Арнайр

Он посмотрел на Совет. «Решение Совета: Обвинения в преднамеренной жестокости и превышении пределов обороны – снять. Действия Маркуса Арнайра на Арене Чести признаны правомерными в рамках законов поединка.» Лира вздрогнула, как от удара. «Но, – Патриарх подчеркнул слово, – учитывая уникальную природу дара Гармонии и потенциальные риски, связанные с его неполным контролем…» Его взгляд упал на Джармода. «…Маркус Арнайр отныне находится под постоянным наблюдением Четвертого Старейшины, Джармода. Для изучения возможностей, ограничений и обеспечения безопасности применения его силы. Любое использование Гармонии вне тренировочных залов, санкционированных Джармодом, будет рассматриваться как нарушение воли Совета.»

Наблюдение. Джармод. Тень Патриарха, прикованная к его пяткам. Постоянный надзиратель. Это не было осуждением, но это было поражением. Его свобода действий, и без того призрачная, сократилась до размеров клетки под присмотром самого безжалостного надсмотрщика клана. Он выиграл битву (оправдание), но проиграл войну за автономию.

«Совет окончен,» – произнес Сигурд, его голос снова стал безликим, как камень трона.

Старейшины начали вставать. Лира, бледная, с горящими от бессильной ярости глазами, бросила на Маркуса взгляд, полный немого обещания мести, прежде чем быстро выйти вслед за Лираной, чье лицо оставалось загадочно-непроницаемым. Боргун кряхтя поднялся, бросив на Маркуса тяжелый, неодобрительный взгляд – "проблемный актив". Хельга уходила последней, ее взгляд, полный пересчитанных вариантов, скользнул по Маркусу – пешка показала зубы, теперь ее ход будет сложнее предугадать. Лираэль исчезла бесшумно, как тень. Даниэль задержалась на мгновение, ее глаза встретились с Маркусом. Ни угрозы, ни обещания. Только холодный, профессиональный интерес. И глубокое понимание. Она видела его вспышку. Видела, как он ее сдержал. Видела его силу и его уязвимость. И это делало его для Теней еще более… интересным.

Маркус стоял неподвижно, ощущая ледяную пустоту вместо адреналина. Победа? Он избежал клейма калеки и предателя. Поражение? Он получил тюремщика в лице Джармода и стал еще более ценным объектом для Теней. Его Гармония, утихомиренная усилием воли, теперь дремала где-то глубоко, оставив после себя лишь опустошение и холод.

Джармод подошел бесшумно, став чуть позади и слева от него. Не рядом. На позиции. Готовый следовать. Контролировать. Наблюдать. Его присутствие ощущалось, как ледяная стена.

«Твои покои, – произнес Джармод, его голос был ровным, лишенным интонации. Не приказ. Констатация следующей точки маршрута узника. – Или тренировочный зал. Выбирай.»

Маркус не ответил. Он сделал шаг вперед, чувствуя, как взгляд Джармода впивается ему в спину, неотступный, как тень. Цепи на запястьях звенели при каждом движении, звуча теперь не как вызов, а как кандальный звон. Он вышел из Зала Черного Базальта, оставив за спиной тяжесть принятых решений и холод камня.

Коридор встретил их пустотой и гулким эхом шагов. Но по мере продвижения, из боковых арок, из-за колонн, стали появляться люди. Воины Внешнего Круга, алхимики низшего ранга, слуги. Они не подходили. Не говорили. Они просто стояли. Смотрели. И в их взглядах не было ни осуждения Лиры, ни восхищения его речью. Было другое. Настороженность. Сомнение. Страх. Страх перед силой, которая может сломать Элдина Арнайра. Страх перед тем, кто ходит под присмотром Черной Тени. Страх перед непредсказуемым оружием в стенах их дома. Он видел, как они отводили глаза при его приближении, как сбивались в кучки, когда он проходил, как шептались, глядя ему вслед. Камни вместо хлеба. Страх вместо признания. Даже его маленькая победа перед Советом не изменила главного: он был чужой. Источник угрозы.

Они проходили мимо открытой галереи, выходящей во внутренний двор цитадели. Внизу, на тренировочном плацу, он увидел Берту. Ее правая рука была в жестком лубке и поддерживающей повязке через плечо. Она стояла одна, наблюдая, как группа молодых воинов отрабатывает приемы. Ее лицо было сосредоточенным, каменным. Она почувствовала его взгляд, подняла голову. Их глаза встретились через расстояние. Ни улыбки. Ни кивка. Только короткий, тяжелый взгляд. В нем читалось все: боль, злость на свою беспомощность, понимание его ситуации, и… предупреждение. Предупреждение быть осторожным. Затем она резко отвернулась, снова уставившись на тренирующихся, ее спина стала еще прямее, еще неприступнее. Даже она, его щит на Арене, не могла или не хотела подойти. Политическая чума была заразна. Его изоляция росла.

Внезапно – движение в тени высокой арки перед ними. Не воин, не слуга. Торвин. Мальчик стоял, прислонившись к холодному камню, обхватив себя руками. Его глаза, огромные и пустые, были устремлены куда-то вдаль, в никуда. Он не реагировал на приближающиеся шаги. Казалось, он вообще не замечал мира вокруг. Равнодушная пустота, в которую превратил его Элдин. Но когда Маркус поравнялся с ним, почти касаясь, Торвин медленно, очень медленно повернул голову. Их взгляды встретились. И в этих пустых, бездонных глазах Маркус увидел не осознание, не благодарность. Он увидел отражение. Отражение своего собственного лица, искаженного усталостью и тяжестью цепей. И в этом отражении на миг промелькнуло что-то… чужое. Что-то холодное и наблюдающее. Как в том ночном видении. Затем взгляд снова потух, вернувшись к пустоте. Торвин безучастно отвернулся.

Маркус сжал зубы, чувствуя, как холодок страха пробежал по спине. Это было не случайно. Это был знак. Напоминание. Торвин был ключом. К разгадке истинной природы атаки Элдина? К чему-то большему, что скрывалось за "расследованием" Лиры? И пока он оставался в этом состоянии, он был брешью в обороне Маркуса, его слабым звеном, за которое могли ухватиться враги. Или… чем-то гораздо более опасным.

Он продолжил путь к своей башне, чувствуя на спине не только взгляд Джармода, но и тяжесть сотен других глаз, полных страха и недоверия, и ледяное, безжизненное присутствие Торвина, как немой укор и предупреждение. Война только началась. И первая атака Лиры, хоть и отбита, уже принесла свои горькие плоды: изоляцию, надзор и страх. А где-то в тени, Тени уже протягивали руки к его "методу".

Глава 29 Война

Отзвучали шаги в коридорах Черной Башни, но холод камня въелся в кости Маркуса глубже прежнего. "Победа" перед Советом оставила послевкусие пепла. Свобода? Он шагал по мрамору своих же покоев, чувствуя на спине незримый, ледяной груз – взгляд Джармода. Тень Патриарха растворилась в полумраке за дверью, но его присутствие висело в воздухе тяжелой, неосязаемой завесой. Каждый вздох, каждое движение – под наблюдением. Тренировочный зал, санкционированный Джармодом? Это была не тренировка, а демонстрация пса на цепи перед хозяином.

Тишину разорвал гул, не похожий на обычные звуки цитадели. Не звон оружия с плаца, не гул голосов в залах собраний. Это был низкий, тревожный гул – сигнал тревоги, идущий от самых основ Аргоса, от резонирующих кристаллов в сердце горы. Он вибрировал в камне под ногами, отдавался в висках.

Маркус замер у узкого окна-бойницы. Зарево. На горизонте, там, где должен был темнеть силуэт Штормового Утеса – одного из пограничных форпостов Арнайров, владевших перевалами в горной гряде Серых Клыков – полыхал багровый отсвет. Не рассветный, а яростный, ненасытный. Пламя. Очень много пламени.

Дверь распахнулась без стука. Джармод стоял на пороге, его каменное лицо было еще бесстрастнее обычного, но в глазах, холодных как гранитные щебни, горел отблеск далекого пожара.

«Собирайся,» – голос был ровным, лишенным интонации приказа, но в нем звучала неоспоримая неизбежность. «Зал Совета. Немедленно.»

Зал Черного Базальта, еще недавно погруженный в тишину осуждения, теперь гудел, как растревоженный улей. Старейшины уже сидели за столом, но их обычная отстраненность сменилась напряженной собранностью. Даже Боргун, вечно недовольный, смотрел на карту, раскинутую на столе, с мрачным сосредоточением. Лиры не было. Сигурд Патриарх восседал на троне, его пальцы сжимали рукояти так, что костяшки побелели. Перед ним стоял гонец – воин Внешнего Круга, покрытый гарью и пылью, с перевязанным плечом, сквозь повязку проступала темная влага. Воздух пахнул дымом и кровью.

«…Прорвались через Восточный Клык на рассвете, под прикрытием горного тумана,» – хрипел гонец, его голос срывался. «Не ждали… слишком много… Их шаманы… земля дрожала… камни падали со склонов…»

«Штормовой Утес?» – прервал его Сигурд. Голос Патриарха был тише обычного, но от этого лишь страшнее.

Гонец потряс головой, пепел осыпался с его волос. «Падший Камень, Владыка. Горн взял Падший Камень. Штормовой Утес… он горит. Отрезан.»

Тяжелое молчание повисло над столом. Падший Камень. Не самый крупный, но ключевой городок у подножия Серых Клыков, контролировавший вход в плодородную долину Режущих Ветров и караванные пути на юг. Его потеря открывала Глану Горну дорогу в самое сердце владений Арнайров.