Арнайр
Шрифт:
Дверь Архива распахнулась без стука. Вошела Хельга. Ее бесстрастное лицо было жестче обычного, глаза вычисляли траектории войны.
"Совет принял решение, Озранаун," – ее голос был четким, как удар кристалла. "Информация от Сеавера и наших шпионов подтверждает: Горны в панике после потери 'сердца' под Падшим Камнем. Их союз с Дарканами трещит. Вестник Бури не вернулся, или вернулся... измененным. Это окно. Окно для полномасштабного наступления. Мы выбиваем клин из наших земель и вгоняем его в сердце Горна!"
Озранаун кивнул, как будто ожидал этого. "И где в этой стратегии место для... отравленного лезвия?" – он кивнул на Маркуса.
Хельга повернулась к Маркусу. Ее взгляд сканировал его не как человека, а как тактическую единицу. "Маркус. Патриарх и Совет,
Маркус почувствовал, как земля уходит из-под ног. "Командование? Я... солдат. Не стратег."
"Ты – источник диссонанса," – поправила Хельга холодно. "Твой клин – 100 человек. Отборных не по титулам, а по устойчивости к хаосу. Алхимики-оборотни, способные гасить ментальные волны. Землекопы с резонансными кирками, ломающие нестабильный камень. Несколько 'Теней' Ариель для разведки и диверсий. И... ядро из бывших 'Щитовых' Берты." Она сделала микроскопическую паузу. "Они сами вызвались. Во имя ее памяти и чтобы защитить твою спину, пока ты... делаешь свое дело."
Мысль о командовании людьми, о том, чтобы вести их в самое пекло, вселяла ужас. После Берты... Он боялся снова кого-то потерять. Боялся своей силы. Но в словах Хельги прозвучало нечто, что пересилило страх – "Щитовые" Берты. Ее люди. Ее наследие. Они верили в нее. Теперь они шли за ним? Чтобы защитить его? Горечь смешалась с жгучим чувством долга.
"Ваша задача," – продолжила Хельга, развернув голографическую карту над столом Озранауна, – "пробить Каньон Ревущих Духов." На карте засветилось узкое, извилистое ущелье, ведущее в самое сердце горных владений Горна. "Там их главный резонансный узел после Падшего Камня – 'Глотка Бездны'. Обычная армия там сгорит. Их шаманы направляют силу Глубины через каньон, как через рупор. Твой диссонанс... он может быть ключом. Внести разлад в их резонанс. Ослабить 'Глотку'. Открыть путь основным силам Клана."
Озранаун протянул Маркусу небольшой кристалл, мутно-серый, с трещинами. "Это... концентратор. Он поможет фокусировать твой импульс диссонанса. Не на разрушение. На... заражение частоты. Как в шахте. Но контролируемо. Научись им пользоваться. До выступления – три дня."
Три дня. Чтобы из изгоя, солдата, орудия стать командиром. Чтобы научиться не просто убивать или защищаться, а вести людей в ад. Чтобы приручить силу, которая "заражала" Глубину и треснула Джармода.
Лагерь "Молота Диссонанса" раскинулся на самом краю отвоеванных земель у Падшего Камня. Это не было похоже на лагерь элитных частей. Не было блеска доспехов, чинных рядов палаток. Было функционально и мрачно. Алхимики в прожженных реагентами робах колдовали над переносными стабилизаторами. Землекопы с резонансными кирками, похожими на гигантские камертоны, проверяли инструменты, их низкое гудение сливалось с ветром. Несколько бесформенных теней – люди Ариель – растворялись на периметре. И ядро: два десятка мужчин и женщин в потертых, но крепких доспехах с выгравированным символом щита – "Щитовые" Берты. Их лица были суровы, глаза – сдержанная боль и непоколебимая решимость. Они смотрели на Маркуса не с восторгом, а с вызовом и ожиданием.Докажи, что ты достоин ее памяти.
Маркус стоял перед ними, чувствуя тяжесть взглядов ста человек. Джармод был его тенью, серая дымка пульсировала – вечный надзиратель и напоминание о цене потери контроля. Ариель материализовалась рядом, ее голос тихий, но четкий:
"Мои 'тени' уже в Каньоне. Карта частотных ловушек и точек концентрации шаманов – в твоем кристалле-концентраторе. Горны знают, что удар будет. Но они ждут орду, а не... диссонансного клина." В ее глазах светился холодный азарт. Это был ее шанс блеснуть, добыв критическую информацию. Шанс приблизиться к Совету.
"Строиться!" – голос Маркуса прозвучал громче, чем он ожидал. Не командирский рев Боргуна, но твердость камня. Гармония внутри, обычно бурлящая или спящая, отозвалась ровным гулом – не яростью, а фокусом. Он вспомнил уроки Хангра: Сила без ума – тупое орудие. Теперь ум должен был вести силу. И людей.
Сто человек двинулись, заняв позиции. Не идеальный строй, но единый организм, собранный из осколков, но готовый к удару. Маркус поднял концентратор Озранауна. Кристалл отозвался теплым резонансом в его ладони.
"Мы – не таран!" – начал он, его голос несся над лагерем. "Мы – отравленная игла. Наша цель – не убить зверя в лоб. Наша цель – сломать ему голос! Каньон – их рупор. Мы войдем. Мы найдем 'Глотку Бездны'. И мы... заразим их песню!" Он видел, как "Щитовые" сжимают кулаки, как алхимики переглядываются с пониманием. "Алхимики – держите щиты стабильными. Землекопы – ломайте опоры их резонанса. 'Тени' – ведите нас сквозь ловушки. 'Щитовые'..." – он встретился взглядом с их командиром, седым великаном с шрамом через глаз, – "...будете моим щитом. Как Берта была щитом для Торвина. Для меня. Не дадите их силе сломать нас, пока я бью в сердце их зова!"
"ЗА ЩИТОВУЮ!" – рявкнул седой великан. Рев подхватили остальные "Щитовые", а за ними – алхимики, землекопы, даже тени Ариель отозвались глухим гулом. Это был не клич победы. Это была клятва мести и долга.
Вальтур наблюдал издалека, с уступа командного пункта Боргуна. Его безупречное лицо было бесстрастно, но в глазах читалось ледяное спокойствие. Он видел в этом возможность перемен в Клане благодаря Маркусу,осталось лишь его правильно направить и не он один видел возможность в этом, но если Ариель видел в Маркусе лишь усиление своих позиций, а Джармод как Тень Патриарха видел лишь опасность, пока которая приносит пользу, авантюру, то Вальтур видел возможность для усиления Клана.
Ариель же, стоя в тени у палатки Маркуса, улыбалась. Ее расчет был точен. Маркус принял командование. Он стал ее ставкой в большой игре. Его успех – ее путь в Совет. Его провал... она позаботится, чтобы вина пала не на нее. Она уже видела, как ее "тени" слились с отрядом, как ее информация станет основой их пути. Инвестиция сделана. Осталось дождаться дивидендов.
Маркус опустил концентратор. Три дня. Три дня, чтобы превратить мстителей в единый "Молот Диссонанса". Три дня, чтобы научиться не просто бить, а вести удар. Три дня до входа в Каньон Ревущих Духов, где его ждали не только шаманы и ловушки Горнов, но и эхо его собственной силы, "заразившей" Глубину. И тень Вестника Бури, который, возможно, уже не был прежним. Он сжал кристалл, чувствуя его тревожный резонанс. Путь к "Глотке Бездны" начинался здесь. Путь командира. Путь "отравленного лезвия". И первым шагом было не наступление, а объединение ста осколков в оружие под знаком щита Берты.
Глава 36 Подготовка
Лагерь "Молота Диссонанса" кипел не просто активностью – он вибрировал от целенаправленной ярости и дисциплины, наложенной на хаотичную природу его бойцов. Расположенный на выжженном плато у подножия Серых Клыков, он был открыт всем ветрам, дующим со стороны владений Горнов. Воздух пах гарью Падшего Камня, озоном работающих кристаллов и потом тяжелой работы. Маркус стоял на импровизированном командном пункте – каменном выступе, откуда видел все.
"Щитовые" Берты: Их было сорок. Не просто воины – живая стена, наследница духа их погибшей командирши. Их возглавлял Дорн, седой великан с лицом, изборожденным шрамами, и одним мутно-белым глазом (подарок шамана Горна давней поры). Его голос, низкий как обвал, ревел команды. Они отрабатывали не просто строевой шаг. Они синхронизировали резонанс щитов. Специальные, массивные щиты, усиленные рунами стабилизации, издавали глухой, объединяющий гул при одновременном ударе о землю. Горн заставлял их двигаться как единый организм – стеной, клином, кругом – их доспехи скрежетали в унисон, щиты создавали видимое дрожание воздуха перед собой, гася ментальные импульсы тренировочных "атак" алхимиков. "Сомкнуть! Дышишь вместе! Щит – не железо, щит – воля!" – гремел Дорн. Их новый ритуал: перед каждой тренировкой они хором, ударяя щитами о землю, выкрикивали: "За Щитовую!". Звук прокатывался по лагерю, заставляя других замереть на миг.