"Баламуты"

Стал объяснять истину о том, что город, в общем-то, ест колхозную картошку, так что, считай, что городские для себя же и стараются, а известно: "Как потопаешь, так и полопаешь". И долго еще ходил вокруг до около вопроса, ради которого и собрали всех, а напрямую сказать, чтобы остались еще дня на два, на три и помогли выбрать оставшуюся картошку на соседних полях, не хватало духу. Понимал, что всем до смерти надоел колхоз и картошка. И все видели, что он понимает, а поэтому сочувствовали и особенно не "выступали".

Юрий Васильевич поймал момент, когда председатель, более-менее приблизился к конкретному вопросу о помощи, и перебил его:

– Короче говоря, надо помочь закончить уборку картофеля. С руководством нашего предприятия этот вопрос уже согласован.

Этого ждали, к этому были готовы, но все же заволновались. Раздались недовольные голоса.

– Я понимаю - все устали, - повысил голос Юрий Васильевич.
– Но давайте подойдем к вопросу с государственной позиции. Степан Никитович достаточно хорошо изложил нам положение дел. Идут заморозки. Самим с уборкой не справится. Убрать картошку нужно? Нужно. Предлагаю всех семейных женщин отпустить. Всем мужчинам и незамужним девушкам остаться и за субботу и воскресенье убрать всю картошку. В понедельник домой. За субботу и воскресенье - отгулы.

– А если за субботу и воскресенье не уберем?
– задал кто-то вопрос.

– Надо постараться. Сегодня вас отвезут на новое поле, а ваши участки закончат школьники. Есть еще вопросы?

Вопросы были. Но уже не по поводу работы. Спрашивали, почему не дают молока, просили на поле привозить питьевую воду и так далее. Основной же вопрос, вопрос с уборкой, был решен.

Таня Савина видела, что девочки повесили носы. Надя Щеглова вот-вот заплачет. Ей хотелось поднять настроение подруг, и она бодро сказала:

Ну чего скисли? Первый раз что ли? Переживем, девки! Подумаешь, два дня, да еще за отгулы.

– Да-а, два, - всхлипнула Надя.
– А потом еще на неделю оставят.

– Никто не оставит, - успокоила Валька Лазарева.
– В понедельник дома будем.

К правлению подкатил пыльный "козел" и, резко тормознув, напугал девушек. Из машин вышел второй секретарь райкома. Навстречу ему уже спешил председатель колхоза Степан Никитович.

– Ну, и дорога же у вас!
– недовольно сказал секретарь, протягивая руку Степану Никитовичу.

– Не у "вас", Николай Сергеевич, а у "нас", - усмехнулся председатель, пожимая протянутую руку.

Оба исчезли в правлении.

Девушки пошли к машине, которая уже ждала их, чтобы отвезти на поле, и полезли в кузов. Шофер, молодой парень с соломенными волосами и коричневым задубелым от солнца и ветра лицом, осветил девушек белозубой улыбкой, весело спросил:

– Ну, невесты, поехали?

– Поехали, жених, - разноголосо отозвались девушки, и на голову парня посыпались шутки. И когда машина тронулась, затянули:

"С песней весело шагать по просторам ..."

Орёл, 1981 г.

КОНФЛИКТ

Лекцию неожиданно отменили, и к.э.н. Сергей Дмитриевич Ковалев, читавший два раза в неделю курс политэкономии студентам вечернего строительного института, позвонил домой, чтобы без него ужинать не садились.

А через час Ковалев, облаченный в темно-синий тренировочный костюм, уже выходил к столу.

– Ну, чем нас сегодня попотчует хозяйка?
– бодро произнес он, потирая руки.

– Мама торт пекла, - немедленно сообщила пятилетняя Настенька.

– Кому что, - засмеялась Татьяна Петровна.

– Когда это ты успела?
– удивился Сергей Дмитриевич.

– Мы сегодня окна в новом Дворце спорта мыли. Все сделали и - домой, - пояснила Татьяна Петровна.

– Что-то вас часто стали гонять на подсобные работы, - усмехнулся Сергей Дмитриевич.
– То дворы метете, то какие-то ямы роете. Видно, такие специалисты, что без вас в вашем НИИ обойтись можно.

– А тебе плохо?
– весело сказала Татьяна Петровна.
– Посмотри, какой борщ! А голубцы? Да еще для тебя специально расстаралась: мяса с луком нажарила. А к мясу картошечка спылу, целая.

– Сразила! Наповал! Да здравствует нерадивое начальство!
– воскликнул Сергей Дмитриевич.
– Вот уж действительно Лукуллов пир.

Ковалевы ужинали плотно, с первым. Собственно, это был даже не ужин, а обед, потому что Татьяна Петровна обходилась на работе чаем с бутербродами, а Сергей Дмитриевич днем перекусывал в буфете у себя в институте и горячего обеда тоже не ел. О сыне и говорить нечего. Прибежит из школы, похватает всухомятку, что попадет под руку, даже не разогреет, и скорее за уроки. Конечно: три раза в неделю бассейн, да еще гимнастика. Разбрасывается парень.

Сергей Дмитриевич посмотрел на сына-восьмиклассника. Юрка сидел за столом, нахохлившись, словно воробей.

– Как успехи?
– спросил сына Сергей Дмитриевич, принимая тарелку с борщом из рук жены

– Нормально!
– буркнул Юрка.

– А чего такой кислый?

– Ничего.

– Ну-ну! Не хочешь говорить, не надо. Ну-ка, Танюш, положи голубчик. И картошечки.

– А ты что будешь, мясо или голубцы?
– спросила Татьяна Петровна Юрку, когда он справился с борщом.

– Я мясо есть не буду, - сказал Юрка.

– Это почему?
– удивилась Татьяна Петровна.

– Не буду!
– упрямо повторил Юрка.

Отец строго посмотрел на сына:

Что за фокусы? В чем дело?

– Ворованное мясо больше есть не буду.

– Думай, что говоришь!
– вспыхнул отец.
– Что значит ворованное?

– Сам знаешь.

– Не знаю. Может быть, объяснишь? Ишь, шустряк какой! Ворованное.

Возмущение Сергея Дмитриевича было так велико, что он покрылся красными пятнами. Юрка исподлобья посмотрел на отца.

– А чего объяснять? Мамке носит мясо тетя Маруся из третьего подъезда. А тетя Маруся работает в столовой в дурдоме на Михайловской выгонке. Ворует в столовой мясо и продает. А психи голодные сидят. Конечно, они не понимают, что их дурят. Им хлеба дадут, они и рады. А я, здоровый, за них мясо ем. Скажи, это правильно?

Сергей Дмитриевич посмотрел на Татьяну Петровну и нахмурился.

– А почему это ты думаешь, что она обязательно должна... воровать мясо из столовой?
– нерешительно сказал Сергей Дмитриевич.
– Почему ты не допускаешь, что она как работник больницы может это мясо купить?