Античная лирика.

«Пусть напутствует нечестивых криком…»

Перевод Я. Голосовкера

Похищение Европы

Пусть напутствует нечестивых криком Птица бед, сова, или завыванье Суки, иль лисы, или ланувийской Щенной волчицы [793] . Пусть пересечет им змея дорогу, Чтоб шарахнулись от испуга кони. Я же в час тревог о далеком друге — Верный гадатель. К ворону взову: от восхода солнца Пусть летит ко мне для приметы доброй, Прежде чем уйдет пред ненастьем в топи Вещая птица. Помни обо мне, Галатея, в счастье Для тебя одной все дороги глажу, Чтобы дятла стук иль ворона слева Не задержали. Видишь, как дрожит и тревожно блещет На краю небес Орион [794] ? Несет ли Адрий черный шторм или Япиг [795] грозы, — Все прозреваю. Пусть на вражьих жен и детей обрушит В бешенстве слепом ураган востока Злой пучины рев и прибрежный грохот Скал потрясенных. О, припомни быль, как Европа, тело Белое быку, хитрецу [796] , доверив, Побледнела вдруг: закипело море Тьмою чудовищ. На заре цветы по лугам сбирала И венки плела так искусно нимфам, А теперь кругом, куда взор ни кинуть, — Звезды да волны. Вот на брег крутой многогранный Крита Выбралась в слезах, восклицая: «Славу Добрую мою, о отец, и скромность Страсть победила! Где? Откуда я? Только смерть искупит Мой девичий грех. Наяву ли плачу, Вспоминая срам, или непорочной Девой играют Призраки, пустых сновидений сонмы, Пролетев порог из слоновой кости [797] ? Ах, что лучше: плыть по волнам иль в поле Рвать повилику? Если бы сейчас мне попался в руки Тот проклятый бык, я бы истерзала Милого дружка, я б рога сломала В ярости зверю. Стыд мне, стыд, увы! Позабыть пенаты! Стыд мне, жгучий стыд! Смерть зову и медлю. Лучше б мне блуждать среди львов, о боги, В полдень нагою. Но пока еще не запали щеки И бурлива кровь у добычи нежной, Красотой моей, о, молю, насытьте Тигров голодных». «Жалкая, — твердит мне отец далекий, — Что ж не смеешь ты умереть, Европа? Пояс при тебе. Вот и ясень. Только — Петлю на шею. Иль тебе милей об утесы биться, О зубцы камней? Так вверяйся буре, И раздумье прочь!.. Или ты, царевна, Предпочитаешь Быть второй и шерсть теребить для ложа Варварки, твоей госпожи? «Горюет Дева, и, смеясь, так коварно внемлют Плачу Венера И Амур-шалун с отзвеневшим луком. А повеселясь: «Берегись, — ей молвит, — Удержи свой гнев, коль рога преклонит Бык примиренно. Знай, тебя любил, как жену, Юпитер. Так не плачь навзрыд и судьбу Европы С гордостью неси. Твое имя примет Вскоре полмира».

793

Ланувийская волчица— от древнего города Ланувии в Лациуме, к юго-востоку от Рима.

794

Орион— мифический охотник, убитый богиней Дианой. Его именем названо созвездие рядом с созвездием Плеяд. С захождением Ориона в Италии начинался период бурь, вызванных южным ветром Нотом.

795

Япиг— северо-западный ветер.

796

Быку, хитрецу… — Юпитеру, принявшему образ быка, чтобы похитить Европу, дочь финикийского царя Агенора.

797

Порог из слоновой кости— намек на «Одиссею» Гомера (песнь XIX, ст. 564–565):

Сны, приходящие к нам воротами из кости слоновой, Ложны, несбыточны, верить никто из людей им не должен!

«Как отпраздновать веселей…»

Перевод Я. Голосовкера

В праздник Нептуналий [798]

Как отпраздновать веселей День Нептуна? Открой, Лида, цекубское [799] , Дар заветный, о мой провор, Искру жизни придай чопорной мудрости. Полдень клонится в тень, а ты Медлишь, словно застыл в небе летучий день, Не выносишь из погреба Нам амфору времен консульства Бибула [800] . Мы прославим Нептуна мощь, Нереид волоса густо-зеленые И на лире изогнутой Мать Латону и бег Цинтии-лучницы [801] . Завершим же владычицей, Что над Книдом царит [802] и над Кикладами: Мчат на Паф ее лебеди, Но достойна и Ночь горестной пении.

798

Нептуналии— празднества в честь бога Нептуна — отмечались в конце июля.

799

Цекубское— одно из лучших италийских вин из области Цекуб в Южном Лациуме.

800

Бибул. — Марк Кальпурний Бибул вместе с Юлием Цезарем консул 59 года до н. э.

801

Цинтия-лучница— Диана.

802

Что над Книдом царит… — Имеется в виду Венера.

«Создал памятник я…» [803]

Перевод С. Шервинского

Памятник

Создал памятник я, бронзы литой прочней, Царственных пирамид выше поднявшийся. Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой Не разрушат его, не сокрушит и ряд Нескончаемых лет, время бегущее. Нет, не весь я умру, лучшая часть меня Избежит похорон. Буду я вновь и вновь Восхваляем, доколь по Капитолию Жрец верховный ведет деву безмолвную [804] . Назван буду везде — там, где неистовый Авфид [805] ропщет, где Давн [806] , скудный водой, царем Был у грубых селян. Встав из ничтожества, Первым я приобщил песню Эолии [807] К италийским стихам. Славой заслуженной, Мельпомена, гордись и, благосклонная, Ныне лаврами Дельф мне увенчай главу.

803

Самая известная из од Горация, заключительная ода к первым трем книгам од. М. В. Ломоносов впервые перевел ее на русский язык. Ей подражали Г. Р. Державин и А. С. Пушкин.

804

Дева безмолвная— старшая из жриц-весталок. Предводительствуемая верховным жрецом, она всходила на Капитолий для совершения молений Юпитеру о благе Рима.

805

Авфид— река в Апулии.

806

Давн— легендарный царь Апулии.

807

Первым я приобщил песню Эолии… — то есть греческую лирику перенес на римскую почву. Гораций считал это главной своей заслугой. Главными представителями эолийской лирики (Эолия в Малой Азии) были Алкей и Сафо (VII–VI вв. до н. э.).

«Тот, держась на крыльях…»

Перевод Н. Гинцбурга

К Юлу Антонию

Тот, держась на крыльях, скрепленных воском, Морю имя дать обречен, как Икар, Кто, о Юл [808] , в стихах состязаться дерзко С Пиндаром тщится. Как с горы поток, напоенный ливнем Сверх своих брегов, устремляет воды, Рвется так, кипит глубиной безмерной Пиндара слово. Фебова венца он достоин всюду — Новые ль слова в дифирамбах смелых Катит, мчится ль вдруг, отрешив законы, Вольным размером; Славит ли богов иль царей, героев [809] , Тех, что смерть несли поделом кентаврам, Смерть Химере, всех приводившей в трепет Огненной пастью; Иль поет коня и борца, который С игр элидских [810] в дом возвратился в славе, Песнью, в честь его, одарив, что сотни Статуй ценнее; С скорбною ль женой об утрате мужа Плачет, ей до звезд его силу славит, Нрав златой и доблесть, из тьмы забвенья Вырвав у смерти. Полным ветром мчится диркейский лебедь [811] Всякий раз, как ввысь к облакам далеким Держит путь он, я же пчеле подобен Склонов Матина [812] : Как она, с трудом величайшим, сладкий Мед с цветов берет ароматных, так же Средь тибурских рощ я слагаю скромно Трудные песни. Лучше ты, поэт, полнозвучным плектром Нам споешь о том, как, украшен лавром, Цезарь будет влечь через Холм священный Диких сигамбров [813] . Выше, лучше здесь никого не дали Боги нам и рок, не дадут и впредь нам, Даже если б вдруг времена вернулись Века златого. Будешь петь ты радость народа, игры, Дни, когда от тяжб отрешится форум, Если бог к мольбам снизойдет, чтоб храбрый Август вернулся. Вот тогда и я подпевать отважусь, Если только речь мою стоит слушать, Цезаря возврат привечая: «Славься, Ясное солнце!» «О, триумф!» — не раз на его дороге, «О, триумф!» — не раз возгласим, ликуя, И воскурит Рим благосклонным вышним Сладостный ладан. Твой обет — волов и коров по десять, Мой обет — один лишь бычок, который Уж покинул мать и на сочных травах В возраст приходит. У него рога — словно серп на небе В третий день луны молодой; примета Есть на лбу — бела, как полоска снега, — Сам же он рыжий.

808

ЮлАнтоний — Гай Юл Антоний, поэт, сын триумвира Марка Антония.

809

Героев… — Тезея, Пирифоя и Пелея.

810

Элидские игры— то есть Олимпийские игры.

811

Диркейский лебедь— Пиндар; он назван так Горацием по имени источника Дирки в Фессалии, на родине Пиндара.

812

Матин— гора и мыс в Апулии близ города Венузии, родины Горация.

813

Сигамбры— одно из германских племен, подчинившихся Августу. Из германского похода он возвратился в 16 году до н. э.

«Снег покидает поля…» [814]

Перевод А. Тарковского

Манлию Торквату

Снег покидает поля, зеленеют кудрявые травы, В буйном цвету дерева. Облик меняет земля, что ни день, то спокойнее в руслах Шумные воды бегут. Грация стала смелей, повела в хороводе — нагая — Нимф и сестер-близнецов. Что нам бессмертия ждать? Похищает летучее время Наши блаженные дни. Стужу развеял Зефир, но и лето весну молодую Губит и гибнет само, Не принимая даров, что приносит нам осень. И снова Зимние бури придут. В круговороте времен возмещается месяцем месяц, Мы же, в загробную мглу Канув, как пращур Эней, или Тулл [815] , или Анк [816] , превратимся В пыль и бесплотную тень. Кто поклянется тебе, о Торкват, что не будет последним Завтрашний день для тебя! Все, что при жизни скопил, да минует наследников жадных, Рук не минуя твоих. Если ты завтра умрешь и Минос на суде преисподнем Свой приговор изречет, Ни красноречье твое, ни твоя родовитость, ни кротость К жизни тебя не вернут. Даже Диана сама не могла своего Ипполита Девственный прах оживить, Даже Тезей не разбил на застывших руках Пиритоя [817] Леты холодных цепей.

814

Эта ода обращена к оратору Манлию Торквату.

815

Тулл— Тулл Гостилий, третий римский царь.

816

Анк— Анк Марций, четвертый царь Рима.

817

Перитой— царь лапифов, друг Тезея. За попытку похитить Персефону прикован в подземном царстве к скале.

«Поверь, погибнуть рок не судил словам…»

Перевод Н. Гинцбурга

К Лоллию

Поверь, погибнуть рок не судил словам, Что я, рожденный там, где шумит Авфид [818] , С досель неведомым искусством Складывал в песни под звуки лиры. Хотя Гомер и первый в ряду певцов, Но все же Пиндар, все же гроза — Алкей, Степенный Стесихор, Кеосец Скорбный, — еще не забыты славой. Не стерло время песен, что пел, шутя, Анакреонт, и дышит еще любовь, И живы, вверенные струнам, Пылкие песни Лесбийской девы [819] . Ведь не одна Елена Лаконская Горела страстью к гостю-любовнику, Пленясь лицом его и платьем, Роскошью царской и пышной свитой. И Тевкр [820] не первый стрелы умел пускать Из луков критских; Троя была не раз В осаде; не одни сражались Идоменей и Сфенел — герои В боях, достойных пения Муз, приял Свирепый Гектор и Деифоб лихой Не первым тяжкие удары В битвах за жен и детей сограждан. Немало храбрых до Агамемнона На свете жило, но, не оплаканы, Они томятся в вечном мраке — Вещего не дал им рок поэта. Талант безвестный близок к бездарности, Зарытой в землю. Лоллий! Стихи мои Тебя без славы не оставят; Не уступлю я твоих деяний В добычу алчной пасти забвения. Тебе природой ум дальновидный дан, Душою прям и тверд всегда ты В благоприятных делах и трудных; Каратель строгий жадных обманщиков — Ты чужд корысти всеувлекающей; Ты не на год лишь консул в Риме — Вечно ты консул, пока ты судишь, Превыше личной выгоды ставя честь, Людей преступных прочь отметаешь дар И сквозь толпу враждебной черни Доблесть проносишь, как меч победный. Не тот счастливым вправе назваться, кто Владеет многим: имя счастливого К лицу тому лишь, кто умеет Вышних даянья вкушать разумно, Спокойно терпит бедность суровую, Боится пуще смерти постыдных дел, Но за друзей и за отчизну Смерти навстречу пойдет без страха.

818

Авфид — см. прим. 805.

819

Лесбийская дева— поэтесса Сапфо.

820

Тевкр, Идоменей, Сфенел, Гектор, Деифоб— герои Троянской войны.

«Есть кувшин вина у меня…»

Перевод Я. Голосовкера

В день рождения Мецената

Есть кувшин вина у меня, Филлида, Девять лет храню альбанин [821] душистый, Есть и сельдерей для венков, разросся Плющ в изобилье. Кудри им обвей — ослепишь красою. В доме у меня серебро смеется, Лаврами алтарь оплетен и алчет Крови ягненка. Полон двор людей. Суета. Хлопочут И снуют туда и сюда подростки, Девушки. Огня языки завились Клубами дыма. В честь кого даю этот пир — не скрою: Иды подошли. Мой апрель любимый. Пополам они разделяют — месяц Пеннорожденной [822] . Свят мне этот день и почти святее Дня рожденья. Знай, этот день отметив, Долгих лет число Меценат мой новым Годом пополнит. Не видать тебе Телефа. Богачка У тебя его перебила ловко И к ноге своей приковала цепью, Пленнику милой. Дерзкою мечтой одержимых учит — Это ль не урок! — Фаэтон [823] сожженный. Сбросил и Пегас с облаков на землю Беллерофонта. Достижимого домогайся. В мире О несбыточном и мечтать напрасно. Ровню выбирай. Так приди, мой вечер Неги любовной. Жду тебя; к другой уж не вспыхну страстью. Поздно. Не забудь разучить размеры. Милый голос твой их споет: смиряет Песня тревогу.

821

Альбанин— сорт вина.

822

Пеннорожденная— Венера.

823

Фаэтон— сын бога солнца Гелиоса. Получив на один день управление огненной колесницей отца, не справился с конями и едва не зажег землю. Зевс поразил его молнией, и тот упал в реку Эридан.

Портрет пекаря и его жены из Помпей. Неаполь, музей

«Уже веют весной ветры фракийские…» [824]

Перевод Я. Голосовкера

Вергилию

Уже веют весной ветры фракийские, Гонят вдаль паруса, море баюкая, Не гремят от снегов реки набухшие, Цепенея, не спят луга. Вьет гнездо и зовет жалобно ласточка: «Итис [825] , Итис, вернись!» Прокна злосчастная. Опозорила род местью кровавою Сладострастному варвару. На свирели в траве нежной по пастбищам Тучных стад пастухи песнями тешатся, Бога радуя: мил Пану аркадскому Скот и горной дубравы мрак. Есть, Вергилий, пора жажды томительной, Коль по вкусу тебе вина каленские, Знай, приятель-клиент выспренних нобилей, Нардом [826] выкупишь Вакха дар. Банка нарда бутыль целую выманит, — Та бутыль в погребах спит у Сульпиция, От нее у надежд крылья расплещутся, Горечь дум как рукой сметет. Коль согласен вкусить радости пиршества, Плату мне прихвати! И не подумаю Безвозмездно тебя, как богатей какой, Чашей полною потчевать. Так не медли, отбрось мысли корыстные, Погребальный костер не за горами — ждет, Каплю глупости, друг, в бочку премудрости Примешать иногда не грех.

824

Ода обращена к торговцу-мореходу, а не поэту.

825

Итис— см. о нем: Овидий, «Метаморфозы», VI, ст. 412–676.

826

Нард— см. прим. 776.

«Я богов заклинал, Лика…»

Перевод Я. Голосовкера

Лике

Я богов заклинал, Лика, — заклятиям Вняли боги. Клянусь, ты постарела, да, А заигрывать рада? Слыть красавицей? Пить? Любить? Запоздалую страсть песней подхлестывать, Под хмельком вереща: «Эрос!» А он приник К щечкам Хрии цветущим, Мастерицы под цитру петь! Прихотлив, не летит к дубу усохшему, Мимо, — мимо тебя, мимо, позорище: Зубы желты, морщины, Взбились клочья волос седых. Нет, забудь, не вернут косские пурпуры И каменья тебе тех золотых былых Дней, которые в фастах Отсчитал календарный рок. Где же чары твои? Где обаянья дар? Прелесть пляски? Увы! Где же та Лика, где! Вся — дыхание страсти, Чуть поманит — и сам не свой. Ей на поприще нег даже с Кинарою Состязаться не грех. Только Кинаре срок Краткий Парки судили, А красавице Лике век, Каркая, коротать старой вороною На посмешище всем юным искателям Пылких встреч. Полюбуйтесь-ка: Факел стал головешкою.

«Хотел я грады петь полоненные…»

Перевод Г. Церетели

К Августу

Хотел я грады петь полоненные И войны, но по лире ударил Феб, Чтоб не дерзнул я слабый парус Вверить простору зыбей тирренских. Твой век, о Цезарь, нивам обилье дал; Он возвратил Юпитеру нашему, Сорвав со стен кичливых парфов, Наши значки; он замкнул святыню Квирина [827] , без войны опустевшую; Узду накинул на своеволие, Губившее правопорядок; И, обуздавши преступность, к жизни Воззвал былую доблесть, простершую Латинян имя, мощь италийскую, И власть, и славу, от заката Солнца в Гесперии до восхода. Хранит нас Цезарь, и ни насилие Мир не нарушит, ни межусобица, Ни гнев, что меч кует и часто Город на город враждой подъемлет. Закон покорно вытерпит Юлия, [828] Кто воду пьет Дуная глубокого, И сер, и гет, и перс лукавый, Или же тот, кто близ Дона вырос. А мы и в будний день, и в день праздничный Среди даров веселого Либера, С детьми и с женами своими Перед богами свершив моленье, Петь будем по заветам по дедовским Под звуки флейт про славных воителей, Про Трою нашу, про Анхиза И про потомка благой Венеры [829] .

827

Святыня Квирина— храм бога Януса, который закрывался только во время мира (при Августе — трижды).

828

Закон… Юлия. — Имеется в виду один из законов, проведенный Августом в 18 году до н. э. и направленный на укрепление семьи.

829

Потомок благой Венеры— Эней, легендарный родоначальник римлян.

Юбилейный гимн [830]

Перевод Н. Гинцбурга

Феб и ты, царица лесов, Диана, Вы, кого мы чтим и кого мы чтили, Светочи небес, снизойдите к просьбам В день сей священный — В день, когда завет повелел Сивиллы [831] Хору чистых дев и подростков юных Воспевать богов, под покровом коих Град семихолмный. [832] Ты, о Солнце [833] , ты, что даешь и прячешь День, иным и тем же рождаясь снова, О, не знай вовек ничего славнее Города Рима! Ты, что в срок рожать помогаешь женам, Будь защитой им, Илифия [834] , кроткой, Хочешь ли себя называть Люциной Иль Генитальей. О, умножь наш род, помоги указам, Что издал сенат об идущих замуж, Дай успех законам, поднять сулящим Деторожденье! Круг в сто десять лет да вернет обычай Многолюдных игр, да поются гимны Трижды светлым днем, троекратно ночью Благоприятной. Парки! вы, чья песнь предвещает правду: То, что рок судил, что хранит, незыблем, Термин [835] — бог, продлите былое счастье В новые веки! Хлебом пусть полна и скотом, Церере В дар Земля венок из колосьев вяжет, Ветром пусть плоды и живящей влагой Вскормит Юпитер. Благосклонно, лук отложив и стрелы, Юношей услышь, Аполлон, моленья! Ты, царица звезд, о Луна [836] младая, Девушкам внемли! Если вами Рим был когда-то создан И этрусский брег дан в удел троянцам, Отчий град послушным сменить и Ларов В бегстве успешном. За Энеем чистым уйдя, который Указал им путь из горящей Трои, Спасшись сам, и дать обещал им больше, Чем потеряли, — Боги! честный нрав вы внушите детям, Боги! старцев вы успокойте кротких, Роду римлян дав и приплод и блага С вечною славой. Всё, о чем, быков принося вам белых, Молит вас Анхиза, Венеры отпрыск [837] , Да получит он, ко врагам смиренным Милости полный. Вот на суше, на море перс страшится Ратей грозных, острых секир альбанских [838] , Вот и гордый скиф, и индиец дальний Внемлют веленьям. Вот и Верность, Мир, вот и Честь, и древний Стыд, и Доблесть вновь, из забвенья выйдя, К нам назад идут, и Обилье с полным Близится рогом. Вещий Феб, чей лук на плечах сверкает, Феб, который люб девяти Каменам, Феб, который шлет исцеленье людям В тяжких недугах, Он узрит алтарь Палатинский оком Добрым, и продлит он навеки Рима Мощь, из года в год одаряя новым Счастием Лаций. С Алгида [839] ль высот, с Авентина [840] ль внемлет Здесь мужей пятнадцати гласу Дева, Всех детей моленьям она любовно Ухо преклонит. Так решил Юпитер и сонм всевышних, Верим мы, домой принося надежду, Мы, чей дружный хор в песнопенье славил Феба с Дианой.

830

Написан в 17 году до н. э. по случаю «вековых» игр, справлявшихся раз в сто десять лет в честь подземных богов, а при Августе — в честь главных божеств: Юпитера, Юноны, Аполлона и Дианы. Его исполнял хор из двадцати семи мальчиков и двадцати семи девочек.

831

Заветы Сивиллы— книги стихотворных пророчеств, истолкованием которых занималась особая греческая коллегия.

832

Семихолмный град— Рим.

833

Солнце— здесь: Феб-Аполлон.

834

Илифия(также Люцина и Гениталья) — имя Дианы, как богини родов.

835

Термин— римский бог границ и межевых знаков, символ неприкосновенности.

836

Луна— здесь: Диана, как богиня луны.

837

Анхиза, Венеры отпрыск— Август.

838

Секир альбанских— то есть римских. По имени города Альба-Лонга, главного города латинян, откуда, по преданию, вышли основатели Рима Ромул и Рем.

839

Алгид— гора в Лациуме, древнее место поклонения Диане.

840

Авентин— один из семи римских холмов с храмом Дианы.