Архивы Конгрегации 3

Он успел сделать четыре очень медленных шага, прежде чем его настиг горестный оклик аптекаря:

— Майстер инквизитор! Подождите… Я все расскажу.

Курт обернулся, нарочно не спеша подходить вновь. А старик поднял на него взгляд и с отчаянной решимостью докончил:

— Только когда пойдете за покупками, обмолвитесь, как хорошо я оберегаю секреты моих покупателей. И… арестуйте меня, пожалуйста, пока вы их ловите.

Курт хмыкнул.

— Заботу о своем добром имени, майстер Ляйхтер, вам придется взять на себя. Впрочем, это может зависеть от того, насколько мне помогут ваши ответы. А вот теплое местечко в одной из камер в отделении вам и впрямь придется на некоторое время обжить. Но прежде скажите мне, кто принес вам эту книгу?

Аптекарь тяжко вздохнул и заговорил.

— Я не знаю этого человека, майстер инквизитор. Впервые видел. Но раз пришел, значит, знал, куда. Я ни о чем и не спрашивал. Мне ведь не за любопытство платят, а вовсе даже наоборот. Он дал мне книгу и велел продать ее тому, кто попросит «что-нибудь благочестивое для легкого чтения». Сказал, это и будет моя плата за работу. Это щедрая плата, и я согласился. Книгу не читал толком, тут, каюсь, солгал я вам поначалу. От испуга, Богом клянусь! Проглядел так слегка, чтоб в самом деле не ересь какая, да и закрыл. Оно чем меньше чужих тайн знаешь, тем спокойнее живется. Ко мне ведь с такого рода просьбами половина города ходит, когда надо что-нибудь кому-нибудь передать, но чтоб непонятно было, от кого. Ничего же нет странного в том, чтоб в аптеку зайти. Всем известно, что у старого Ханса цены божеские и снадобье для всех найдется. Вот все и ходят. Ну, а что заодно записочку или вещицу какую оставят или заберут… Бывают и весьма курьезные случаи. Только они к делу касательства не имеют, а мне рассказывать не след.

Уже собравшийся оборвать уползающее в сторону рассуждение Курт одобрительно кивнул и задал следующий вопрос:

— Имени вы не спросили, и это вполне понятно. Но неужели вы не рассмотрели его хоть немного? Как выглядел этот человек?

— Да никак, — чуть растерянно пожал плечами аптекарь. — То есть, ничем не примечательно. Средний такой человек, обыкновенный, не то чтоб высокий, не то чтоб низкий; не толстяк, но и не худой. Волосы светлые, глаза вроде бы тоже. Лицо обычное совсем. Таких лиц каждое третье. Никаких особенных примет или увечий не было, а так и не припомню. Я ведь аптекарь, у меня на всякую хворь глаз наметанный, нипочем бы не пропустил. А на обычные лица у меня память дурная, вы уж простите, майстер инквизитор.

— Одежда? — коротко бросил Курт.

— Да тоже самая обычная. Штаны, рубаха, куртка. Не слишком изношенная, но и не богатая. Я бы сказал, горожанин средней руки. Может, ремесленник какой, может, торговец, может, посыльный… В общем, много с такого не взять, но и не последние медяки тратит. Да, собственно, и тот, кто за книгой потом приходил, так же примерно одет был.

— Кто-то приходил? — Курт чуть подался вперед. Оборвавшийся было след вновь наметился, а заодно появлялось и вероятное объяснение, как эти оставшиеся без книги люди так быстро его нашли.

— Ну да, — закивал аптекарь. — Я ведь оттого так и испугался, когда вас с книгой увидел. Сами посудите: мне дают книгу и говорят, кому ее продать. Спустя почти неделю, вчера вечером, приходит неприметный человек и называет почти в точности нужные слова. Покупает, не торгуясь. Я цену не заламывал, вижу ведь, как одет, но… А наутро является еще один вроде неприметный, только что темноволосый и с порезом свежим на тыльной стороне ладони. Я б его иначе и не запомнил. Просит ту же книгу аккурат теми самыми словами. А я, говорю, продал ее уже. Была такая, да нет больше. Он с лица бледнеет, спрашивает, кому продал. Я смекнул, что, видно, драка за эту книгу какая-то приключилась, ну и сказал, как есть. Все равно ведь по моему описанию никого не найти толком. Думал, он меня все равно прибьет. А он нет. Ругнулся только, по прилавку кулаком ахнул да и вылетел вон. А теперь вот вы являетесь, да с книгой…

— Волосы темные, лицо вытянутое, челюсть тяжелая, брови густые, порез на правой руке. Так? — кисло протянул Курт.

— Точно так, майстер инквизитор! Я бы лучше и не описал. Но коли вы и про него знаете…

— Зараза, — обреченно протянул следователь.

Последняя ниточка в начинавшемся расследовании лопнула со звоном спущенной арбалетной тетивы. Неудачливый покупатель книги лежал сейчас со стрелой в глазу у окна в занимаемой майстером инквизитором комнате. Впрочем, быть может, его уже оттуда забрали вызванные из отделения служители, но в ходе дела это ничего не меняло. Оставалось надеяться лишь на более пристальное изучение книги. Быть может, он упустил в ней какие-то пометки или шифр… Но для этого требовалось сперва добраться в отделение, заодно препроводив туда нелюбителя чужих тайн.

— Идемте, — приглашающе махнул рукой Курт и вышагал прочь из аптеки.

***

Последнюю минуту Курта не покидало ощущение взгляда в спину. Неприятного такого, недоброго; пробирайся они сейчас узким, темным переулком, он бы уже держал в руке арбалет и оглядывался, вжавшись в ближайшую стену. Но посреди шумной торговой улицы майстер инквизитор лишь осмотрелся по сторонам и будто невзначай положил руку на рукоять кинжала. Опыт подсказывал ему, что подобное ощущение редко появляется на пустом месте.

Об упавшего ему под ноги пьянчугу Курт едва не споткнулся. Вбитые Хауэром рефлексы не подвели — он отпрыгнул, уходя назад и в сторону, и двое крепких, но вертких парней, протянувших лапы к его сумке, схватили пустоту. Мгновение они стояли неподвижно, глядя друг на друга, а затем Курт выхватил арбалет. Двое неудавшихся грабителей кинулись в разные стороны, а с отнюдь не пьяной прытью вскочивший на ноги их товарищ метнулся в третью. Майстер инквизитор вскинул оружие и кинулся вдогонку за последним, надеясь подстрелить хоть одного, однако в тот самый миг, когда он уже собрался нажать на спуск, в глаз будто попала песчинка. Зрение расплылось, сбивая прицел, на месте улепетывающего вора обозначился чей-то непричастный филей. Голову прострелило мгновенной болью, и все вернулось на круги своя; вот только убегающий мерзавец уже безнадежно затерялся в потоке идущих по своим делам людей.

— Зар-раза! — скривился Курт, не спеша, впрочем, убирать арбалет в чехол. — Местное ворье совсем обнаглело — нападают на инквизитора средь бела дня.

О том, что кое-кто из этих нападавших еще и одаренный, он умолчал. Но сей факт в значительной степени менял дело. Судя по всему, за случайно доставшейся ему книгой охотилась некая малефическая группировка. Это объясняло и то, как они так быстро обнаружили, где искать книгу, при том, что у Бруно никто ничего не спрашивал, да и о самом его случайном вмешательстве не было известно вплоть до нынешнего утра.

Ad vocem (К слову (лат.)), каким образом его нашли сейчас — просто выследили или снова использовали некий магический метод, — оставалось еще выяснить. Что ж, тем скорее следовало добраться до отделения и внимательнее изучить книгу. Все же брать штурмом оплот Конгрегации даже самые обнаглевшие малефики не посмеют. Теперь-то уж можно было не сомневаться, что это дело целиком и полностью по их части.

— Поторопитесь, майстер Ляйхтер, — велел он обомлевшему от всего происшедшего аптекарю и прибавил шагу.

***

— И как, нашел что-нибудь предосудительное в несчастной книге? — нарушил молчание Бруно, когда половина дороги от отделения до дома была пройдена.

— Если ты о чем-то сверхнатуральном, — покривился Курт, — то этим займется вызванный expertus. Я эту дрянь, как ты помнишь, не чувствую. Из прочего же… Полсотни страниц благочестивой проповеди и еще пара сотен — занудных побасенок. Честное слово, если бы меня увещевали подобным образом, я уверился бы лишь в том, что бедолагу проповедника стоит прибить на месте просто из жалости к нему же. Как будто с тебя писали; ты в приступах праведности делаешься столь же зануден и скромен. Да и имя сходное… Если решишь однажды в священники податься, вовсе на одно лицо станете.