Бесконечность любви, бесконечность печали

– Мне надо отъехать, - сообщил он, прекрасно зная, что услышит в ответ.

– Можешь не возвращаться!
– буркнула супруга и прибавила громкость в телевизоре.
– Разрешаю заночевать у своей шкурки!

– Лика, какая шкурка? Ну сколько можно?
– с полной безнадежностью произнес он.
– Я по работе еду.

– Ага, как же!
– нервно усмехнулась та, и вдруг ее прорвало: -Всю жизнь на ночь глядя «по работе»! Когда служил, терпела: «Родина в опасности!» А сейчас что? Кто у тебя в опасности в десятом часу ночи? Какая работа, блин?!
– жена вскочила с дивана и, в мгновение ока оказавшись рядом с мужем, замахнулась пультом.

– Анжелика!
– перехватив ее руку, Андрей Леонидович с укором посмотрел на разъяренную женщину.
– Прекрати немедленно истерику!

– Он, блин, по бабам шастать, а мне тут спокойно ждать! Фигуш-ки!
– попыталась она вырваться.

Не получилось. Только уронила пульт, который, ударившись о ламинат, разлетелся на части.

– Сволочь ты, Поляченко!
– выдохнула в исступлении женщина.

– Сволочь, кобель гребаный! Ненавижу! Вали куда хочешь!
– перестав вырываться, она вдруг зарыдала.

Зная, что начинается второй акт фирменного семейного действа, Андрей Леонидович отпустил руку и вышел за дверь.

Никаких эмоций. Внутри давно все выгорело, все серо, безрадостно. Пепелище.

Сцены ревности, оскорбления, попытки драк сопровождали всю их семейную жизнь. В последние годы он научился их как бы отсекать, блокировать сознание невидимым роллетом, ибо понял, что может сорваться и врезать супруге. Никогда в жизни он не поднимал руку на женщину - не позволяло достоинство и, если хотите, кодекс офицерской чести. Но и сил терпеть не оставалось...

Чаще всего он просто уходил в другую комнату и ложился спать пораньше, плотно закрыв двери. Жена, не находя выхода эмоциям, в ответ на это избрала еще худшую тактику - стала втягивать в конфликтные ситуации дочь: скажи, папа плохой, что он виноват.

Обидно, но дочь уступала ей без всякого сопротивления. Понимала: иначе от истеричной мамаши достанется ей самой. А так короткий спектакль разыгрывался, как по нотам: «Виноват папа?»

– «Да, виноват». И все - ушла к себе. Словно папа ей был нужен исключительно для того, чтобы оплачивать учебу в университете, одевать, кормить, отправлять с мамой на курорт.

При полном поражении в правах у Андрея Леонидовича были лишь обязанности. У всех других членов семьи права имелись, даже у любимца жены кота Макса, а у него - нет. Единственное, что позволялось главе семьи, - не мешать прекрасному полу жить своей интересной жизнью. Любая его попытка высказать собственное мнение встречалась в штыки - криками или истерикой. Иногда - равнодушным «потом», после чего жена погружалась в виртуальную жизнь в социальных сетях, где обитала сутками. Вставать рано утром и бежать на работу ей не требовалось.

Что такое зарабатывать деньги, а не только тратить, за двадцать с лишним лет сидения дома она совсем забыла. Супруг ког-да-то из лучших побуждений предложил ей бросить работу после декретного отпуска: мол, он постоянно занят на службе, график ненормированный, а в семье маленький ребенок. И поначалу даже гордился таким распределением обязанностей: он, мужчина, обеспечивает достойную жизнь своим женщинам.

Но... Тогда же обнаружились и первые нестыковки в определении понятия «достойная жизнь». Жене хотелось намного больше, чем он мог дать. У нее были свои критерии - ближайшие подружки. Одной муж подарил шубу, второй - машину, третья обустраивалась в новой огромной квартире в центре. А у них что? Зарплата супруга - и все? На нее не поживешь на широкую ногу.

Намек на то, что при таких запросах надо бы самой выйти на работу, Анжелика восприняла как личное оскорбление. Ей нравилось сидеть дома. Ребенок в саду, муж на работе. Можно вдоволь спать, убивать время в разговорах с подружками и в Интернете, обсуждая животрепещущие темы типа «куда бы съездить отдохнуть следующим летом». К слову, сам супруг в отпуск на юга и за границу не летал, так как не положено по службе. За все годы лишь однажды выбрался с семьей к родственникам в Феодосию.

С ростом благосостояния подружек повышались и запросы жены. Ее уже не устраивали отели эконом-класса вдали от моря. Требовались исключительно пятизвездочные, на первой линии. И обязательная сумма на шопинг.

Ну где мог взять Поляченко такие деньги? Даже одолжить не у кого: материальное положение сослуживцев мало чем отличалось от его собственного. Скандалы пошли чередой, и он скрепя сердце согласился делать то, чем периодически занимались многие. По сути, ничего противозаконного - оказать кому-то информационную услугу, тем более что добрая часть сведений под рукой. И такая подработка неплохо оплачивалась. Но все равно он считал: как офицер не имеет на это морального права. А потому, когда один из клиентов, узнав, что Андрей Леонидович подумывает за выслугой лет уйти на пенсию, предложил работу, Поляченко, не раздумывая, согласился.

Ладышев ему понравился со дня знакомства: подкупали его уважительность, интеллигентность, порядочность. Даже его немногословность пришлась по душе Поляченко. Сам такой. Зато все четко, почти по-военному. Задача поставлена - задача выполнена. И вознаграждение законное. Так что отношения с новым началь ником его абсолютно устраивали.

А тут еще шеф и с жилплощадью помог. Кто-то из его знакомых уезжал на постоянное место жительства и срочно продавал хоро шую трехкомнатную квартиру с ремонтом. «Срочно» означало: большой скидкой в цене. Ладышев, узнав, что начальник отдела безопасности ютится с семьей в малогабаритной «хрущевке», дал ему деньги и не торопил с возвратом - ждал, пока на его «двушку» найдется выгодный покупатель. Оставшуюся сумму Поляченко честно отработал.

В новой квартире появился скоростной Интернет - и надежды на нормальную жизнь рухнули с грохотом. Анжелика выходила в виртуальный астрал, и ничего больше ее не интересовало - ни порядок и обустройство, ни муж, ни дочь. Она и за собой перестала следить, не встречалась даже с подругами, предпочитая общаться в Сети. А Поляченко все чаще, вернувшись домой, сам готовил ужин, мыл скопившуюся за день посуду.

Но все это еще полбеды, он от природы был терпеливым. Доконали скандалы. Казалось, Анжелика разучилась нормально разговаривать, чуть что - сразу в крик. Первый срыв предела терпения случился больше трех лет назад, когда с утра жена устроила истерику: «Что ты топчешься, как слон, не даешь выспаться!» О том, что и он подолгу не может уснуть из-за клацанья клавиатуры, речь уже не шла: сам по глупости позволил установить компьютер в спальне.

Следующей ночью он переселился на диван в гостиную да так там и остался. Разумеется, прекратился и всякий интим, который, правда, и до того случался не шибко часто.

Жена ситуацию восприняла по-своему: завел шлюху! Теперь она совсем перестала стесняться в выражениях и за короткое время овладела весьма богатым матерным лексиконом. Это сорвало второй предел терпения. Андрей Леонидович не был ханжой, но здесь понял: чтобы не скатиться окончательно в болотную хлябь и не перестать себя уважать, придется что-то срочно менять в жизни.