Бесконечность любви, бесконечность печали

– Тогда тем более что вы здесь делаете? Терапевтическое отделение в другом корпусе! Немедленно в палату! Проверьте и сопроводите, - бросила она кому-то за спиной и недовольно добавила: - Шастают по больнице, как хотят. Никакой дисциплины! И это во время карантина!

– Как фамилия?
– испуганно-писклявым голоском уточнила девушка с папкой в руках,

– Проскурина. Не надо меня сопровождать. Я знаю, куда идти, -Катя совсем понурилась: в холл ей теперь не попасть.

Начальница в белом халате замедлила шаг, пристально на нее посмотрела, сузив глаза, проводила взглядом, хмыкнула и наконец продолжила царственное шествие вниз. Семеня ногами, свита поспешила следом.

– Значит, так, - вдруг снова остановилась властная дама - Немедленно перекрыть все входы и выходы в больницу, в отделения. Запретить всякое хождение больных! Всем находиться в палатах до моего особого распоряжения. Того и гляди, журналисты в больницу нагрянут. Не хватало, чтобы пересеклись с комиссией.

– Да, Валерия Петровна, конечно, - закивал головой немолодой мужчина в халате, не желавшем застегиваться в районе талии.
– Сейчас распоряжусь.

– Ну так поспешите распорядиться!
– гневно рыкнула начмед

Опасливо попятившись, мужчина развернулся и бегом, если

можно назвать бегом перестановку коротких ножек, кинулся в обратную сторону. Остальная процессия продолжила движение.

В палате, куда перевели Катю, незанятой оставалась одна кровать - самая неудобная, прямо у входа. Между тем Алиса расположилась на козырном месте - у окна.

Тумбочек было на одну меньше, чем кроватей.

– Простите, не поделитесь со мной местом в тумбочке?
– обратилась новенькая к соседке.

– Не могу, - покачала головой та, не отрывая глаз от зачитанной книжки в мягком переплете, которая уже разваливалась на части в ее руках.
– Нету полки внутри. Спросите, может, кто другой потеснится, - посоветовала она и, подхватив вывалившиеся страницы, в сердцах добавила: - Блин, да кто их так сшивает?! Руки бы поотрывала!

– Извините, может кто-нибудь выделить мне полку в тумбочке?
– чуть громче поинтересовалась Катя.
– У меня немного вещей, - и в ожидании ответа обвела взглядом палату.

Никто не откликнулся. Все усиленно делали вид что не услышали вопроса. Алиса, отвернувшись к окну, якобы спала, девушка рядом с ней строчила СМС, женщина в годах что-то жевала, четко следуя поговорке «Пока ем, я глух и нем». Еще одна, не придумав ничего лучшего, быстро покинула палату.

– Понятно, - усмехнулась Проскурина и задвинула пакеты под кровать.

– Кто тут у нас из гинекологии? Орешко, Проскурина, Хильке-нич, Селезнева, Все здесь?
– уточнила появившаяся медсестра, -По коридорам не гулять и не выходить из отделения. Проскурина, сейчас капельницу будем ставить.

– Можно на минуточку в холл спуститься?
– умоляюще попросила Катя.
– Меня подруга ждет, ее сегодня выписали...

– Я же сказала: из отделения ни шагу, - перебила медсестра.
– Карантин в больнице. Выписали - пусть домой отправляется. Начальством приказано: никаких хождений! Никак вам не объяснишь. А с нас потом премию снимут, пусть и с гулькин нос, - укоризненно добавила она.

– Нарушителей больничного режима будем выписывать, - пригрозила напоследок медсестра и скрылась за дверью.

– Напугали!
– буркнула женщина с книжкой в руках.
– Пусть лучше выписывают, а то устроили беременным испытание на выносливость: то заморозят, то бегать с вещами заставят и при этом еще виноватыми норовят сделать. Так не то что сохранить, прямо на коридоре выкинуть можно! Надо жалобу писать, - отложила она в сторону растрепанную книгу и спросила у Кати: - Вы тоже на сохранении? Подпишете?

– А что жалоба изменит?
– оторвалась от телефона молодая женщина.
– Одной больше, одной меньше. Мне, к примеру, их больничный сто лет не нужен - я в декретном. Почти полгода ждала, пока мама возьмет отпуск и за детьми присмотрит, а я в больницу лягу. Дождалась! Извините, нет возможности для операции! Пришлось ругаться, чтобы эту возможность нашли, а не выписали!

– А что у вас?
– заинтересовалась Катина соседка.

В этот момент снова открылась дверь, молоденькая медсестра вкатила две стойки для капельниц. На одной из них горлышками вниз висели три бутылки с лекарством, другая была пуста.

– Проскурнова кто?

– Проскурина, - поправила ее Катя.

– Извините. Ложитесь, пожалуйста, - милым голоском попросила сестричка.
– Селезнева?

Алиса нехотя пошевелилась. Догадавшись, кто такая Селезнева, девушка подтащила стойку с бутылками к окну, попыталась протолкнуть ее между спинкой и подоконником, но не получилось.

– Странно, раньше проходила, - озадачилась она.

– Так еще одну кровать добавили, - перестав жевать, напомнила ей пожилая женщина.
– И так в палате дышать нечем!

– Вам предлагали перейти в другую, - робко заметила медсестра.

– Еще чего! Дура я переселяться?
– хмыкнула та в ответ.
– Я в этом отделении по два раза в год лежу и знаю, где лучше, а где хуже.

– Извините, повернитесь, пожалуйста, - обойдя кровать с другой стороны, медсестра тронула Алису за плечо.

– Вежливая, - с удивлением прокомментировала соседка Кати, после того как девушка покинула палату

– Это пока молодая - вежливая. Поработает пару лет - станет как все, - усмехнулась завсегдатай отделения.
– Насмотрелась я на них. А ты зря к окну легла, - повернула она голову в сторону Алисы.
– Дует там. Это я окна расклеила.

– Зачем? В палате нежарко, - подняла голову девушка с телефоном.

– Зато дышать есть чем.

– Так сами и ложитесь к окну, если вам воздуха не хватает, - возмущенно посоветовала девушка.

– А ты меня не учи, не доросла еще, - с вызовом отчеканила женщина.
– Там воспаление легких можно подхватить.

– Вот интересная логика: вам простужаться нельзя, а кому-то другому можно?
– не выдержала Катя.