Беглянка

А еще мне было сложно воспринимать этого кадхаи, как Шарля. Умом я понимала, что это он, но образ бескомпромиссного и жестокого владетеля никак не желал сочетаться с тем, кого я уже воспринимала своим защитником. Только голос, звучавший глухо из-за маски, напоминал о том, кто на самом деле мой собеседник.

И что делать с безотчетной симпатией к рыцарю, защитнику и фехтовальщику, которого я никак не могла начать воспринимать как Шарля, я не знала. Выбраться бы поскорее отсюда, чтобы наконец развеялось это наваждение. Вот только двигались мы как назло медленно, постоянно атакуемые хаотами. И как далеко находится прорыв, который ищет Шарль, неизвестно.

Способ своей ночевки я предложила едва ли не в шутку, уверенная, что до этого просто не дойдет. Поверить в то, что нам придется блуждать по местному лабиринту сутки, казалось невозможным. Но еще несколько часов спустя я уже не была в этом столь уверена.

Скорость нашего продвижения еще упала, так как хаоты атаковали Шарля практически непрерывными волнами. Я больше не пыталась с ним заговорить, понимая, что отвлекать сражающегося во время боя — явно плохая идея. К счастью, хаоты меня игнорировали, так что у меня было время и перекусить, и отдохнуть. Но из-за ограниченного количетва еды приходилось экономить, а утомление от долгого дня порождало сонливость.

Стоило даже просто прислониться к стене — и глаза закрывались против моей воли. Так что поймав себя на том, что едва не уснула стоя, я сообщила Шарлю:

— Я больше не могу. Мне надо поспать.

— Хорошо, — неожиданно ровным тоном ответил он.

И даже не попытался уязвить или подколоть. Что это с ним? Начал уставать?

Но Шарль уверял меня, что в подобном режиме может работать несколько суток подряд, а сейчас даже одни не прошли.

Впрочем, скорее всего, он просто сосредоточен на другом и ему не до меня.

У нас выдался короткий перерыв между волнами хаотов, и я решила воспользоваться возможностью подготовиться ко сну. Впрочем, особо много времени мне не требовалось. Развернула палатку, включила компенсаторы веса, встроенные в нее, и забралась внутрь, чтобы мгновенно провалиться в сон.

Проснулась я от голода. Палатка мерно покачивалась, явно находясь в движении. Впрягся, значит. И, выходит, хаоты стали нападать реже, раз уж мы идем, а не стоим на месте.

Чуть подумав, я все же решила побыть наглой и позавтракала в палатке, не сообщая Шарлю, что проснулась. Впрочем, много времени это не заняло, потому что особо есть было нечего. Того, что осталось, хватит еще раза на три, если не урезать пайку, но тогда порции станут совсем микроскопическими. Хорошо хоть воду можно не экономить.

Я допила остатки из бутылки и выбралась из палатки.

— Доброе утро, — буркнул Шарль, все так же упакованный в сияющую броню.

— И правда, утро, — часы показывали время рассвета, но в этом лабиринте тьма за пределами сияния брони оставалась по-прежнему кромешной.

Указывать Шарлю на тот факт, что утро выдалось не таким уж и добрым, я не стала. Я-то поспала, а кадхаи себе такого позволить не мог.

— Поспокойнее стало? — складывая палатку, осведомилась я.

— Да. За последнюю пару часов группы три нападали.

Выходит, мы наконец-то продвинулись дальше по этому лабиринту.

— Есть будете? — все же предложила я.

— Нет, спасибо.

— Это вам спасибо, — я вздохнула. — Вы говорили, что сможете добыть воду.

Даже не видя его лица, я почувствовала гневный взгляд Шарля. Но, к моему удивлению, вместо ругани он просто проворчал:

— Давайте сюда вашу бутылку.

Нарочитая грубость меня не задела, и я передала кадхаи тару. А затем завороженно наблюдала, как в ней прибывает вода, подчиняясь жестам Шарля. Настоящая магия…

— Спасибо, — получив назад полную воды бутылку, я снова поблагодарила кадхаи и поинтересовалась: — То, что хаотов стало меньше, не значит случайно, что мы идем не туда?

— Нет. Это значит, что большую часть из тех, кто появился здесь раньше, я уничтожил. Остатки не представляют опасности. Но неизвестно, сколько их сейчас у прорыва.

— Но вы справитесь? — его слова меня приободрили.

Если ему удалось настолько проредить численность местных хаотов, что нам не приходится останавливаться на каждом шагу, значит, до прорыва мы можем добраться уже в скором времени. А там и выберемся отсюда.

Шарль помедлил перед ответом, а затем мрачно кивнул:

— Да. Я справлюсь.

Мне не понравилось это промедление. Я ускорилась, чтобы обогнать кадхаи и убедиться, что с ним все в порядке.

— А это что такое? — я уставилась на черную дыру размером с кулак под солнечным сплетением Шарля.

Края у дыры выглядели неровными, и могло бы показаться, что это просто из брони вырвали небольшой кусок, если бы через дыру можно было рассмотреть человеческое тело. Но там — только кромешный мрак, и выглядело это пугающе.

— Раны неизбежны в сражениях, — холодно ответил Шарль.

— Это опасно? Вам больно? Могу я чем-то помочь? — затараторила я, испугавшись за своего спутника.

— Нет, на все три вопроса, — неприязненно откликнулся он. — Не беспокойтесь, рана не опасна, регенерация с ней справится.

— А… вы можете ее вылечить?

— Само пройдет, — видимо, по-своему понял меня Шарль.

Если верить Пьеру, все кадхаи обладали способностями каждого из девяти бессмертных родов, но только одной из них — в совершенстве. Так что, скорее всего, лечить Шарль умел, пусть и не так хорошо, как специализирующиеся на этом Таринхаи. Но предпочел довериться регенерации. Видимо, рана и впрямь не доставляла ему беспокойства.

Несмотря на свой жутковатый вид.

Не отдавая себе отчета в том, что я делаю, я протянула руку и положила ладонь поверх раны. Она была такой неправильной на фоне сияющей брони кадхаи, и мне безотчетно хотелось, чтобы она исчезла. Но, стоило мне коснуться раны, как мое запястье обожгло резкой болью, словно от ожога — и я отдернула руку.

В следующий момент я начисто забыла про свою боль, завороженно уставившись на совершенно целую броню Шарля. Ни следа от раны.

— Что вы сделали? — потрясенно спросил кадхаи.

— Я? — пораженно уставилась я на него. — Разве это не ваша работа?

— Регенерация так быстро не действует, а в лечении у меня не хватило бы квалификации. Признавайтесь, как вы это сделали?

— Это не я! — запротестовала я и предположила: — Просто… это реакция на запечатление?

Я нырнула за спину Шарля, слишком пораженного, чтобы меня остановить, и только тут вспомнила о странной обжигающей боли в запястье. Глянула — и глазам своим не поверила. Тонкий узор запечатления обзавелся еще несколькими витками, обвивая мое запястье широким браслетом. Что еще за новости? Это нормально вообще?