Ангел от Кутюр

– Ему кажется, – перевела Настя де Бельмонту, – что он выпил лишнего и теперь у него косят глаза. Поэтому он спрятал их за чёрными стёклами.

– Значит, не настолько много выпил, раз стесняется своих глаз.

– Мне кажется, он просто дурачится, – предположила Настя.

Когда Жан-Пьер собрался уйти, баронесса попыталась удержать его.

– Вы поступаете нечестно, Жан-Пьер. Хотите лишить нас общества вашей очаровательной спутницы? Вы просто обкрадываете нас!

– Поверьте, я бы рад остаться, но мы буквально валимся с ног.

– Ладно, ладно, – улыбнулась она и многозначительно шевельнула бровями, – я прекрасно понимаю, куда вы торопитесь.

У самого выхода с яхты де Бельмонт опять увидел русского парня в чёрных очках. Он продолжал потягивать вино. Заметив Настю, парень взмахнул рукой, желая изобразить прощальный жест, и вино выплеснулось из бокала. В досаде он отступил на шаг и не удержался на ногах. Кто-то из официантов мгновенно среагировал и подхватил русского под руки, но бокал всё-таки разбился. Чёрные очки соскочили с пьяного носа, и де Бельмонт увидел прозрачные глаза, наполненные хмельными слезами. Парень вялой рукой поднял очки с пола и надел их, громко произнеся что-то по-русски и не обращаясь при этом ни к кому.

– Смешной какой, – сказала Настя.

– Обычный пьяный, – ответил де Бельмонт.

***

Утро обещало солнце и безоблачность. Настя упаковывала вещи, напевая что-то себе под нос.

– Жан-Пьер, во сколько наш самолёт?

– Мы успеем ещё выпить кофе. Ты хочешь в отеле или посидим где-нибудь на улице?

– Давай выйдем…

Когда они шагали в сторону Сан-Марко, де Бельмонт обратил внимание на худого юношу, проводившего их беспокойным взглядом выпученных глаз. Одетый в тенниску и просторные шорты, с рыжеватыми курчавыми волосами, этот молодой человек мог показаться забавным, если бы не его тревожный взгляд. Он держал руки в карманах и, похоже, прятал там что-то. Стоя возле лотков с сувенирами, он переводил глаза с одного прохожего на другого, будто выискивая кого-то. Увидев Настю, он застыл.

Де Бельмонт не сказал своей спутнице ничего, только чуть ускорил шаг.

В кафе они заказали кофе и булочки с маслом. Дувший с канала ветер теребил белую скатерть, угрожая опрокинуть вазочку с цветами. Де Бельмонт осмотрелся и увидел в толпе парня с курчавыми волосами. Тот медленно приближался, неуверенно переставляя ноги. Заметив взгляд Жан-Пьера, он быстро отвернулся, но его выпученные глаза продолжали косить в сторону Насти. Де Бельмонт напрягся и невольно положил руку на столовый нож, на округлом лезвии которого поблёскивало солнце. «Вот и наш маньяк, – промелькнуло в голове. – Почти как в кино. Безмятежное утро, расслабленная публика и парень с печатью неполноценности на физиономии». Он продолжал улыбаться, но перестал слушать беззаботную болтовню Насти, сосредоточившись на подозрительном типе. Тот топтался некоторое время в отдалении, затем приблизился, разглядывая Настю. Иногда его сощуривались, высовывался язык, быстро облизывавший губы, и глаза вновь округлялись. Подозрительный тип подошёл настолько близко, то стали различимы веснушки на его щеках. Де Бельмонт не отрывал глаз от спрятанных в карманах шорт кулаках. Рыжеволосый обошёл их со стороны, прикусил губу и отвернулся. Его плечи подрагивали. Жан-Пьер взял нож и упёрся локтями в стол. Он был почти уверен, что через пару-тройку секунд парень бросится к их столику. Настя замолчала, увидев напряжение на лице де Бельмонта.

– Что? Почему ты такой?

– Ничего. Всё в порядке.

Она проследила его взгляд и оцепенела. Выпученные глаза незнакомца вперились в неё. Он сглотнул, и было видно, как шевельнулся его кадык.

– Господи… – прошептала она.

Наконец рыжеволосый двинулся вперёд. Де Бельмонт поднялся, распрямится, стискивая столовый нож. Парень остановился в трёх шагах от них и чуть заметно поклонился. По крайней мере, его движение напоминало поклон.

– Простите! – почти прокричал он. – Простите, синьорина! Вас зовут Анастасия Шереметьева?

Настя кивнула. На лице рыжеволосого расплылась широкая улыбка. Де Бельмнот сделал шаг вперёд и бросил нож на стол.

– Один из твоих обожателей, – вздохнул он с облегчением.

Незнакомец вытащил из кармана блокнот и протянул его перед собой.

– Напишите мне что-нибудь на память, – взмолился он и двинулся к Насте, не опуская руки с блокнотом. Его глаза сияли влюблённостью. – Меня зовут Энрике. Напишите: «Энрике на вечную память». Я буду счастлив.

Настя смотрела на него и никак не могла сбросить с себя оковы ужаса, охватившего её минуту назад. Она смотрела радостно, но всё ещё не шевелилась.

– Чёрт возьми! – проговорила она наконец. – Почему вы так ведёте себя? Давайте же!

Она чуть ли не вырвала блокнот из его рук и стала быстро писать по-итальянски.

– Вот, возьмите, Энрике!

– Спасибо, божественная! Спасибо! Этот листок будет висеть в красивой рамке на стене! Спасибо!

Молодой человек попятился, не сводя взора с Насти, и послал ей воздушный поцелуй.

– Простите, что потревожил вас!

Он развернулся с явной неохотой и скрылся в толпе.

– Боже, а я-то подумала, что это маньяк! – расхохоталась Настя.

– Я тоже, – сказал де Бельмонт и посмотрел на нож, которым готов был защищать свою спутницу.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Париж встретил их шумом, который после Венеции казался нестерпимым.

– Это пройдёт, – заверил де Бельмонт. – Уже завтра этот автомобильный гул станет привычным.

Они сели в такси, и в эту минуту Настин телефон зазвонил. Девушка взглянула на номер, и губы её сжались. Де Бельмонт сделал подбадривающий жест.

– Ну что же ты?

– А вдруг это опять тот тип? У меня нет больше сил на него.

– Ответь ему, поговори с ним. Мы должны схватить его за руку!

Настя поднесла трубку к уху. Де Бельмонт наклонился к Насте и весь превратился в слух. Ему показалось, что он различил вкрадчивый голос. Настя говорила спокойно, пыталась даже придать своему голосу оттенки дружелюбия.

– Почему вам нравится пугать меня? Кто вы? Много раз я задавала вам этот вопрос, но вы отказываетесь называть себя. Зачем же вы звоните? Вы же не хотите никаких отношений? – краем глаза она посматривала на Жан-Пьера, он одобряюще кивал. – Вы почему получаете удовольствие, когда говорите мне неприятные вещи… Что? Да-да, пугаете меня… Пытаетесь напугать…

– Скажи ему, что ты чувствуешь, что он на самом деле добрый, – одними губами подсказал Жан-Пьер.

– Вы же не злой человек, – продолжала Настя. – Что? У вас голос добрый… Чего вы хотите? Бритвой изрезать мне лицо?

Её голос дрогнул, и она опустила руку с мобильником.

– Я больше не могу, – сказала она внезапно изменившимся голосом.

– Ты отключила? – де Бельмонт выхватил трубку из её руки.

Настя кивнула.

– Жаль… Ну да ладно. Надеюсь, Этьен записали ваш разговор… Настя, успокойся.

– Он псих! Он псих! – заплакала она. – Я сойду с ума!

– Успокойся. Скоро его упекут в клинику.

Настя отрицательно покачала головой. Жан-Пьер прижал девушку к себе. Весь оставшийся путь они проделали молча.

Дома Настя сразу пошла на кухню и включила чайник. Пока она заваривала чай, де Бельмонт позвонил Этьену.

– Ты очень вовремя, мой друг, – раздался в трубке бодрый голос Этьена. – Мы всё записали. Передай мадмуазель Шереметьевой мои комплименты. Она держалась молодцом. Кстати, ты очень правильно поступил, продиктовав мне в прошлый раз номер, с которого ей звонили. Этот кретин набирал сейчас из того же района. Вероятно, он живёт где-то там. Студенческий квартал… Вы уже в Париже?