Беглянка

— По вашему мнению, гордость — недостаточный аргумент?

— Здоровье дороже, — уверенно ответила девушка. — К тому же об этом никто не узнает. Обещаю, я никому не расскажу.

— И я должен поверить вам на слово?

— Почему нет? Я вас еще не обманывала.

— Да, просто сбежали.

— Но я ведь сразу предупредила, что намерена это сделать, — заметила она, а в ответ на его выразительное молчание закатила глаза: — Ой, да делайте, что хотите. Как будто я не знаю, насколько вам безразлична. Идемте. Я достаточно отдохнула.

Шарль протянул руку, чтобы помочь девушке подняться. Она ошибалась, думая, будто безразлична ему, но разубеждать ее он не спешил.

Шайна удивленно посмотрела на него и его протянутую руку, а затем схватилась за его ладонь и поднялась.

— Какое необычное ощущение. Выглядит, как сталь, а на ощупь — словно кожа, — она погладила его ладонь кончиками пальцев и вдруг спросила: — Можно потрогать?

Шарль замер, не зная, как реагировать. Никто и никогда не прикасался к его броне. И ему самому вдруг стало интересно, каково это. Поэтому он молча кивнул.

Шайна провела ладонью по его груди, а затем коснулась лица, даже не пытаясь скрыть восхищение.

У Шарля перехватило дыхание от странной интимности этого совершенно невинного прикосновения. Броня кадхаи не обладала чувствительностью, защищая своего владельца от боли. Но Шарль словно почувствовал прикосновение теплой девичьей ладони к обнаженной коже. И он не мог бы ответить, всегда ли так, или это потому, что Шайна — его запечатленная.

— Спасибо, — вдруг словно смутилась она, убирая руку.

Шарлю хотелось попросить, чтобы она снова к нему прикоснулась, но он сумел справиться с этим желанием. Если бы он знал, насколько личным окажется ее жест, никогда бы не позволил ей этого. Но откуда ему было знать? Мари даже видеть не хотела его броню, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ней. И ему это казалось вполне нормальным — до сегодняшнего дня.

Оказывается, на его броню можно смотреть с восторгом, а не с ужасом. А ведь броня — это неотъемлемая часть кадхаи. Так почему же Мари, которая любила его, боялась его брони? А Шайна, ненавидящая его — и не без оснований — в таком явном восторге?

— Шарль? Вы в порядке? — голос девушки вывел его из ступора.

— Я? Да, я в порядке, — пробормотал он.

— Кажется, мне нужно извиниться. Я повела себя бестактно? У кадхаи так не принято?

— Верно, — глухо ответил Шарль. — У нас так… не принято.

Хотя едва ли Шарль мог говорить за всех кадхаи. На ум пришел Теодор Вайнхаи и его жена — запечатленная, которая наверняка в восторге от его брони. Шарль не знал, не мог знать; среди кадхаи такое никогда не обсуждалось. Но ему срочно нужно было дистанцироваться от Шайны, которая, не подозревая, подобралась к нему слишком близко.

— Тогда извините. Такое больше не повторится, — с искренним сожалением произнесла она.

Шарлю оказалось трудно понять, о чем она сожалеет — о содеянном или невозможности повторить. Сам он едва удержался от того, чтобы не разрешить ей эти прикосновения.

— Рассчитываю на это, — сказал он вместо удержанного разрешения. — Нам надо идти.

Шайна молча кивнула. Но далеко уйти не получилось — навстречу им устремились хаоты.

Шарль был даже рад этой возможности отвлечься от произошедшего, которое подействовало на него куда сильнее, чем он предполагал. Казалось бы, обычное прикосновение… но оно что-то в нем перевернуло. Что-то, что он еще не был готов признать.

Бой был коротким и помог Шарлю прийти в себя. Но Шайна словно вознамерилась выбить его из колеи.

— Вам часто приходится сражаться с хаотами? — поинтересовалась она вдруг.

— Почему это вас интересует?

— Хочу узнать вас получше, — пожала она плечами.

— Зачем? — удивился Шарль.

— Да ладно. И это вы считаете меня недостаточно умной? — фыркнула она. — Зачем люди знакомятся, по-вашему?

— Но вы ведь настроены против меня.

— Причем вами же, — заметила неугомонная девчонка. — Возможно, у вас получится исправить первое впечатление? Если уж вы хотите от меня ребенка.

— Часто, — ответил Шарль.

— Что часто? — не поняла она.

— Ответ на ваш вопрос — часто, — с досадой пояснил кадхаи.

— А? А, ясно, — как будто бы смутилась девушка. — А насколько часто? Каждый день? Сколько раз в месяц?

— Год на год не приходится, — покосился на нее Шарль.

— Несколько раз в год? — не отставала она.

— Да. Бывают спокойные месяцы. Бывает, Таринхаи справляются сами.

— Таринхаи? — удивилась Шайна.

— На их территории прорывы случаются чаще всего.

— Почему?

— Точно не известно. Возможно, это связано с полюсом.

— Каким?

— Северным. Провинция Тарин — самая северная на Танше.

— А на южном? — казалось, ей действительно интересно.

— Что — на южном? — удивленно взглянул на нее Шарль.

— Вы сказали, частые прорывы связаны с полюсом. Но у планеты их два, и на южном такая же ситуация?

— Нет.

— Нет?

— Нет. Там прорывы случаются не чаще, чем на остальной территории Танши.

— Кроме провинции Тарин? — уточнила Шайна.

— Кроме провинции Тарин, — подтвердил он.

— И вы не знаете, почему так?

— Никто не знает, — поправил Шарль.

— Разве ученые Танши не занимаются исследованием подобных аномалий? — удивилась девушка. — Не ищут способа предотвращать эти прорывы?

— У нас нет возможностей проводить такие сложные исследования, — ему послышался укор в ее словах. — И такого способа не существует. Иначе прорывы закрыли бы еще тогда, когда их обнаружили. И нужды в кадхаи бы не было.

— Но кадхаи были созданы до того, как обнаружили Таншу, — возразила Шайна. — И исследования прекратились не потому, что их признали бессмысленными, а из-за пропажи исследовательского комплекса.

— Какого комплекса? — насторожился Шарль.

— Где проводили исследования, связанные с хаотами, и создали первых кадхаи, — пояснила девушка.

— Выходит, эти технологии потеряны человечеством?

— Были потеряны много веков, — согласилась она. — Но мы их нашли.

— Кто — мы? — Шарль нахмурился.

— Моя команда, — легко пояснила Шайна. — Мы еще не объявили о находке во всеуслышание, иначе потом нам никто бы не дал спокойно изучать комплекс. Но теперь, думаю, уже все заинтересованные знают…