Беглянка
Шрифт:
— А за что сражаетесь вы? — мне стало интересно.
Шарль ответил не сразу. И ответ его прозвучал как-то не слишком уверенно.
— За свой мир. За будущее. За свое счастье.
— И что же для вас счастье?
— Семья. Любимая женщина. Мой ребенок.
— Разве вы не были счастливы со своей женой, даже без ребенка? — полюбопытствовала я.
— Был, — словно бы нехотя ответил он.
— И зачем же вы разрушаете свое счастье?
— Шайна, не задавайте вопросы, ответ на которые вы не хотите услышать. Поверьте, я отнюдь не рад, что запечатлен с вами. Но у меня нет выбора.
— Здорово, — не удержалась я от иронии. — А мне какая компенсация? У меня неудобств-то побольше будет.
— Я могу обеспечить вас максимальным комфортом, — заметил он. — Вы не будете ни в чем нуждаться. Не будете знать ни в чем отказа.
— Так поэтому ваши женщины не бегут от запечатления, как от чумы? И, кстати, в вашей формуле счастья любящая женщина не обязательна?
— Любить можно только ту, кто отвечает взаимностью, — назидательно ответил Шарль.
— Да ладно? И с каких это пор?
— Всегда. Если любовь безответна, она сжигает саму себя.
— Это так у кадхаи?
— Да.
— М, ясно, — максимально нейтральным тоном произнесла я.
Кажется, это было не слишком удачной идеей, говорить о чувствах с этим кадхаи. Даже если предположить, что он готов строить со мной счастливую семью — долго эти попытки не продлятся. Я никогда не смогла бы влюбиться в Шарля.
— Я удовлетворил ваше любопытство? — насмешливо спросил он.
— В целом, да. Но, знаете, я не привыкла жить за чужой счет. И мне нравится моя работа. А ваша безотказность наверняка не будет распространяться на мое желание отправиться в очередную экспедицию, верно?
— И к чему вы клоните?
— Все еще не вижу, в чем моя выгода, — сообщила я сердито.
— В выполнении своего предназначения, — так же сердито ответил он.
— Ну, спасибо. Я что, по-вашему — инкубатор?
— Как я уже сказал, не задавайте вопросы, ответы на которые не хотите знать.
— О, прекрасно! — разозлилась я.
Кажется, в формуле счастья этого кадхаи под любимой женщиной подразумеваюсь вовсе не я. Не то, чтобы мне хотелось на это место, но низвести меня до уровня машины для воспроизводства — это уже слишком! Да и с чего он взял, что, если я рожу ребенка, то кому-то его отдам? Даже если этот кто-то — его родной отец!
Но продолжить гневную тираду мне не дали внезапно появившиеся хаоты. Как бы я не была зла, но устраивать ругань с тем, кто сражается в том числе и за мою жизнь — довольно глупо.
— И где же ваша гневная отповедь? — желчно поинтересовался Шарль, закончив с хаотами.
Признаться, зрелище фехтующего рыцаря подействовало на меня успокаивающе. Мне больше не хотелось ругаться, хотя мнение Шарля по поводу моего предназначения мне все так же не нравилось.
— Полагаю не очень умным лезть с отповедями к тому, кто в этот момент сражается.
— Считаете себя умной? — насмешливо поинтересовался он.
Хм. Кажется, насчет успокоилась я погорячилась. Этот тип умеет выводить из себя.
— А у вас сложилось противоположное мнение? — осведомилась я.
— В целом, учитывая, где мы находимся…
— Это не глупость, а доверчивость, — возмутилась
я. — Если бы Пьер и правда решил помочь мне, мы бы в такой ситуации не оказались!— Я бы все равно вас нашел.
— И на этом основании вы считаете меня глупой? Как вы вообще можете судить обо мне по той паре встреч, что у нас были?
— Умная женщина не стала бы бегать от своей судьбы.
— Ум не равен покорности, — ответила я запальчиво. — И было бы глупостью не попытаться сбежать от ваших угроз!
— Я вам не угрожал.
— Ну да, конечно! — я не удержалась от сарказма. — По-вашему, насилие — это норма?!
— Я предложил вам согласиться, — в голосе Шарля послышалось раздражение.
— Вы серьезно полагаете, что насилие с согласия делает его более приятным и менее болезненным? А еще меня упрекаете в недостатке ума!
— Что вы сейчас и демонстрируете! — он остановился и повернулся ко мне. — Тем, что не желаете понять, что у вас нет другого выхода!
Гладкая поверхность маски не передавала эмоций, но почему-то я легко представила, как кривиться гневом красивое лицо Шарля.
— У меня — есть, — возразила я. — Я не одна из тех несчастных уроженок Танши, кому не повезло стать запечатленной одного из вас. И мне не нужна защита императора, чтобы спрятаться от вас на просторах галактики!
— За одним маленьким нюансом, — ядовито заметил он. — Если вы покинете Таншу, вас арестуют.
Я остолбенела.
— Вы… с чего вы взяли?
Откуда Шарль вообще мог узнать, что меня преследуют законники?
— Вы во всех имперских новостях, Шайна Миури, похитительница имперских артефактов. И в вашем положении следует быть благодарной судьбе, что связала вас с одним из кадхаи.
— А как вы смотрите имперские новости? — поинтересовалась я. — На Танше ведь нет доступа к инфсети?
Мне срочно нужно было сменить тему, чтобы немного прийти в себя. Шарль знает! И теперь может угрожать мне выдать меня законникам… Все и так было плохо, а теперь стало еще хуже!
— У владетелей есть, — лаконично ответил Шарль.
Теперь он считает меня преступницей и наверняка полагает, что я заслуживаю любого сколь угодно плохого обращения.
— Шарль, я не похитительница. Это одно ужасное недоразумение, и сейчас мой жених пытается его разрешить. Но ему нужно время, поэтому я прячусь здесь.
— Как будто преступница призналась бы, — он мне не поверил.
— А вы никогда не слышали о невинно осужденных? — раздраженно поинтересовалась я. — Меня обвиняют, потому что я была последней, кто видел артефакт, согласно свидетельствам камер. Но камеры сломаны! И после меня к артефакту мог зайти кто угодно!
— Зачем вы пытаетесь убедить меня в своей невиновности? — поинтересовался Шарль. — Вы — моя запечатленная, и я не сдам вас империи.
— Потому что я — не виновна! — это же очевидно, разве нет?
— Тогда почему вы не сдались закону?
— Потому что законникам нужна не справедливость, а козел отпущения! Они не стали бы искать настоящего виновного, если бы захватили меня!
— Они и сейчас не ищут, — заметил Шарль. — И вы с тем же успехом могли ждать, что вам поможет ваш жених, находясь под стражей.