Бег времени. Тысяча семьсот

– Да уж, она довольно яростно заявила камердинеру о том, что бы вы не имели доступа в их дом! – мистер Уитмен засмеялся, словно только что выдал какую-то шутку. Ответного смеха, однако, не прозвучало. Я уже было хотела кинуться к двери, но не смогла сделать и шагу, прикованная к месту. О чем они говорили? Гидеон добрался и до Шарлотты? Но только зачем она ему, если теперь вся роль жертвы должна была выпадать на мою шкуру?

Это просто у него в крови – пришел ответ.

– Чем же вы так ей насолили, мой мальчик?
– продолжил мистер Уитмен, вдоволь насмеявшись над своей якобы удачной шуткой. – Помнится, ваша последняя пассия, Гвендолин, тоже была к вам враждебной.

– Гвен – это Гвен , у нее вечно все не как у людей. Она сделала все, чтобы захоронить себя, - ответил ему столь знакомый мне голос. Низкий, но невероятно нежный, уверенный. Словно урчанье огромного зверя. Как же я раньше не замечала, какой у него прекрасный голос? Наверное, потому что и так была абсолютно поглощена всем им.

Значит, время не прошло зря. Они думали, что я погибла.

Да я и погибала сейчас, медленно утопая в фактах.

Я все же смогла подойти к двери и тихонько приоткрыла ее, впуская в темное помещение полосу света. Голоса тут же умолкли, и скрип двери неприятно заполнил коридор. Себя я не показывала, оставаясь в темноте.

– Разве мистер Шульц не должен был еще быть в командировке? – взволнованно спросил мистер Джордж.

– Это всего лишь ветер, - ответил ему со вздохом Гидеон. Послышались шаги, и чья-то тень закрыла проем. Именно в этот момент, когда я уже собралась показаться этому негодяю, доказать, что я жива, как бы он не старался меня похоронить. Внезапно мое тело начало неметь. Воздух словно перекрыли – не вздохнуть, не выдохнуть. Все заискрилось, заполняя кабинет светом, и вот я снова пропадаю в темноту, все еще оставаясь на месте.

– Не надейся, это всего лишь я.

Та же комната. Та же реальность, но на несколько веков назад. Бенедикт стоял около двери и шокировано смотрел на меня, явно не понимая, что я здесь делаю. Он уже собрался уходить – это очевидно.

Но вот я здесь. Едва я смогла это понять, как что-то громко треснуло и комнату озарило бесконечным количеством цветов, они сливались и переливались. Затем скомкались и пропали навсегда.

Хронограф был сломан. Он сломался вместе со мной.

Ноги подкосились, и я полетела вниз, больно ударяясь коленками об каменный пол. Бенедикт успел меня поймать прежде, чем я ударилась об него еще и головой.

Темнота окутывала меня уже не впервые. И всякий раз неведомым образом рядом с этим невыносимым мужчиной с сухими и теплыми губами.

– Вы дурно на меня влияете, граф Бенфорд, - прошептала я и провалилась в небытие.

*Заметка для читателей: По идее, диалог, который Гвендолин услышала, произошел в ноябре. Но откуда она знала, что это уже ноябрь? Она опиралась только на те даты, которые знала. Поэтому ей невдомек, что хронограф из-за временного парадокс отнесет ее в настоящую точку, то есть туда, куда она должна вернуться.

Иллюстрация к главе:http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/2/2702624/80165414.png

========== Удел мой странный. Гидеон ==========

Быть среди верующих тенью,

Персоной нежеланной,

Считать их веру, их виденья

Фантазией туманной,

Рожденной силой убежденья -

Таков удел мой странный.

(Томас Гарди. «Неверующий»)

Не знаю, сколько времени прошло за разговором с профессором Шульцем, но я словно провалился в безвременье, в таймлесс, где нет никаких завтра и вчера, где есть данная секунда, есть ты и твой собеседник-напарник, есть единение душ и увлекательное приключение, пускай и в виде беседы о художниках.

Шульц виртуозно втягивал меня в разные темы, рассказывал истории и анекдоты из жизни умерших художников, иллюстрировал их картинами, обращал внимание на мелочи и детали. Давно я не имел столь интереснейшего разговора, где не хотелось прерываться ни на минуту.

А кофе все поглощался и поглощался нами.

Оторваться от разговора было невозможно, пока не открылась дверь в кабинет, и на пороге не появился мистер Джордж. Позади него маячил и не менее удивленный мистер Уитмен.

– Гидеон? – Он изумленно уставился на меня, будто не ожидал увидеть в компании Шульца. Я поздоровался с ним.

– Молодой человек искал вас, но нашел меня! – заговорщицки проговорил Шульц и зачем-то подмигнул мне. – Мы тут увлеклись беседой, и совсем забыли про время.

– Только время никого не забывает, - парировал мистер Уитмен с улыбкой. – У тебя какое-то личное дело к нам или…?

– Я просто хотел отчитаться про вчерашнюю элапсацию, и заодно обговорить план действий. Но тут я узнал, что хронографа нет, как и Ближнего круга…

– Можно? – Мистер Джордж неуверенно спросил разрешения присоединиться к нам, нервно поглаживая ладонями свои бока. Меня это насторожило. Естественно, мы с Шульцом, кто кивком, кто жестом руки, пригласили их к кофейному столику. Быстро организовав ему чашку с кофе, мы застыли в ожидании.

– Так что там с хронографом? – спросил я. Мистер Уитмен сделал маленький глоток, кинув исподлобья взгляд на Шульца.

– Я ничего не скажу, ты же знаешь меня! Да и парню я сказал то, что знал, что есть поломка, а что конкретнее – вот уж не в курсе, – профессор развёл руками в стороны, показывая свою честность и искренность. На мистера Джорджа это подействовало.

– Да я не сомневаюсь в твоей честности, Виктор. 20 лет дружбы – это значимо для меня, - он обернулся ко мне. – Помнишь, после пропажи Гвендолин, ты подал идею о странном выбросе во время? Про вспышку. Помнишь?

Словно в памяти сделали перемотку назад, и я сразу вспомнил свет монитора с видео, где пропадает Гвен и наш разговор:

– Дело в том, что при неконтролируемом прыжке тебя прошлое будто выдергивает из реальности в какую-то дыру. Поэтому первоначально трудно при неожиданных скачках устоять на ногах. Но при таких выбросах не происходит вспышек. Неяркие вспышки света сопровождаются, когда мы элапсируем у хронографа. Вы понимаете меня?

– Ммм… Не совсем. То есть ты хочешь сказать, что при неконтролируемом прыжке вся энергия уходит на… как бы это… выдёргивание вас из настоящего? А когда элапсируете с хронографом, такое не происходит?

– Да! И поэтому при элапсировании с хронографом наше исчезновение сопутствуют неяркие вспышки света. У меня, например, белые, а у Гвен - красные.

Я снова повторил момент исчезновение Гвен на экране монитора. Мы вместе с мистером Джорджем смотрели, как завороженные, на исчезновение девушки: толчок, падение, вспышка, поглощение… После секундной паузы мистер Джордж озвучил мою мысль.

– А здесь похоже и то, и другое… Будто прыжок с хронографом, но неконтролируемый.

– Кажется, припоминаю. И что, вы нашли разгадку?