Бег времени. Тысяча семьсот

– Ну, да… нет. Нет! Шарлотта, пожалуйста, выслушай меня. Я был уставший, а это был приятный вечер, ужин, музыка - все это сбило меня с толку. Я действительно виноват, что дал тебе надежду, но мы не вместе, Шарлотта, мы не будем вместе. Прости. Ты можешь сделать это для меня?

Она словно окоченела, сидела, не двигаясь, наверное, проигрывая в голове миллион способов как можно более зверски меня убить. В этот момент я даже испугался, что не смогу понять, о чем она думает. А вдруг она сейчас кинется на меня словно взбешенная львица? Но нет. Слава богу, Рафаэль спрятал шпагу, лишь кухонные ножи стоят сзади меня, а вот сервировочные ножи как лежали на столе, так и лежат.

– Шарлотта, в прошлый раз, когда у нас был подобный разговор, ты сказала, что навсегда останешься моим другом при любых обстоятельствах. Ты также сказала, что всегда меня выслушаешь и поймешь. Вот они, обстоятельства! – я практически вымаливал у нее хоть одну эмоцию. – Я ошибся, повел себя некорректно, но обещаю – больше такого не повторится! Могу рассчитывать на твою дружбу или хотя бы приятельские отношения?

Я замолк, глядя на Шарлотту. В груди неприятно кольнуло, припоминая мне совершенно другую ситуацию. Когда-то точно так же я старался вымолить прощение у Гвендолин, когда ко всем чертям умудрился разбить ей сердце. Она так меня и не простила. Просто исчезла с лица этого времени и возможно я уже никогда не смогу ее увидеть. И эта черная дыра между нами так и останется незаполненной.

Нет, Гидеон, не время думать о смерти. Ты ее обязательно найдешь. Ты обязан это сделать.

Шарлотта все еще молчала. Но через несколько секунд что-то в ее лице поменялось.

– Я должна тоже попросить прощения, – внезапно произнесла она, что теперь меня вогнало в ступор.
– Прости, что так насела на тебя со звонками и смс. Поверила своим иллюзиям, в какой-то миг даже позабыла всё. Ведь Гвендолин недавно только… исчезла. И ты ведь, наверное, все еще… любишь ее.

Она как-то аккуратно подбирала слова, словно не она только что продумывала способы моего убийства. Ее извинения были очень необычны и странны для меня. Но, в конце концов, это же Шарлотта – девушка, воспитанная прошлым, знающая реверансы, баллады, искусство тайного языка веером. Собственно ее признание было в духе «куртуазной» любви, когда бывшие любовники при расставании забирают свои клятвы и извиняются за остывшие чувства. Шарлотта всегда останется Шарлоттой, она не станет холодно игнорировать меня или колко высказываться, как Гвен.

– Ну, раз мы извинились друг перед другом… - начал я неуверенно, потому что не знал, как закончить этот неприятный разговор, - Надеюсь, инцидент исчерпан, и мы останемся прежними друзьями?

– Да, исчерпан, останемся друзьями, - мгновение ока и передо мной снова сидела волшебная нимфа Шарлотта с улыбкой Моны Лизы на устах. Я облегченно выдохнул, снова почувствовав себя живым человеком.

Телефон орал где-то внизу в гостиной, завершая последний куплет:

О, хорошие парни приходят к финишу последними.

Когда ты отвержен,

Не подгоняй себя, похлопывая по спине -

Можешь сломать позвоночник. *

Отогнав последние остатки сна, я глянул на часы: девять часов утра. В этот момент телефон замолчал, словно стараясь подчеркнуть оглушающую тишину квартиры. Собравшись с мыслями, я решил рвануть в Темпл, не дожидаясь особо приглашения Фалька. Заодно отчитаюсь о вчерашней элапсации.

Наскоро позавтракав, уже через полчаса я находился в центре тайной ложи. Темпл был практически безлюден. Для начала я решил отыскать мистера Джорджа, но перед этим решил забежать в уже излюбленный мною кабинет Шульца, чтобы оставить новую банку кофе. Я настолько был уверен, что там никого нет, как всегда, что, не церемонясь, практически ворвался в кабинет, насвистывая мелодию. Но тут же настроение схлынуло, так как за столом сидел пожилой лысоватый мужчина, который что-то писал от руки в тетради. На меня смотрели пара серо-голубых глаз: такие бывают только у стариков, словно цвет выгорел за их жизнь. Но мужчина, увидев мой ступор, внезапно мило улыбнулся, от чего лицо приобрело дружелюбное выражение лица.

– Доброе утро, Гидеон.

– Ох… Здравствуйте! – и откуда он только знает мое имя? Я, однако, вижу его впервые.

– Вы, наверное, удивлены, что я знаю ваше имя, - сказал он, словно прочитав мои мысли, - но какой член нашей Ложи не знает самого Льва?

Я усмехнулся своей глупости.

– Ну, конечно же… А почему Льва, а не Алмаза?

– Лев мне нравится больше. Алмаз – это как-то бездушно. – Он встал из-за стола, идя мне навстречу. Мужчина снял свои очки, отчего теперь глаза стали живее без блеска стекол.

– Профессор Шульц, к вашим услугам, – представился он, протягивая свою руку. Профессор был худощав, с благородными чертами лица. Он оставлял сразу положительное впечатление о себе, его голос был неспешный, произношение правильное с легким уэльским акцентом.

– Очень приятно! Гидеон де Виллер.

– Мне тоже приятно. – Он улыбнулся так искренне, что действительно верилось, что ему приятно меня знать, а не из вежливости.
– А это, я так подозреваю, мне?

Он кивнул на банку кофе у меня руке.

– Ох, да! Вам. А то я у вас весь кофе выпил.

– Теперь понятно, почему мой кофе таинственно исчезал в банке, – засмеялся он, хитрым прищуром поглядывая в мою сторону. Я не стал ему говорить, что не только кофе пил тут, но валялся на диване и совершил акт вандализма по отношению к одной книге с иллюстрациями, страница которой с репродукцией демона теперь лежит на столе в моем кабинете. – Не хотите ли чашечку кофе?

– Нет, я спешу. Мне еще надо найти мистера Джорджа.

– Его сейчас нет. Сейчас нет никого из главных хранителей первого круга. Собственно, как и хронографа.

– Что? – я не поверил собственным ушам. Хронограф вывозился очень редко и с огромной охраной. И причина вывоза всегда была одна – элапсация в другом месте.

– Говорят, неполадки какие-то. – Он подошел к шкафу и вытащил две чашечки, пакет сливок, сахар и печенья.
– Но мне толком ничего не рассказывали, да и мне это неинтересно.

В этот момент вода в чайнике начала закипать – видно, она только недавно была согрета, профессор Шульц ловко сервировал маленький кофейный столик.

– Да что вы стоите в дверях? Проходите, все равно никого нет в Темпле, ну и потешьте уж старика разговором!

Я, все еще пребывая в замешательстве от новостей, нерешительно прошел и сел на диван, будто до этого никогда не был в этом кабинете.

– А почему мне ничего не сказали? И что случилось? Что это еще за неполадка в хронографе?

– Ну, подозрения на неполадки в хронографе у них были давно, еще с тех пор, как исчезла ваша напарница. Я знаю, они созывали кучу физиков, механиков и прочих для проверки. Кстати, нет никаких вестей о Рубине?

– Тогда, почему они позволяли мне элапсировать, если подозрения были давно? – этот вопрос я задал скорее сам себе, чем Шульцу. – Нет, толком ничего неизвестно. Примерно, определились со столетием, куда она попала… Кстати, а почему вы ее назвали Рубином, а не Вороном, если судить по аналогии со мной?

– Гидеон, разве можно девушку называть Вороном? Это как-то не этично. Женщинам больше подходит сравнения с драгоценными камнями, чем мужчинам. – Он неожиданно вытащил из шкафа тарелку с шарлоткой, накрытую салфеткой. – Вот, попробуйте, испекла моя жена. Она удивительно вкусную выпечку готовит!