Ангел сердца

Думать об этом не хотелось. И лучший способ, который я видела для избавления от навязчивых мыслей – разговор на любую будничную тему, не касающуюся происходящего. Но Дима молчал, прикрыв глаза и привалившись спиной к стене. Я воспользовалась моментом и осторожно взглянула на него. Что ни говори, он был красавцем. С такими чертами лица его непременно взяли бы на актерское. Девчонки с ума бы сходили, глядя на такого парня по ту сторону экрана. Особенно ему бы подошли роли в фильмах про войну, где храбрый солдат сражается с неприятелями, не щадя собственной жизни, спасает девчонку, потом влюбляется…

«Какой-то странно знакомый сюжет выстраивается в голове», – подумала я и улыбнулась.

Я вспоминала о том, как этой ночью, перед тем как уснуть, он обнимал меня, и ощущала, как краска заливает мое лицо. А вдруг этой ночью всё повторится? Я чувствовала, что хочу этого. Хочу снова почувствовать себя под его защитой, согреться теплом его рук и дыхания.

Мне хотелось провести рукой по его темным, немного вьющимся волосам, но я сдержала порыв.

У него есть девушка – вот что меня останавливало. Возможно, если бы не она, Дима давно уже сделал бы тот единственный шаг, что разделяет нас до сих пор. Один поцелуй – и мы негласно открыли бы друг другу все свои тайны и чувства.

Но есть ли чувства с его стороны? Я даже в своих не была уверена… Вернее, я пыталась убедить себя, что ничего нет, потому что догадывалась, что это тупик. У Димы есть девушка, и всё, что мне остается, это упиваться неразделенной любовью, а я не хочу!

Я тяжело вздохнула и тоже облокотилась спиной о стену.

Может, попробовать разговорить его?

– Слушай, Дим, – с деланной беззаботностью начала я, замечая, как он тут же открыл глаза и обратил на меня взгляд, и стараясь не смотреть на него, чтобы не смутиться ещё больше. – Мы знакомы уже неделю, причем проводим вместе практически двадцать четыре часа в сутки, а я так ничего о тебе и не знаю.

– А что ты хочешь узнать? – в его голосе читался явный интерес.

– Какой твой любимый цвет?

– Синий.

– Почему синий?

– Потому что нравится. Как ещё я могу ответить на твой вопрос?

Я негромко рассмеялась.

– А твой? – в свою очередь спросил он.

– Мой… – я на секунду задумалась. – Зеленый.

– Почему зеленый? – я слышала в его голосе издевку, но у меня был ответ на этот вопрос.

– Потому что с детства я спала в комнате с розовыми обоями, и куклы Барби у меня были в розовых платьях, а вот у родителей комната была зеленого цвета, и я очень хотела себе такую же, потому что она большая и просторная. Так что это, похоже, детская травма. А может быть потому, что меня всегда не устраивало то, что есть и хотелось чего-то другого. Не знаю. Но розовый цвет я с тех пор терпеть не могу, а вещи предпочитаю покупать в зеленой гамме.

– Забавно. А что любишь делать в свободное время? – задал он новый вопрос и внимательно взглянул на меня.

– Читать, вышивать крестиком, проводить эксперименты в кулинарии…

– Прям комсомолка!

– Ладно, а что любишь ты? – не выдержала его юмористического тона я. – Наверно, стреляться в компьютерные игры? Или помогать бабулькам переходить через дорогу?

– И то, и то. Но вообще у меня разнообразная сфера интересов.

– Да-а-а? – протянула я, строя забавную недоверчивую рожицу.

Мы общались в шутливом тоне, и это отлично расслабляло измучавшуюся душу.

– Например, – потребовала я.

– Я люблю рисовать. Но это только увлечение. Мои работы никому нельзя показывать.

– Почему?

– Потому что это какой-то суп из красок.

Я невольно прыснула, а Дима серьезно продолжил.

– Одно время я увлекался психологией.

– Вот это новость!

– Да. Вот ты, например, не настроена на откровенную беседу. У тебя «закрытая» поза: руки скрещены на груди. Это значит, что ты чувствуешь себя напряженно и пытаешься от меня отгородиться.

– Да Вы опасный человек! – фыркнула я, но «замок» на груди всё же разомкнула. – А теперь?

– Теперь всё в порядке.

– А какие «открытые» позы ты знаешь?

– Ну, самая открытая поза знаешь какая?

– Какая?

Не успела я выдохнуть, как Дима стремительно приблизил ко мне свое лицо, и я почувствовала, как его дыхание смешивается с моим.

Одной рукой он прижал мою ладонь к своей груди, а вторую положил мне на талию. Я чувствовала, какие волшебно-нежные и сильные руки у Димы – я словно окунулась в теплую ванну с лавандой и мятой.

Я чувствовала, как от его прикосновения по телу бегут мурашки.

Я чувствовала, как под моей ладонью бьется его сердце.

Я чувствовала, как его губы мягко касаются моих.

Я чувствовала, что весь мир сейчас здесь – внутри меня.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я мысленно молила его: «Ещё! Повтори ещё раз!». И он опять коснулся моих губ, на это раз задерживаясь чуть дольше.

– Кажется, Вы изучали какую-то неправильную психологию, – с улыбкой прошептала я.

– Может быть, – ответил он, не сводя с меня глаз.

Некоторое время мы молчали. Дима всё ещё не выпускал меня из объятий, и я ничего не имела против. Я опустила глаза и смотрела в пол, пытаясь разобраться в своих ощущениях. У меня в груди порхала сотня бабочек, задевая своими крыльями сердце и заставляя его биться в разы сильнее.

– Когда-нибудь это кончится, – невпопад произнесла я.

– Что? – переспросил Дима, но его вопрос остался без ответа.

Я не знаю, как передать в словах то, что чувствовала в этот момент. Сейчас мне хорошо, но это миг, и я знала, что у него не может быть продолжения. Когда-нибудь это кончится: проклятая война, разруха, голод, а вместе с ними и наше общение с Димой, наша забота друг о друге. Наш поцелуй останется в прошлом. Каждый вернется в свою жизнь, где нет места другому.

Я опять вернулась мыслями к беспокоящей меня теме. Мои родители, Лика – где они?

Кажется, последнюю фразу я невольно произнесла вслух, потому что Дима пожал плечами и тяжело вздохнул.

– Считаешь, что я зря трачу время? – напала на него я. – Думаешь их уже нет в живых?

Все мои страхи и сомнения, копившиеся внутри всё это время, всё напряжение вдруг выплыло наружу, и я взорвалась в самый неподходящий момент.

– Как я могу знать это? – ровным тоном произнес он, размыкая кольцо своих рук.

– Но ты так думаешь! Почему ты не пытаешься найти своих родных, свою девушку?

– Какая разница, как я думаю? – бросил он в ответ, игнорируя второй вопрос.

– Никакой. Закрыли тему.

Я была обижена. Я ждала от него поддержки. Мне так хотелось, чтобы он меня обнадежил. Тем более теперь, когда мне стало казаться, что мы окончательно сблизились и понимаем друг друга.

Несмотря на отчетливую боль в груди я произнесла:

– Расскажи мне о ней. О своей девушке.

Дима молчал. Я видела, что он борется сам с собой. А потом он вдруг резко повернулся ко мне лицом: