Аврора. Заря сгорает дотла
Шрифт:
— Справедливость.
— Кровную месть скорее? — Ро прищурилась. — Ты не путай понятия. Месть всегда порождает месть, и это заколдованный круг.
Становилось все темнее, но почему-то страх пропал. Осталась лишь битва их идей, разговор и сбитые колени. И знание, что хочешь ты или не хочешь, но надо ползти дальше.
— Жестокость должна быть искуплена.
— Очередной жестокостью?.. Чак, очнись! Именно в результате вашей «справедливости» невинные отправляются на каторгу, на казнь или попадают в рабство, где у них навсегда отнимают волю. Это — эгоизм чистой воды,
— Волю, кстати можно вернуть. Буканбуржцы используют специальный код…
— Но Странник — или ты — почему-то гребцам эту волю не вернул. А заставил их умереть на «Аузонии», спасая шкуру других.
— Ро, ты ничего не знаешь!
– Конечно, ты ведь не говоришь.
– Тебе не понять!
— Да, я в политике полный ноль. А вот в дедукции — не совсем. Ты ведь был там, Чак. На «Аузонии». И ты не умер от чумы тогда, на руднике, девятнадцать лет назад или меньше.
— Ты же знаешь, Ро — я могу убить тебя здесь и никто не узнает. Без и не вспомнит, что тебя видел. Просто лягну, как ты меня, и…
Странно вести такие разговоры и одновременно ползти друг за другом в темноту.
— Деревья узнают. И Таурон.
— Таурон на стороне революции.
— Какой ты молодец. Сдал подельника.
Какой ужас. Как их много. Как они могущественны.
— Я же говорю — могу убить. И все тайны умрут вместе с тобой.
— Ты больше не убиваешь, с тех пор как стал эрлом.
— Но сейчас и здесь я не эрл. Моя очередь дать пнуть тебя пяткой и распрощаться.
— Тогда давай. Только сначала облегчи душу и признайся. Кто ты?
Чак остановился, и Ро въехала головой в его мокрую пятую точку. Зашипела зло. Разбойник там что-то магичил с камнями, сбивал друг о друга, и выскакивала искра. И гасла. Но наконец одна из лучинок зажглась, и Кастеллет обернулся. Глаза его блестели то ли от света, то ли сами по себе.
— Я признаюсь, — произнес он проникновенно, и Ро почему-то не смогла оторвать зачарованного взгляда от его мокрого породистого лица и губ. Чак наклонился чуть ближе и прошептал: — Первого орботто в антракте. Как обещал. Это будет хотя бы романтично. Ох, милый партнер, смотри-ка, вот везение!
И он ткнул горящей лучинкой куда-то ей за плечо. Ро дернулась, зажмурилась и едва не угодила, и вправду, в реку, а потом в пещере-дыре резко сделалось светло. Жир морских медведей?!.
Свод, оказывается, уже давно позволял выпрямиться, а речка забирала вбок. Чак встал и подал ей руку с самой что ни на есть насмешливой миной. Притянул к себе ближе положенного, но тут же получил коленом в пах.
— Второй раз не сработает, — прошипела Ро.
— У тебя тоже. Я тебя у Фаррела отвоюю, — заявил Чак и, заложив руки за спину, продолжил путь вдоль подземной реки, чвакая сапогами.
Ро мотнула головой. Это ей снится или правда так бывает?.. Испещренные знаками стены древней пещеры и планирующий заполучить ее сердце Кастеллет. И это все происходит с ней? Ущипните меня. Да чтоб…
— Я тебя предупреждаю, Чак, — пригрозила она, водя пальцем по стене, — не играй с огнем. Я тогда просто скажу
Фаррелу, что ты Странник.— Но тогда я тебя убью. Или продам.
— Это право принадлежит не тебе, — расхохоталась Аврора неожиданно, впервые не злясь на Фарра за ту околесицу, и эхо разлетелось по пещере. — Да и покупатель на меня найдется для тебя неподходящий. К тому же, если ты меня убьешь, ты не сможешь тягаться с Фаррелом. Так причина в нем? Или в империи?
Чак топнул ногой, разлетелись брызги, и где-то посыпались мелкие камушки. Эрл-возможно-Странник выглядел разозленным.
— Ро, не копай под меня.
— А ты не флиртуй. Давай лучше карту искать и убираться отсюда. Мне тут не нравится. И жир дымит, дышать тяжело.
Кастеллет хмуро посмотрел на Аврору и отошел к противоположной стене. Теперь поток это сделать позволял.
— Невероятно, — прошептала Ро, исследуя замысловатые узоры и непонятные письмена. — Этому месту уже столько лет, и никто его не видел…
А если бы сделать его музеем истории ОК? Ведь это было бы… престижно и статусно, ага, и это понравилось бы вестландцам и остальным жителям Стольного. И это еще один мелкий шажок к сплочению королевств изнутри… Назло этим революционерам.
— Выходит, Сваль был топольцем? — поинтересовалась она непринужденно, осматривая стены дюйм за дюймом и пытаясь найти нечто, похожее на карту. — Надписи на друидские непохожи.
— Никто не знает, кем был Сваль, — отвечал Чак после некоторой паузы. — Согласно преданиям, он пришел в Тополь откуда-то с моря.
— Моря Белого Шепота?
Чак пожал плечами и обернулся.
— К чему все эти вопросы?
— Пытаюсь понять вашу историю.
— Почему «вашу»?
Неровный и дымный свет от застаревшего и покрытого влагой пещеры жира больше мешал, конечно, его видеть, но все равно — подозрением Чак так и лучился. Аврора пожала плечами. Она так безмерно устала, что можно хохотать и не бояться ничего. Откат наступит в безопасной обстановке. Может, в доме с пилястрами. Если она доживет до возвращения туда и не сорвется в пропасть. Ну, или ее не сбросят.
— Ты же помнишь — «госпожа Бореалис не из этих мест».
— Откуда ты?
— А это так важно?
— Возможно, важнее, чем ты думаешь.
— Это ведь тоже тема на первое орботто.
— Не эта. А про раковину сирен.
— Эти истории связаны. Так значит, Сваль прибыл из-за моря… С маяка на краю света?.. Как иначе он знал знал про двадцать пятый мередиан. И, кстати… — Ро с подозрением свела брови, — откуда о нем знаешь ты?
— Это легенды Тополя. Они казались мне только легендами.
— Расскажи, — потребовала Аврора.
Кастеллет сделал неопределенный жест и совершил бесплодную попытку разогнать дым, а затем продолжил исследовать противоположную часть стены бормоча нечто вроде «невероятно!». Аврора вернулась к своей.
— Выходит, ты ничего не знаешь?
— Даже Вестланд не знает. Тем более я.
— Чего ждать от Вестланда. Новомодные выскочки, умом они никогда не блистали.
«Чего ждать от Мерчевиля». Все они так говорят. Все им мало предубеждений.