Андрей Кончаловский. Никто не знает...

властных структур Алиева, что в конце концов обернулось для того инфарктом и последующей

отставкой.

Вторая серия фильма возвращает нас к его началу, но теперь кульминационное событие

возрождения Алиева как народного лидера предстает результатом трудных преодолений. Легко

увидеть, что в других условиях вряд ли было возможно такое Возвращение изгнанного из рядов

Системы. Система издыхала. Вполне может быть, Алиев ранее всех почувствовал запах тлена.

И, обладая тонким политическим чутьем, правильно и в своих интересах этим воспользовался.

Весной 1992-го, опираясь на силы Народного фронта Азербайджана, президентом

республики становится Абульфаз Эльчибей.

Фигура Эльчибея показательна, с точки зрения Кончаловского, как образ либеральной

власти, которую тогда брали в руки в бывших республиках Союза представители национальной

интеллигенции гуманитарного толка.

«Иллюзии, которыми питался Эльчибей, часто свойственны интеллигентным, искренним

людям, которые не имеют абсолютно никакого опыта в управлении государством. Им кажется,

дай им только власть, они построят процветающую демократическую страну, в которой все

будут счастливы. Но часто самые прекрасные либеральные идеи на практике оборачиваются

анархией, кровью и разрухой. Реальная власть — тяжелейшая ноша, которая далеко не каждому

по плечу…»

В конце концов правление Эльчибея потерпело крах. Алиев становится главой республики.

«Народ хотел правителя. Народ хотел своего национального лидера и спасителя. Это был глас

просто: «Кто же нас спасет?!» Так говорят авторитетные свидетели событий.

На экране — Гейдар Алиев, произносящий президентскую клятву.

Собственно, все, что ни совершает Алиев как политик, толкуется в фильме с точки зрения

дальней перспективы выживания и укрепления блага народа.

«Да, — замечает автор картины, — для многих планы этого великого человека могли

казаться тайными. Не каждому дано видеть политические процессы в их исторической

перспективе. Любить свой народ недостаточно, только глубокое понимание и знание своего

народа делает лидера истинно великим».

Очень трогательно звучат в финале картины слова Мстислава Ростроповича. Он приехал в

Баку, где родился, в дни посещения Азербайджана Владимиром Путиным. «Когда мы

встретились здесь с ним (с Алиевым. — В.Ф.), я все понял. Я понял по его глазам, по его

рукопожатию, по тому, как мы с ним обнялись, что он вернул мне мою родину… Этот человек

— подарок Бога моей стране!..»

Лучшего финала не придумаешь! Произнесенное большим художником дорогого стоит.

Кончаловский часто вспоминает первого премьера Сингапура Ли Куан Ю как образец

выдающегося государственного деятеля, который «неправильными» авторитарными методами

совершал правильные дела, вывел свою страну из упадка и нищеты. Мне думается, образ

сингапурского премьера вдохновлял его и в процессе работы над первыми фильмами цикла

«Бремя власти», а может быть, был исходным толчком и в самом замысле сериала.

Предполагаю, что в героях упомянутых картин он хотел найти черты отечественного «Ли Куан

Ю». Нашел ли? Похоже, нет. Наши лидеры, которые вышли из нашего же народа и будут

Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»

183

выходить оттуда в обозримом будущем, долго еще не смогут сказать, подобно Ли Куан Ю, что

они и их соратники принадлежат к группе «буржуазных лидеров, получивших английское

образование».

7

Культурологические идеи Андрея Кончаловского получили концентрированное выражение

и в просветительно-педагогической акции — этнографическом фильме-исследовании «Культура

— это судьба». Фильм и вправду выглядит многосерийным «открытым уроком», который

проводит перед телеаудиторией «учитель» Кончаловский, озабоченный будущим своей страны.

Россия, с ее крестьянской по происхождению культурой, предстает в сопоставлении с

культурами народов планеты — индуистской, конфуцианской, протестантской, другими,

получая возможность самоопределиться, взглянуть на себя самое со стороны. В этом смысле

сериал «Культура — это судьба» — явление уникальное, позволяющее человеку, живущему

испокон веку в России, хорошо почувствовать, а главное — трезво осознать, что он живет, как

выражался в свое время Михаил Бахтин, на границах культур. Причем речь идет не только о

современном социально-психологическом самочувствии разных этносов. А и о том, что многие

из них имеют историю, уходящую в глубину тысячелетий — народы Китая, Египта, например.

Таким образом, современный зритель помещается еще и на границу исторических времен,

определяющих этапы развития разных культур…

Фильм открывается образом Мирового древа. Он дает зримое представление о единстве

мироздания, о единстве человеческого мира. Эта идея дорога автору проекта особенно сегодня,

когда мир вздыблен религиозными и иными войнами, противостоянием культур, когда

человечество живет предчувствием глобальных катастроф. Образом мирозданческого единства

картина начинается и заканчивается.

Другой опорный образ — жизнь человека как посвятительный (инициационный) путь.

Сюжет фильма — развертывание этого образа. Зритель, сопровождаемый ведущим, совершает

путь посвящения в содержание того, что есть он сам внутри той или иной культуры. Для

соотечественника ведущего — внутри культуры русского народа.

Сюжет картины состоит из серий-глав, посвященных тому, что является основами жизни

человека: семья, власть, религия, смерть, труд, деньги и т. п. Идя от серии к серии, зритель

получает возможность сопоставить себя — с точки зрения фундаментальных основ — с

другими народами, с их отношением в непосредственном быту к этим жизненным опорам. Но