Беглянка

Шарль мысленно поморщился, поймав себя на мысли, что он размышляет о чужой смерти как о решении личных проблем. Это было неправильно, именно за такой подход он намерен лишить Пьера права наследовать должность владетеля. Но… не у него ли научился этому Пьер? В конце концов, именно это он и планировал для Шайны. Смерть для решения личных проблем самого Шарля.

В броне ощущение несправедливости его намерений было особенно острым. Настолько, что снять броню хотелось нестерпимо.

Впрочем, Шарль хорошо понимал, что здесь и сейчас это было бы не лучшим решением.

Оставаться наедине со своими мыслями рядом с девушкой становилось невыносимо. Даже сражения с хаотами почти не помогали отвлечься. А они случались все чаще, замедляя их и без того медленное продвижение. Хаоты не являлись проблемой для Шарля. Он был достаточно искусен, чтобы справляться с небольшими их группами. А собраться большой у них не хватало ни времени, ни мозгов. Хотя у этих тварей вряд ли вообще есть мозги.

Однако по мере приближения к прорыву ситуация могла в корне поменяться. Если не удастся выманить их большую часть по мере продвижения вперед, Шарля ждали серьезные проблемы. Все же, кажется, он недооценил количество противников.

И в то же время его это беспокоило меньше, чем молчащая рядом Шайна. Хотелось заговорить с ней, но Шарль не мог придумать, о чем. Снова требовать покорности? Пытаться уязвить или вызвать на ссору? Почему-то это не казалось хорошей идеей.

Давящую тишину нарушали только звуки сражения. И это выматывало сильнее, чем сами столкновения с хаотами.

— Я устала, — голос Шайны разрушил тишину между ними.

— Уже? — насмешливо осведомился Шарль, отметив, что в ее словах не было жалобных интонаций.

— Вообще-то я тут задолго до вашего появления блуждала, — язвительно ответила девушка. — И до этого схрона тоже пешком пришлось добираться.

— Предлагаете вас пожалеть? — не менее язвительно откликнулся Шарль. — Так-то это было ваше решение, прийти сюда. И, замечу, вам не приходится сражаться с хаотами.

— Ах, вы меня будете попрекать тем, что я не мужчина и не кадхаи? — сердито фыркнула она. — Дайте мне оружие против хаотов — буду сражаться.

— А вы умеете? — озадачился Шарль.

По ее интонациям сложно было понять, упрек ее последнее требование или просьба.

— Разумеется, — презрительно ответила она.

Шарль усомнился. Шайна сильна — в этом он, к своему несчастью, успел убедиться. И силы ей должно было хватать, чтобы не осваивать боевые навыки. Да и для чего бы ей учиться такому? Она ведь мирный археолог.

— Вы ведь устали, куда вам сражаться, — он тоже добавил в голос презрения.

Он ждал, что теперь-то девушка точно взорвется — усталость никогда не способствует выдержке. Но Шайна снова его удивила.

— И… мы могли бы отдохнуть хотя бы полчаса? — неожиданно мирно спросила она.

Слишком неожиданно, чтобы Шарль отказал:

— Это создаст нам проблемы. Но полчаса я вам дать могу.

— Спасибо, — она опустилась прямо на пол и вытянула ноги, опираясь спиной о стену туннеля.

Шарль встал рядом, наблюдая за девушкой так, чтобы она этого не видела.

Шайна закрыла глаза и выглядела действительно утомленной. Ему даже стало немного стыдно за свою язвительность. Она ведь и впрямь всего лишь девушка, пусть и сильная. К тому же, помимо физической усталости, она была истощена морально. Все же она надеялась на спасение, а в результате оказалась заперта в лабиринте, полном монстров, и на помощь ей пришел тот, сбежать от кого она пыталась. Разочарование выматывает не меньше физических усилий.

А ведь, промедли он — и Шайна погибла бы здесь, сожранная хаотами. И он никогда бы не узнал, что с ней случилось. Узор бы погас…

Шарль не был уверен, что такой вариант хуже того, который он готовит для своей запечатленной. По крайней мере, это избавило бы их обоих от множества проблем.

Да, ценой жизни Шайны. Но в этом никому не нужном запечатлении она в любом случае оставалась жертвой, которую придется принести.

— А вы не хотите отдохнуть? — Шайна открыла глаза.

— Я не устал.

— Но если вы присядете, то не устанете дольше, — заметила она.

Шарль лишь фыркнул презрительно. В броне кадхаи не знали усталости. Он мог сутками идти по следу хаотов, не чувствуя потребности в еде или сне. О чем и сообщил девушке.

Она выслушала внимательно, а затем обвиняюще заметила:

— И я не стала бы для вас обузой, если бы вы в первую очередь выпустили меня из лабиринта.

— Я вам уже сказал, почему это невозможно, — холодно ответил Шарль.

Хотя сложно не признать, что она права. Одному ему здесь было бы проще.

— Так какие проблемы создаст мой отдых? — совершенно неожиданно поменяла она тему.

— Их становится больше, — лаконично ответил Шарль.

— Хаотов? — уточнила она. — Но ведь вы их точно так же приманиваете и уничтожаете.

— Прошедшие через прорыв на какое-то время остаются возле него. И, чем больше их там скопится, тем сложнее мне будет справиться с ними, — неохотно пояснил он.

— Шарль, а если мы не доберемся до прорыва сегодня? — Шайна нахмурилась. — Я не могу обходиться без сна. Нет, допустим, сутки смогу. Даже двое. Но я окончательно замедлюсь, и вам придется меня тащить на себе, при этом отбиваясь от хаотов.

— И что вы предлагаете? — раздраженно осведомился Шарль.

Он думал, что до прорыва они доберутся быстро, но с их скоростью передвижения, это и впрямь может занять вечность, даже если объективно цель не особо далеко.

— Ничего, — Шайна вздохнула.

— Вы смеетесь? — возмутился Шарль. — Это ваша проблема, а вы даже не пытаетесь ее решить?

— Потому что вы отвергаете единственный рабочий способ! — обвинила она его. — Что автоматически делает эту проблему вашей!

— Не беспокойтесь, с меня не убудет нести вас на руках, — сердито ответил Шарль.

— Да-да, и мое здоровье вам безразлично.

— Мы не повернем назад, чтобы вывести вас из лабиринта, — отрезал он.

Шайна фыркнула, но снова взяла себя в руки. И предложила обманчиво-мирным тоном:

— У меня есть палатка. Я могла бы спать в ней, а вы бы тащили ее за собой. Впряглись бы, так сказать.

— Я что, похож на тягловую лошадь?

— Нет. Скорее на осла, — она хмыкнула.

— Пытаетесь меня оскорбить? — Шарль почему-то совершенно не оскорбился.

— Нет, — протянула девушка. — Констатирую факт. Вы такой же упрямый, а впрячься вам все же придется. Если вы, конечно, не придумаете аргумент посильнее вашей уязвленной гордости.