Бесконечность любви, бесконечность печали

Зиночка последний раз перечитала послание, выделила и нажала «отправить в корзину».

В дверь постучали.

– Доброе утро!
– приоткрыл дверь Андрей Леонидович.
– Как у нас дела?

– Доброе...
– растерялась секретарша.
– Нормально...- пролепетала смущенно, но быстро пришла в себя и решительно закончила начатое дело: очистила корзину с анонимкой.
– Почему вы не с шефом?

– Договорились, что я съезжу в офис на пару часов, затем вернусь. Все в порядке?

– пристально посмотрел он.

Что-то в выражении Зининого лица его насторожило.

– Нет... То есть... Да!
– замотала она головой.
– Не ожидала вас увидеть, - нашла она оправдание путаному ответу.
– Как Вадим Сергеевич? Вы его покормили завтраком?

– Это он меня покормил, - улыбнулся Поляченко.
– Наш шеф -крепкий орешек.

– Ну да, крепкий...
– согласилась Зиночка. Пора было переходить к главному.
– Андрей Леонидович... с чего бы лучше начать... На моей памяти шеф впервые слег с такой температурой. Свалился, можно сказать. И тому виной не только грипп, - убежденно заявила секретарша.

– А что же еще?

– Ну, понимаете...
– замялась она.
– Вы сами только что сказали, что Ладышев - крепкий орешек. Здоровый образ жизни, спорт, гены. Но вот подкосило же его что-то?

– Грипп - не шутка. И не таких косит.

– Согласна, бывает. Но есть еще одна причина, - подняла она взгляд.
– Сердечная, вернее, душевная: Катя Проскурина. Андрей Леонидович, мы должны ее отыскать!

Поляченко удивленно посмотрел на секретаршу.

– Зина, никто не вправе вмешиваться в личную жизнь человека, если он не просит. А тем более в жизнь шефа.

– Да, не просит. Потому что скрытный и упрямый! И Катя такая же! Мучаются сами, друг друга мучают, Нину Георгиевну опять же. Если бы у меня были ваши возможности, давно бы ее отыскала, -вздохнула Зина.
– Ладно... Вижу, вам все равно. Можете забыть о моей просьбе, - махнула она рукой.
– Сама найду. И не то находила.

«Ну надо же, какая женщина!
– тайно залюбовался ею Поляченко.
– Добрая, сопереживающая... И куда наш брат смотрит? Был бы я свободен...»

– Не сомневаюсь, - борясь с желанием сообщить, что Проскурина уже найдена, улыбнулся начальник отдела безопасности.
– Но я подумаю, чем смогу вам помочь, - добавил он и повернулся к двери.

– Не мне! А Вадиму Сергеевичу!
– повеселела Зиночка и заговорщицки добавила: - Я очень-очень на вас надеюсь! Хорошо бы прямо сегодня найти: четырнадцатое февраля, день влюбленных! Вдруг помирятся?

«Ура! Теперь точно отыщется! Ля-ля-ля!
– после ухода Поляченко настроение секретарши заметно улучшилось.
– Хорошо, эту мерзость убрала, - на мониторе осталось сообщение «Корзина очищена».
– Никто не вправе вмешиваться в личную жизнь человека», - повторила она слова Поляченко.

Как ни странно, на душе стало светлее...

– ...Веня! Вениамин!
– ликующе вопил мобильник голосом Генриха.

– Ты еще не в больнице? Мне обязательно надо ехать с тобой!

«Вот екарный бабай!
– выругался про себя Потюня.
– Проспался, блин! Старый я дурень, нашел приключения на свою голову!»

– Генрих, у меня не получится за тобой заехать. Я на задании редакции, это в другом конце города, - соврал он, отъезжая от работы с запасом по времени.
– Не успею.

– Неважно, я на такси доберусь, - отмел его довод Вессенберг.
– Ты мне адрес подскажи, не запомнил вчера.

«Как же от него отвязаться?» - заерзал на сиденье Веня.

– Генрих, ты хорошо подумал? Ты уверен, что тебе надо туда ехать?

– Уверен! Мне позвонила та женщина, начмед, Валерия...
– напрягся он, припоминая.
– Впрочем, неважно. Я вчера звонил тебе с ее телефона, у нее сохранился твой номер. К счастью, ты утром оставил мне именно этот телефон.

– И что?
– Потюня уже пожалел, что оставил гостю запасной аппарат.

– Она посоветовала приехать за Катей. Сказала, что у беременных так бывает... Ну, неадекватно воспринимают реальность.

– По-моему, Катя вполне адекватно отреагировала, - не согласился Веня.

– Ты не понял. Она вчера неправильно меня поняла, мой приезд. Это от неожиданности. И из-за беременности, - убежденно заявил Генрих.

– То есть? А как она должна была его понять? Ген, ты извини, но, по-моему, она ясно выразилась, что тебя не любит. При чем здесь неадекватность?

– Ты не прав, - казалось, тот его не слышит.
– Она сейчас эмоциями живет, думает только о ребенке. А о себе, о будущем совсем не думает. О материальном в том числе.

– Да она никогда этим особенно не заморачивалась, - хмыкнул Потюня и добавил про себя: «Плохо ты знаешь Катю».

– Может, раньше, как ты сказал, и не заморачивалась, - неожиданно согласился Вессенберг.
– Потому что не было детей. Сейчас все изменилось. И она скоро поймет, что рядом должен быть мужчина, который станет заботиться о ней и ребенке.

«Она и сейчас это понимает, - продолжил разговор с собой Веня.
– Вопрос в другом: кого она хочет видеть в такой роли?» ,

– Этот мужчина - я, - между тем убежденно заявил Генрих.
– Но чтобы она это поняла и поверила, я как можно чаще должен быть рядом.

– И кто же тебя так просветил?
– усмехнулся Потюня.

– Ну докторша эта. Она еще поговорку напомнила: «Вода камень точит».

– А доброжелательница знает, что ты - не отец ребенка?

– Она догадалась и успокоила, что не это главное. Главное, что я ее люблю. Поэтому мне надо ехать за Катей.

– Как знаешь, - поняв, что переубедить Вессенберга не удастся, вяло согласился Веня.
– Записывай адрес...