Башня времен. Заброска в советское детство

Гена промямлил что-то неразборчивое.

— Понятно это, я спрашиваю?!

— Понятно… — выдавил Гена.

— Тогда свободны.

Гена тихо выдохнул и на негнущихся ногах побрёл к пляжу. Там он медленно, механически разделся и, пошатываясь, направился к воде. В глазах его отчётливо читалось, что в оставшиеся два дня он будет посещать исключительно пляж и тут же бежать обратно, колёсный холодильничек с опасной пломбирной продавщицей станет обходить за километр, а в свободное от купания и сна время проведёт, тихо напиваясь у себя в номере, предварительно заперев двери на два оборота замка. И от любых баб будет шарахаться, как чёрт от ладана. Потом он соберёт вещи в чемодан, и на вокзале его посадят в вагон двое соседей по номеру, Жека и другие официальные лица. Нет, других официальных лиц там не будет.

Так видел и так думал Жека.

И хренушки он угадал.

Получилось так, что в воды морские Гена ступил тихий и печальный, а вышел оттуда через десять минут бодрый и жизнерадостный. Он отряхивался, мотая по-собачьи головой, что-то напевал и на опешившего Жеку взглянул со спокойным и благожелательным равнодушием. Гена Жеку опять не узнавал.

Не, ну как так? — думал Жека, что же это за фигня такая? Что это за фигня…

Чайки хохотали как придурочные, а Жеке было не до смеха.

Глава 6

На город падала быстрая и душная южная ночь. В темнеющем небе проклёвывались звёзды. Между пятиэтажками виднелся кусочек моря с точечками рыбацких лодок, прямо как на картине курортного художника-мариниста. Всё вокруг дышало покоем и умиротворением.

Как жаль, думал Жека, что, каким-то непонятным чудом попав сюда, в прошлое, приходится бегать, суетиться и заниматься чёрт-те знает чем. Не так ли и вся наша жизнь? Всё носимся по каким-то очень важным, всегда совсем неотложным делам, и остановиться, перевести дух и просто посмотреть на небо времени не находится…

Часть своего дела на сегодня Жека уже сделал. С крыши трансформаторной будки, куда было легко забраться по верхам налепленных вплотную гаражей, он наблюдал за входом во второй подъезд дома номер тринадцать. В замочную скважину двери от квартиры девятнадцать кто-то (вот же хулиганьё, а) напихал спичек, да так плотно, что никаким ножом их оттуда теперь не выковырять. Оставалось подождать и выяснить, что же предпримут Геннадий и Снежана, когда вместо долгожданного уединения получат по лбу изогнутым клювом африканской птицы обломинго.

В этот раз Жека отпросился на всю ночь: сказал тёте Оле, что они с пацанами будут ночевать у Эдика, мол, там во дворе посреди сада поставили палатку. Такое действительно бывало в какие-то из Жекиных приездов, и ночевать в палатке было здорово. А вчера, заявившись в час ночи, Жека сказал тёте Оле, что к Эдику и его родителям приехали родственники, все диваны и раскладушки оказались заняты, пришлось посмотреть футбол и топать домой. Про Эдика Жека мог врать смело — это второй товарищ, Саня, жил в соседнем подъезде, и его мама была тёти-Олина подруга, а Эдик обитал в частном секторе, и его родителей тётя Оля не знала.

Жека подумал о тёте Оле. Как ей жилось тут одной все эти последующие долгие годы, как старелось? Или она не была одна, сошлась с кем-нибудь? Хорошо бы. Мать ничего не рассказывала, а Жека и не спрашивал, хватало в собственной жизни перипетий…

Тут задумчивые мысли Жеки прервались. И причиной тому были не появившиеся наконец герои-любовники. Нет — по металлическим крышам гаражей застучали тихие шаги, кто-то засопел, забираясь наверх, к Жекиному убежищу.

— Э, пацан, ты что здесь делаешь?

На сидящего Жеку смотрели, возвышаясь, два мальчика примерно его теперешних лет, худые и неприветливые.

— Это наше место! — заявил тот, на белой футболке которого махал лапами Олимпийский медведь.

Второй, в футболке без рисунка и спортивных штанах с дыркой на колене, просто молча засверлил Жеку взглядом.

— Я не знал, что она ваша, — сказал Жека примирительно, закрывая глаза на их невежливость, шум был ему совсем не нужен. — Я сейчас уйду.

Пацаны переглянулись.

— Уйти-то ты уйдёшь, — сказал пацан с медведем. — Но ты-то уже здесь посидел, местом попользовался. Давай за это двадцать копеек.

Жека незаметно усмехнулся: надо же — рэкетиры, начало.

— Хорошо, — не стал он спорить, — держите.

Привстал, доставая из кармана мелочь, выбрал белый двадцулик, положил на шершавую поверхность рубероида.

Пацан с медведем присел, цапнул монетку.

— Мне тоже давай, — заявил второй, видимо, оценив Жекину платежеспособность.

— С чего это вдруг? — развеселился про себя Жека.

— Потому что нас двое, — хмуро объяснил пацанчик.

Жека собрался ради хохмы поспорить с таким принципом ценообразования, но тут под фонарём мелькнули люди, и это были они — те, кого Жека поджидал. На Снежане теперь вместо тёмного платья в горошек было светлое в полоску, Гена с нарядами не заморачивался и надел ту же рубашку и джинсы.

— Тс-с-с! — шикнул Жека пацанам. — Тихо! Видите того мужика?

Парочка в это время уже входила в подъезд, Гена галантно раскрыл перед Снежаной двери.

— Видим, — прошептали пацаны, случившееся с Жекой перемена убедила их, что происходит нечто серьёзное.

Подъездная дверь стукнула, закрываясь.

— И я вижу, — сказал Жека. — Давайте, валите отсюда нафиг, а не то яйца на шею понаматываю!

Было уже совсем темно, и свет в окнах горел мало где, однако пацаны, видимо, смогли что-то разглядеть в Жекиных глазах — потому что безропотно отступили, ссыпались по гаражной крыше, спрыгнули на землю и зашуршали по траве в тёмные дали. И правильно, нечего тут мешаться под ногами.

А Жека переключил внимание на главное, и тогда выяснилось: Гену он сильно недооценил. Настрой того был так неудержим, что Гена, осознав проблему с замком, вышел на улицу, с минуту поразмышлял, освещая время от времени лицо огоньком от сигареты, а потом ловко взобрался на бетонный козырёк подъезда, пролез по газовой трубе (Снежана бегала и охала внизу), а потом, треща рубахой и рискуя разорвать свои ценные импортные джинсы, сумел протиснуться в форточку, что оказалась приоткрытой. Снежана захлопала в ладоши и поскакала в подъезд, скоро Жека увидел её в засветившемся окне — изнутри дверь открывалась без ключа.