Автово

Тут подошёл трамвай, и мы, даже не разбирая его номера, прыгнули в него, потому как на улице не могли оставаться больше ни одной минуты. К счастью это была «пятёрка», которая довезла нас до Сенной площади, а оттуда мы уже на метро добрались до нашего родного Автово.

Там мы с гордостью рассказывали всем о своих похождениях и, ясное дело, вызывали у всех зависть.

— А если бы ты Мадонну увидел? — спросил меня Султан, который так и не поверил, что мы видели Клаудиу Шиффер. — Что бы ты сделал?

— Что бы я сделал? — я закрыл глаза и предался мечтаниям. — Да я бы тут же умер от избытка чувств! Она же моя любимица! — сказал я и пошёл в столовую.

ЧАСТЬ 15. Руководство по проведению Дня Победы для начинающих

Сегодня 8-го мая 1995 года в Питере должен пройти Военно-Морской Парад по Неве в честь 50-летия победы в ВОВ. Почему не 9 мая — понятия не имею, так было задумано.

Разумеется, такое событие нельзя было пропустить, вот почему рано утром мы были уже на ногах.

Идти всей толпой не имело смысла, поэтому мы договорились идти туда (на Неву) кучками. Я, в частности, должен был пойти с Рудиком, Лёшей и Чеченевым. Но так уж получилось, что наши выходы не совпали друг с другом, поэтому мы заранее договорились, что Лёха с Чеченевым будут ждать нас у выхода станции метро «Невский проспект».

Помня, что вчера утром ярко и жарко светило солнце, я одел только один бадлон и сверху джинсовую куртку.

Ничего не подозревая, я и Рудик сели в полупустой вагон метро и поехали к Невскому.

Только на «Техноложке» мы почувствовали лёгкие уколы смутной тревоги. Здесь на станции пересадок народу было больше, чем обычно. Намного! И вся эта куча как на грех толпилась именно около нашей линии. Причём народу оказалось так много, что мы даже не смогли влезть в первую подъехавшую электричку. Но мы не отчаивались. Гораздо труднее было сдержать свои эмоции, когда и вторая электричка чуть не уехала без нас. Всё-таки, мы влезли, но с каким трудом! Ещё ни разу в жизни мне не приходилось ехать в таком набитом транспорте. Держаться было не за что, но и упасть не представлялось никакой возможности. Лица стоящих у стенки, были размазаны по стеклу, а стоящим внутри вагона оставалось лишь втягивать в себя животы, чтобы не быть окончательно раздавленными. Слава Богу, в положении «где руки, где ноги, где голова…» приходилось ехать всего две остановки. На «Невском проспекте», чуть не вырвав двери, из вагонов выдавились почти все. То, что творилось на этой станции, не поддавалось никакому описанию. Всё подземелье метро кишело людьми. Не было ни одного свободного места, куда можно было хотя бы плюнуть. Эскалаторы работали только в одном направлении — наверх. В одном направлении двигались и люди. Зрелище было кошмарным, чудовищным, и в то же время от этого нельзя было оторвать глаз. Это была потрясающая тусовка! Никогда я ещё не видел столько народу сразу в одном месте. Кругом царил шум и гам. Потрясающие всё вокруг крики давили на барабанные перепонки, и вместе с тем по всему телу пробегала дрожь, и чувствовалось всеобщее возбуждение.

Чтобы не потеряться, мы с Рудиком чуть ли не держались за руки. До тех пор, пока мы миллиметровыми шагами (насколько позволяла толпа) доползли до эскалатора, на станцию прибыли ещё две электрички, которые отрыгнули новую порцию народа. Оставалось только догадываться, как мы здесь все помещаемся, и надолго ли всем хватит воздуха.

Наконец, эскалатор вывез нас наверх. Но ситуация от этого не изменилась. Даже если здесь наверху нас кто-нибудь и ждал, то мы бы при всём своём желании всё равно ничего и никого не увидели бы.

Помимо всё больше и больше выползающей толпы из метро, целые стада людей шли по самому Невскому проспекту (движение машин было перекрыто), и увидеть среди миллиона рож одну знакомую было просто равносильно чуду! Поэтому ни о каких Лёше и Чеченеве и речи быть не могло. Подхваченные толпой, мы поплыли широкими питерскими проспектами к набережной Невы.

Мы остановились на Дворцовой набережной, не переходя дорогу к Дворцовому мосту. Выбрав место получше, чтобы хоть что-то можно было увидеть, мы стали ждать.

Вначале должен был пройти какой-то сухопутный парад, так, по крайней мере, мы слышали. И действительно, через несколько минут на горизонте показались стада инкубаторских солдатиков одинаковых на лицо. Создавалось такое впечатление, что всех их родила одна резиновая мать-героиня — несчастная женщина.

Инкубаторские прошлёпали мимо нас, а затем всё стало тихо. Народ ждал и волновался. Вдруг по какому-то невидимому сигналу все вдруг резко вздрогнули и побежали через дорогу к Неве. Нам удалось занять место на углу набережной и Дворцового моста почти у самого бордюра.

Погода стояла припаршивевшая. Становилось всё холодней, но я решил увидеть парад во что бы то ни стало!

Подошло время начала празднества, но на Неве всё также было тихо и спокойно. Все уже успели окончательно продрогнуть, как где-то через полчаса вдалеке появились первые участники. И началось!

Откуда-то налетели самолёты, вертолёты, по Неве поплыли десятки кораблей, и всё это жутко грохотало, орало и кричало! Орали, правда, и зрители, мы то есть, большей частью от холода! Стоять на месте было просто невыносимо, поэтому все как один топотали ногами, раскачивались из стороны в сторону, и если бы не зрелище, устроенное на Неве, все бы уже давно трусцой и мелкой рысью разбежались по домам.

Но не все были такими железными. Стоящие впереди нас долгое время служили главной мишенью для внезапно-начавшегося дождя. Дождь сильно косил и бил только в морды впередистоящим. Остальные же отлично за ними прятались. О зонтах здесь никто и не думал — стоило кому-нибудь открыть зонт, как сразу же на него обрушивался поток пинков и ругательств со словами: «Закрой, быдла, зонт! За тобой ни хрена не видно!» Так вот, эти самые впередистоящие где-то через полчаса не выдержали и с дикими криками покинули своё место. Впереди нас с Рудиком образовалась приличная дыра, куда нас вежливо приглашали стоящие вокруг. Мол, пожалуйста, проходите вперёд, место свободно. Сами же предпочитали остаться в стороне.

— Нет уж, спасибо, нам и тут неплохо, — отвечали мы, но через какое-то время всё же решились и подошли к бордюру.

И я даже умудрился раскрыть зонт, держа его ствол абсолютно горизонтально, положа его на бордюр и прячась за ним от дождя в полусогнутом состоянии.

Страсти разгорались. Вертолёт спустил на воду какую-то штуковину, которая через некоторое время взорвалась, обдав всех ужасающей порцией брызг. Сразу показалось, что в воздухе сейчас никак не выше 0 градусов. Что же тогда говорить о температуре воды в Неве, когда туда беспощадно с самолёта столкнули несколько парашютистов.

Толпу оглушил истошный женский крик.

— Спасите его, быстрее, спасите! — орала какая-то баба, указывающая на парашютиста, барахтающегося в Неве. — Спасите! Он сейчас замёрзнет и утонет! Спасите!

Смотря на бедного парашютиста, становилось ещё холодней, и казалось, что вот-вот пойдёт снег (это 8 мая-то!). К счастью ничего подобного не произошло.

До конца представления остались самые стойкие, и мы были в их числе.

— Потом будет, что вспомнить! — утешали мы с Рудиком друг друга, стараясь не обращать внимания на окостеневшие конечности.