Бесконечность любви, бесконечность печали

– Отойдите, а то неровен час в живот попадет!
– отодвинула Ольгу от кровати появившаяся в палате пожилая санитарка и навалилась на больную всем телом.

– Срочно зовите ребят из реанимации!
– прокричала Ольга еще одной медсестре, зашедшей в палату со шприцем в руках.
– Да успокойтесь же вы!
– не сдержавшись, прикрикнула она, пытаясь поймать больную за руки, которыми та колотила по спине санитарки.

Алиса, пытаясь вырваться, вертелась как уж. Из коридора прибежал на помощь щуплый мужчина из больных, но мало чем помог. Разбушевалась она не на шутку. При этом уже не рыдала и не кричала. Ее нечленораздельные звуки напоминали злобное рычание раненного в смертельной схватке зверя.

Сообразив, что просто так утихомирить больную не удастся, мужчина вытащил откуда-то ремень и со второй попытки затянул его на Алискиных лодыжках. Та взвыла, собралась из последних сил, вывернулась из множества держащих ее рук и грохнулась на пол.

Наблюдая за всем этим безумием, Катя от ужаса не могла пошевелиться. До нее стало доходить, что могло случиться, не появись в палате медсестра.

– Больные, покиньте палату и закройте дверь!
– оглянувшись, не терпящим возражений тоном приказала Ольга.

Застывшие у открытой двери зеваки, в том числе и две соседки, попятились назад. Вскоре, решившись встать с кровати, к ним примкнула Катя. По коридору на помощь коллегам уже спешил мужчина в голубой униформе с небольшой аптечкой-контейнером. На фоне его почти двухметровой фигуры контейнер в мощной пятерне казался детской игрушкой. Все облегченно вздохнули: этот точно справится.

«И почему самые крупные и сильные мужчины идут в реаниматологи-анестезиологи? Взять того же Зайца...
– удивилась несоответствию Катя.
– Им бы в психиатрию».

– Что там у вас случилось?
– поинтересовалась у нее соседка-книголюб.
– На пять минут вышла всего... Может, ей муж чего по телефону наговорил?..
– и сама себе ответила: - Он, кто же еще! То хотят детей, то не хотят. А нам за все расплачивайся.

– За мной сейчас приедут!
– занервничала соседка помоложе.
– А у меня вещи не собраны!

– Отпустили?

– Заявление написала.

В конце коридора открылась дверь, появившийся санитар распахнул ее во всю ширь и втолкнул каталку.

– За вашей, видать, - со знанием дела прокомментировала одна из зевак.

Получив профессиональную подмогу, медики справились довольно быстро, и вскоре из палаты выехала каталка с Алиской. Вела она себя смирно. И не только потому, что стало действовать введенное лекарство: руки, ноги, а возможно, и тело ее были надежно зафиксированы специальными ремнями.

– Бедняжка!
– вздохнула ей вслед одна из женщин.

– Отойдет, откачают, - успокоил больной, которому медсестра вернула ремень.
– Я за свою жизнь и не таких буйных видал. Правда, те были алкоголиками, - добавил он.

– Так, больные, разошлись по палатам!
– приказала появившаяся в коридоре растрепанная Ольга.
– Забыли про карантин? Проскурина, зайдите в ординаторскую, - добавила она.

– Слава Богу, кошмар закончился, - облегченно вздохнула женщина, ожидавшая мужа, и поспешила в палату.

– Ты видела, с чего все началось?

– усадив Катю в кресло, Ольга вымыла руки над умывальником, сполоснула лицо.
– С виду нормальная женщина. Что она от тебя хотела?

– Оля, это и есть Алиса, - опустила голову Проскурина.
– Та, которая теперь с Виталиком. Он собрался сюда приехать, вроде даже договорился с кем-то, чтобы пропустили. Ну а тут, сама понимаешь: я беременна, у нее выкидыш. Вот она и сорвалась.

– Так вот в чем дело...
– Ольга открыла лежавшую перед ней медицинскую карту.
– Поступила по скорой с кровотечением. Беременность малого срока, аборт в ходу... Знаю доктора, который ее принимал. Хороший доктор, опытный. Ничего нельзя было сделать. И никакие деньги не могли помочь. Не понимаю...
– она умолкла.

– Что?
– не утерпела Катя.

– Она же сказала - заплатили. Но в такой ситуации брать деньги... Нет, на него это не похоже. Бессмыслица какая-то.

Ольга задумалась, снова перелисталатонкую историю болезни.

– Я знаю, кого она имела в виду, - вдруг вспомнила Катя.
– Вчера случайно я слышала разговор заведующей гинекологией с Алисой и Виталиком. Она делала ей УЗИ.

– Наша заведующая?

– Да. Только денег она не брала. Посоветовала Алисе лечь на сохранение, но та отказалась. Тогда заведующая отправила ее, то есть их, к начмеду. Мол, та направила - вот пусть и решает, как быть.

– То есть, получается, к Лежнивец, - Ольга вздохнула.
– Теперь все понятно. Стандартная ситуация, та же картина, что и у тебя. И заведующая очень правильно рекомендовала лечь на сохранение, - захлопнула она историю болезни.
– Но я сейчас не об этом. Ты замечала раньше у Алисы подобные состояния? Неадекватное поведение, истерики, психозы, - пояснила она.

– Нет, не замечала, - подумав, Катя пожала плечами.
– В студенческие годы рыдала как-то, когда аборт пришлось делать. Несладкая у нее жизнь, конечно. Приехала в город из деревни, из многодетной семьи, сама всего добивалась. Мечтала удачно выйти замуж, чтобы в городе остаться. После учебы мы долго не виделись, не общались. Лет семь. Потом она меня нашла, попросила помочь с работой. Я помогла. Подвернулось место в глянцевом журнале, и вроде у нее там все шло гладко. Об остальном - не знаю. Мы не настолько близки, чтобы делиться тайнами.

– Однако мужа твоего она быстро к рукам прибрала, - заметила Ольга.

– Что ж добру-то пропадать?
– усмехнулась Катя.
– Он вполне в состоянии обеспечить ей беззаботную жизнь. Но с утратой ребенка она может и его потерять.

– Теперь все ясно, - постучала доктор ручкой по столу.
– Ладно, возвращайся в палату, отдыхай. Тебе сегодня тоже хватило... Да, забыла спросить: зачем тебя Лежнивец вызывала?

– Вызывала, только я ее не видела. Это мой друг каким-то непостижимым образом прорвался к ней в кабинет, - на ходу прикидывая, стоит ли что-то говорить о Генрихе, Катя решила умолчать о главном.
– Он тоже журналист, а ей положительная статья о больнице позарез нужна. Но я отказалась писать. Мне сейчас не до статей, сама понимаешь.