Арнайр

"Идем," – произнес он беззвучно, лишь шевельнув губами. Его фигура растворилась в полумраке скал, направляясь к черному провалу шахты. Берта, бросая последний взгляд на бушующее поле боя и пылающий Штормовой Утес, шагнула следом, ее шаг был тверд.

Маркус сделал шаг. Каждый шаг требовал концентрации, чтобы поддерживать хрупкий купол "тишины". Он чувствовал, как голодная пустота из города и шахты скребется по границе его поля, ища слабину. Он чувствовал тяжелый, оценивающий взгляд Джармода в спину. И он чувствовал эхо холодного смеха Вестника Бури где-то в глубине своего сознания.

Театр военных действий сместился. С открытого поля – в мрак подземелий. С битвы армий – к отчаянной диверсии горстки изгоев. И цена провала была не просто смертью. Это было полное стирание, Жатва Пустоты, начинающаяся под землей. Маркус нес свой щит из тишины, зная, что первая же искра его Гармонии, первая вспышка ярости или страха, станет маяком для всего, что жаждет пожирать в этой тьме.

Глава 33 Сердце Камня

Шахта встретила их не просто тьмой. Пожирающей тьмой. Воздух был густым, пропитанным запахом влажного камня, гниющих металлических жил и... той самой сладковато-металлической окисью, что висела над долиной, только здесь она была в сто раз сильнее. Она въедалась в легкие, вызывая спазмы. И тишина. Не естественная тишина заброшенной выработки, а гнетущая, настороженная тишина хищника, затаившегося в засаде.

Маркус шел вторым, между Джармодом, растворяющимся в тенях впереди как призрак, и Бертой, чье дыхание позади было тяжелым, но ровным. Его купол "тишины" – зона сжатой, абсолютно стабильной Гармонии – обволакивал их, как невидимый пузырь. Звуки их шагов по скользким, неровным камням галереи не давали эха, поглощались внутри поля. Даже их дыхание казалось приглушенным. Это было мучительно. Каждая секунда требовала немыслимой концентрации, чтобы удерживать внутренний хаос силы в железных тисках воли, не давая ему ни малейшего шанса просочиться наружу и закричать в эфир для чувствительных "ушей" Глубины.

Глаза быстро адаптировались к мраку, усиленному слабым фосфоресцирующим светом странных грибов, растущих на стенах. Их синеватое мерцание только подчеркивало жуткость окружения. Галерея была древней, вырубленной не киркой, а, судя по следам, чем-то гигантским и когтистым. Стены местами были покрыты потрескавшимися руническими знаками Арнайров – старыми оберегами, давно потухшими. Теперь они казались лишь мрачными узорами на надгробии.

Щелк.

Звук был крошечным, но в гробовой тишине внутри купола он прозвучал как выстрел. Джармод замер. Маркус почувствовал, как Берта инстинктивно сжимает кинжал. Впереди, на развилке туннелей, лежал обломок кристалла. Он был темным, почти черным, и покрыт теми же неестественными трещинами, что и осколок из Архива. От него исходила слабая вибрация. Голодная вибрация. Как маячок.

Джармод сделал едва заметный жест рукой – Стоп. Ожидание. Его неподвижность была совершенной. Он стал частью камня, частью тьмы. Маркус усилил сжатие Гармонии, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Берта затаила дыхание.

Из левого туннеля выползла тень. Не огромный зверь с поверхности, а нечто меньшее, юркое. Человекоподобное, но с неестественно длинными, тонкими конечностями, покрытыми хитиновыми пластинами, сливающимися с камнем. Его "лицо" было лишено черт, только два уголька холодного синего света горели на месте глаз. Оно подползло к обломку, коснулось его длинным, шипастым пальцем. Кристалл на миг вспыхнул тусклым багровым светом. Тварь замерла, словно прислушиваясь. Затем синие "глаза" медленно повернулись... прямо в их сторону.

Маркус почувствовал ледяное касание внимания. Не зрительного. Резонансного. Тварь чуяла не их тела, а... пустоту? Или границу его поля? Она не атаковала. Она исследовала. Медленно поползла к месту, где они стояли, вытянув тонкую шею, как гончая, идущая по следу.

Берта напряглась, готовая броситься. Джармод оставался недвижим. Маркус понял. Любое движение, любой всплеск силы – и они обнаружены. Но и стоять – значит подпустить ее вплотную.

Он сделал единственное, что мог. Не ослабляя купола "тишины" вокруг группы, он микроскопически сместил фокус Гармонии. Не наружу. Вглубь. В сам камень под ногами твари. Не разрушая, а... усилив его естественную стабильность на мгновение. Создав крошечный, локальный "всплеск" порядка, который должен был отвлечь резонансный слух твари.

Щелк. Под лапой твари крошечный камешек лопнул не от веса, а от внезапного внутреннего напряжения.

Тварь мгновенно развернула "голову", ее синие глаза ярко вспыхнули. Она шипя бросилась к месту звука, исследуя камень шипастыми пальцами. Упустив из внимания неподвижные фигуры в трех шагах.

Джармод двинулся бесшумно, как скользящая тень. Не на тварь. В правый туннель. Жест был ясен: Идем. Быстро.

Они углубились в лабиринт. Следы Даниэль были почти невидимы – царапина на стене, едва уловимый запах тлеющей тени, направление, где сизый туман из трещин был чуть гуще. Берта вела увереннее, ее память воина, знавшего эти шахты в юности, возвращалась. Она указывала на скрытые ответвления, на участки, где своды были ненадежны, на завалы, которые можно было обойти. Маркус шел, балансируя на лезвии ножа. Каждый шаг, каждый поворот – испытание для его щита. Он чувствовал все сильнее:

Пульсацию.

Она шла снизу. Сквозь камень. Низкая, тяжелая, как удары гигантского сердца. С каждым ударом его Гармонию пыталось вырвать из под контроля. Это был не просто резонанс разрушения. Это был призыв. Голодный зов, тянущий все живое, все обладающее силой, к своему источнику, чтобы... поглотить. Превратить в топливо. Маркусу приходилось вцепляться в свою волю, как в якорь, чтобы не поддаться этому гипнотическому ритму.

"Здесь," – Берта прошептала, остановившись перед узким, едва заметным лазом в стене, скрытым натеком сталактитов. "Сервисный ход. Ведет прямиком к Главному Реакторному Залу. Там... там был кристаллический Резонатор. Источник энергии для всего Камня." Ее голос дрогнул. "Если что-то и стало их "сердцем"... то там."

Джармод кивнул. Его рука скользнула по краю лаза. Камень под пальцами... слегка подался, будто губчатый. Плохой знак. Голод уже здесь.

Лаз был тесным. Пришлось ползти. Маркус едва удерживал концентрацию в неудобной позе, ощущая, как границы его купола "тишины" сжимаются, теряя эффективность. Запах сладковатой окиси стал невыносимым. Воздух вибрировал от пульсации. И сквозь нее – новый звук. Не вой, не гул. Пение. Низкое, монотонное, сливающееся в жуткий хорал. Шаманы Горна. Они были здесь.

Выбравшись из лаза, они оказались на узком уступе высоко над гигантским подземным залом. Картина, открывшаяся внизу, заставила сжаться даже Джармода.

Главный Реакторный Зал Падшего Камня был превращен в кощунственный храм Глубины. Громадный кристаллический Резонатор Арнайров, некогда сиявший чистым светом, теперь был черен и покрыт паутиной тех же трещин. Но он не был мертв. Он пульсировал тем же багровым светом, что и обломки, в такт ударам "сердца". От него в пол зала уходили толстые, пульсирующие жилы из черного, похожего на смолу вещества, уходящие в провал в самом центре зала – ворота в Глубину.

Вокруг провала, образуя сложные геометрические фигуры, стояли фигуры в шкурах и костяных масках – шаманы Горна. Их тела корчились в ритуальном трансе, их пение создавало видимую ауру искажения воздуха, фокусирующуюся на черном Резонаторе. Из провала, окутанного сизым туманом, вытягивались щупальца чистой тьмы, сливаясь с жилами и питая кристалл.

А на уцелевшей платформе над провалом стоял он. Вестник Бури. Не такой огромный, как казалось издали, но от него веяло нечеловеческой мощью. В его руке был не фокус-камень. Целый кристаллический шпиль, выломанный, судя по всему, из Резонатора. Он светился тем же багровым светом, являясь антенной, направляющей силу "сердца" наверх, к городу, к "Жнецу" на стенах.