегается наслЬ-Д1е символистов: «корабли», «скаты», «закаты», «зори». Свои образы тоже однообразны, большей частью 300Л0П1ЧНЫ. Оставляя в сторонЪ образ, как стихотворный пр1ем, и, разсматривая его, как индивидуальное воспр1ят!е поэтом м1ра, видим, что кругозор Бутягиной неширок; одна из особенностей в творчестве Бутягиной — большее сводить к меньшему, а именно:

Вечер — «косарь», осень — «лань», память — « голуб к-а».

Вечер — «мышенок», м1Ьсяц — «серна». Вечер — «сверчек» и т. д.

Однообраз1е ея поэтическаго словаря связано с некоторым безсил1ем перед стихотворным русским языком; особенно сказывается это в тяг1Ь к существительному в кавычках (излюбленное у французов) — мое первое «в'Ьрю», мое «наконец», твои «прощай» и т. д.

Вся книга купается в трафаретной красивости, в цв1Ьтах: бЪлом и золотом. Б1.лое — часто у Бутягиной — самохарактеристика в дни неа1мво-лизма от такой самохарактеристики — неловко. Зд^сь слишком явное подчинен1е символистам. Довольно, кажется, упомянуть «б'блый порыв», «бЪлыя п-Ьсни». От ахматовскаго очень многозна-чительнаго и лирически ц^Ьннаго «б'Ълаго дома» у Бутягиной только пб'Ълыя двери», — почти незначительный штрих,— у^кб-^лаякалитка». Наконец— безсознательный курьез: образ, синтезирующ1й назван1я двух книг Ахматовой — «б-клыя четки».

Зат-Ьм: птица — золотая, колосья — золотые, золотая паутина, золотые угли, золотые рога, зо-лоченныя (?) копыта, скат — золотой, золотые жаворонки, золотые вЪнчики, золотые сходни, золоченый ларец, золотая рыба, золотые латы, золотой туман, вся золотая д-Ьвушка, золотыя кувшинки, золотой набат, золотоносный самум...

Перечень утомителен. Портит — даже рецен-31Ю. Не ясно ли, как утомляет золотом книга Бутягиной, как суть золота, в сущности, автору не нужна, не важна. И если рога — золотые, то в чем дЪло, почему копыта — низкопробн1Ье: золо-ченыя?

Повидимому, золотое — не явь дЪтства, гд^Ь этот масштаб прекраснаго в уши вкладывался няньками:

«будешь в зологЬ ходить «злато-серебро носить».

Вся книга — д-Ьтская еще. Это, кстати, первая книга Бутягиной. Хорошо когда в первой книг1о много смуты — лирической и всяческой —• в образах, в пр1емах творчества вообще. Но в книг-Ь Бутягиной н1Ьт смут, а только — смутность. Напрасно критик — Луначарскт в преднслов1И к «Лютикам» предупреждает читателя о «необыкновенной четкости». Этой как раз — акмеистической — отличной черты отживающих пр1емов творчества Ахматовой Бутягина не восприняла.

«На мосту» В1Ьры Звягинцевой — стихи: о тще-т1Ь жизни, о скорой кончин-Ь, о своей исключительности, о холодности людской, обусловленной, конечно, не холодностью людской и не исключительной пламенной душой автора, а просто отгораживаньем себя в одиночество, что свойственно нер-Ьдко юности. Несмотря на столь мрачныя ре-зиньяц1И, книга производит впечатл'Ьн1е легков1Ьс-наго, незначительнаго, несерьезнаго. Это — о ма-тер1ал1>. В стихотворном отношен1и книга очень слаба, интонацн! — Ахматовой.

«Балт1йск1й Аль1У1анах»

№2.

1924

Не своевольна ни в чем.

Не пастушка и не Психея,

Просто женщина в старой тоск'Ь,

Сердце на солнц-Ь грЪя

Что то пишет на б'Ьлом листк'Ь.

Можно звать и не звать поэтом

Ту, которая плачет в стихах. . .

Это «что то пишет» и посл'Ьдн1Я дв^ строки вводнаго к книгЬ стихотворен1я, такой уж предЪл скромности, который окончательно (и много больше, ч^.м дерзк1я заявления о своей талантливости некоторых авторов) компрометирует поэтессу.

И не напрасно стихотворен1е это — предупре-жден1е читателю. Предупрежденный, он может быть не так уж изумлен, что (это в эпоху то Хл-Ьб-никова, Пастернака, Боброва) — б%ден и бл-Ьден словарь поэтессы, ея стих плох. Подштопан всякими:

«там» — «тут» — «так» — зарифмован такими созвучьями, как:

«ты»,

куда-да, сердце-скерцо, шелестя-метя.

Неинтересно и воспр1ят1е жизни у поэтессы; очень показательно, напримЬр, присутств1е такой исключительно - оригинальной сентен1Йи, как «жизнь есть сон». Не менЪе показателен такой образ, как «Мировой матчиш» и сильно отставшая от Михаила Лермонтова, а может быть и от Маяковскаго тоже, дерзость:

«Сами вы там наверху (на небесах) виноваты, «Что безпокоен наш легк1Й нрав».

Вся книжечка — не поэз1я. Обывательское поэ-тизирован1е. Кое кому, вероятно, придется по вкусу. Это непроходимо - обывательское особенно р1Ьзко сказалось в строках мертвому Александру Блоку:

«О ТОСК'Ь великой, повсем-Ьстной Говоришь пред Господом в стихах».

Александр Блок — большой поэт. Многими любимый. Но заставлять его отчитываться перед Господом в стихах — верх обывательской изобретательности и дурного пафоса.

«Корабль отплывающ1й» — НаталЫ Бенар может производить на читателя впечатл%н1е и новизны и свЪжести. Бенар отчасти усвоила «стихотворную манеру» Бориса Пастернака, этот сумбур и напор лирическаго, сдвиг вещей, крЪпость, м1Ьт-кость — за сердце и за совесть — которую всегда защитит поэт. Это — власть творчества Пастернака. При н'Ькоторой слабости, на изв'Ьст-ной высогЬ дарованья, войти — хотя бы на время — творчеством в сферу Пастернака — заманчиво, и для многих начинающих, зат'Ьвающих ссору с солнцем, неизб1Ьжно.

Но за стихами Пастернака: вся дикарская интенсивность лиризма, напор первобытнаго, весь обнаженный М1р и —вся культура европейца. ..

«Корабль отплывающ1й» — скромно, хорошо, но слишком безцв-Ьтно и плавно для стихов Бенар. Не «Корабль отплывающ1Й» мы В11дим. Мы видим — и слышим: Корабль карабкается.

Москва, 1923.

В. Монина.

№ 2.

1924

«Балт1Йск1й Альманах»

75

ЭКОНОМИЧЕСК1Й ОТДЪЛ.

ЭКОНОМИЧЕСК1Е ОЧЕРКИ.

Со времени окончан1я войны прошло уже пять л1Ьт. Между т'Ьм только теперь сознан1е огромных опустошен1й и разрушен1Й произведенных войной стало болЪе или менЪе общим, и лишь теперь начинает глубоко проникать сознан1е в то, что насущн'Ьйш1е экономические вопросы т1рового и на1д1ональнаго характера, разрЪшеи!е которых мыслилось в результат'Ь победоносной войны, в силу поб'Ьды и поражен1я только усложнились. Борьба за хлМ, эта просгЬйшая формула всего эконо-мическаго бытья и вс'Ьх экономических проблем, нын'Ь стала значительно бол-Ье сложной, чЪм она представлялась еще 10 л%т тому назад, когда I-Ц'Ьлях разр'Ьшен1я усложнившейся до катастрофы проблемы, нац1и взялись за оруж1е. Ударом меча разрубить этот узел не удалось. Не удалось также разр'Ьшен1е вопроса путем мирных договоров, путем создан1я новых экономических организац!й в видЪ новых государств, к учреждению которых подчас было приступлено по методу учрежден!я ак-ц1онернаго общества. И война и мир в смысл1Ь экономическаго творчества потерпели неудачу. Лишь теперь начинается подсчет нанесенных ран. И надо сказать, что в течен1е пятил-Ьтняго мир-наго пер10да раны нанесенныя м|ровому хозяйству и экономической жизни цЪлаго ряда государств в н'Ькоторых случаях оказались бол'Ье серьезными, чЬм раны нанесенныя мечом.

Когда говорят о довоенной и посл^Ьвоенной эко-номик'б и сравнивают положен1е хозяйства в от-д1Ьльных странах, а также м1рового производства и оборотов под знаком войны и мира, то очень часто упускают из виду самое важное обстоятельство, о котором всегда сл1Ьдует помнить. Заключается оно в том, что д-Ьловой м!р, культурная трудовая м1ровая ассоц1ац1я работников физиче-скаго и умственнаго труда на полях сражен1Я оставила свыше десяти милл1онов трупов, и что из ар-м1и труда в качеств1Ь инвалидов и полуинвалидов выбыло также не менЪе 15 милл!онов труженни-ков или же потенц1альных работников. В общем, в сравнен1и с 1914 годом М1ровое хозяйство ли-