Ангел от Кутюр
Шрифт:
– Это случайно, – выдохнула девушка. – У меня не получается сразу…
– У меня тоже…
Его губы нащупали её глаза, щёки, рот. Она жадно откликнулась на его поцелуй. Розовый халат соскользнул на пол, открыв её голое тело.
«Нет, не случайность, не сон…»
Подхватив её на руки, Жан-Пьер отнёс Настю в спальню, с наслаждением вдыхая свежий запах её кожи. Пространство любви раздвинулось беспредельно, впустив в себя лавину эмоций, горячих прикосновений, поток вздохов. Счастье требует простора, оно не вмещается в тесные границы самой большой кровати. Жан-Пьер физически
«Какое чудо…Она подарена мне свыше…»
Их слияние было наполнено неторопливой нежностью. Настя отдавалась де Бельмонту не так, как в прошлый раз. Всё её существо требовало помощи, она искала спасения в этом соединении, черпала из него силу, чтобы насытившись любовью, как земля насыщается живительной влагой, вернуть эту любовь троекратно. Она отдавалась мягко и вместе с тем пронзительно, подолгу удерживая своё наслаждение на высшей точке, не срываясь на резкие движения, плавно вдавливая мужчину в себя и так же плавно переливая свою энергию обратно в него…
Потом настала тишина, в которой отчётливо слышалось тиканье часов.
– Теперь всё хорошо, – потёрлась Настя щекой о плечо Жан-Пьера. – Какая всё-таки я глупая…
– Ты успокоилась?
– Не думала, что могу так из-за фильма… Это кино меня разбередило… А там ведь ничего страшного, просто мысль о смерти стала внутри меня раскручиваться, оплела меня всю…
– Если тебя пугают такие мысли…
– Не нужно, не говорите ничего… – и тут же поправилась. – Не говори, – и закрыла она его рот поцелуем, чтобы он не ругался.
Они долго лежали, прислушиваясь к глубокому дыханию друг друга. Потом Настя, кружа ладонью по его животу, задала неожиданный вопрос.
– Как ты думаешь, в наши дни может появиться новая Жанна Д`Арк?
– А новый Христос? – ответил Жан-Пьер вопросом на вопрос.
– Почему ты сравниваешь их? Разве они похожи?
– Они оба – символы, не более.
– Ты не веришь, что они были на самом деле? – Настя перевернулась и села на кровати, поджав ноги под себя. Её спина выгнулось, голова втянулась в плечи, будто воплотив в себе всю глубину заданного вопроса.
– Наверное, они были, – с неохотой ответил де Бельмонт, – но не такие, как их нарисовали художники и писатели.
– Значит, выдумка? А как же люди верят? Как же религия?
– Поверить можно во что угодно. Ты читала Воннегута? Помнишь «Завтрак для чемпионов»? Помнишь его рассуждения о женских трусиках и о порнографии? Прекрасно написано. Так коротко, легко и вместе с тем убедительно никто не доказывал, что людей можно заставить уверовать в любую чушь.
– Я не читала Воннегута, – громко сказала Настя и выразительно развела руками.
Жан-Пьер услышал досаду в её голосе.
– Тебе скоро наскучит со мной, – проговорила она и легла на бок, прижав коленки к животу. – Я ничего не знаю, ни в чём не разбираюсь. Я пустая. Со мной скучно. Я ужасна…
– Не будь такой, – прижался он к ней.
Она молчала.
–
Ты просто очень юна, но скоро ты узнаешь всё, что должен знать нормальный человек.– Вот ты и сказал это, – пробормотала Настя.
– Что сказал?
– Что я не нормальный человек.
– Глупышка, – поцеловал её в шею. – Если б мне так казалось… Если бы я хоть на мгновение усомнился в тебе… Неужели ты полагаешь, что я смог бы увлечься пустышкой?
Она медленно повернулась к нему лицом. Губы подрагивали. Настя хотела сказать что-то, но не решалась.
– Ты умница, – шепнул он ей прямо в ухо.
Она прижалась ухом к его губам, будто старалась не потерять ни крупицы прозвучавшей мысли.
– Думаешь, я буду… буду, как… Мне хочется знать всё, что знаешь ты, чтобы мы на равных говорили. Не хочу выглядеть дурой!
Он навис над ней на локтях и прикоснулся губами к её рту.
– Я обещаю тебе, – проговорил Жан-Пьер, – обещаю сделать всё, чтобы ты не чувствовала… чтобы не было досады… чтобы ты взлетела…
***
Через два дня у Насти состоялась очередная фотосессия, после которой девушка предстала перед де Бельмонтом с ярко накрашенным лицом и чёрными лаковыми волосами. Этот новый образ ей так понравился, что она оставила его и после съёмки.
– Свободна на целый месяц, – лучась детским счастьем, заявила она. – Вся твоя.
– Тогда едем.
– Куда?
– В Канн. Логинов оставил мне два пригласительных на фестиваль.
– На кинофестиваль? – она захлопала в ладоши. – Боже, как здорово! Я мечтала об этом.
– А потом махнём в Сан-Тропе.
– Зачем?
– Отдыхать. У меня там дом, – объяснил Жан-Пьер и засмеялся. – Фамильное гнездо.
– На море? – Настя, пританцовывая, закружилась на месте.
– Сколько дать тебе на сборы? Возьми лишь необходимое. Остальное докупим на месте.
– Ты знаешь, сколько это – необходимое? Если бы ты сказал: хватай купальник и ничего больше… А вдруг танцы, бал? Такое возможно, правда? Как я могу ничего не брать?
– Ты права, – согласился он. Её серьёзность забавляла его.
Она потребовала несколько часов для сборов, а когда он приехал к ней на квартиру, она всё ещё перекладывала свои кофточки и платья с место на место, требуя совета и помощи Жан-Пьера.
– А какой у тебя дом?
– Увидишь
– А много у тебя там друзей?
– Узнаешь.
– А долго мы там будем?
Вопросы сыпались из неё один за одним.
– Мадемуазель, – укоризненно посмотрел он, – у нас билеты на самолёт. Очень хотелось бы не опоздать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ницца встретила их хмурыми облаками.
– Погода не радует, – наморщив носик, констатировала Настя.
Жан-Пьер поцеловал её в плечо и направился за автомобилем в службу проката. Настя осталась в кафе, помешивая кубики льда в апельсиновом соке. Она не любила самолёты, полёт утомил её, и она сидела, понурившись. Придавленная усталостью, она не заметила, как вернулся де Бельмонт.