Беспечные
Шрифт:
«Легко! — мысленно надменно усмехнулась Ванесса. — Эту роль я сыграю легко!»
Легкая тень удивления промелькнула на лице графа, и Ванесса поняла, что слишком уж расслабилась, и её недетская мысленная усмешка могла отразиться и на её лице. Она тут же широко улыбнулась и радостно ответила:
— Хорошо, я постараюсь.
Граф Мэйнер ещё несколько мгновений на неё пристально смотрел, но Ванесса продолжала удерживать детское добродушие на лице, и он перевёл свой взгляд на Леона.
— Если у тебя нет ко мне вопросов, то можешь быть свободен.
— Вопросов нет, — ответил Леон, вставая.
Граф снова посмотрел на Ванессу:
— Благодарю,
— Благодарю Вас за всё, — радостно ответила Ванесса и тоже встала.
Она слегка поклонилась графу, и они с Леоном вышли за дверь.
— Надеюсь, отец там тебя не запугивал? — с тревогой спросил Леон, когда они зашли в кабинку подъемника и поехали вниз.
— Нет, — хихикнула Ванесса. — Он сказал «добро пожаловать в семью», вот я и разрыдалась от неожиданности.
— Ясно.
Кабинка остановилась и они вышли на первом этаже Башни.
— Ну что, сестрёнка? — улыбнулся Леон и обнял её за плечо. — Идём смотреть твой новый дом?
— Идём! — весело сказала Ванесса и обняла его в ответ за талию, а сама про себя хихикнула: «Хорошо, что тебе всё же не всё ясно!»
Часть 3
Глава 21. По-взрослому
Леон
В тот же день, поздний вечер.
Леон зашёл в свою комнату на втором этаже своей усадьбы и закрыл за собой дверь на замок. От его безупречной осанки и уверенной походки тут же не осталось и следа. Он сильно ссутулился, будто на его плечи водрузили два мешка с зерном, а его руки повисли безвольными плетьми. В таком состоянии он добрел до кровати и рухнул на неё лицом вниз. Полежал так немного и перевернулся на спину, раскидывая руки по сторонам.
«Интересно, этот кошмар когда-нибудь закончится?» — безрадостно думал он, глядя в потолок, не в силах больше пошевелиться.
Ему казалось, что та гора, что он только что нёс на плечах, теперь растеклась по всему его телу и каменной плитой вжимает его в кровать. От этой мысли ему даже начало казаться, что с каждой минутой дышать становится всё труднее и труднее. Но он всё же переборол себя: сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, и наваждение прошло.
«Интересно, смогу ли я когда-нибудь снова себе принадлежать? А то я уже и не знаю, где в этом всём моё „я“. Все от меня что-то хотят, требуют, всем я что-то должен, и этот список только увеличивается… Наверное, это всё же была плохая идея — сбегать тогда в лесу… Выкопали бы мы те аметисты, спокойно вернулись домой, и жил бы я себе и дальше спокойно… Гулял бы с народом, помогал бы им, чем мог… Интересно, как там Нэд без меня справляется всё это время? Надеюсь, они тогда успели закончить ремонт крыши до зимы… Помогать им мне никогда не было в напряг. Интересно, почему? Может, потому что они от меня ничего никогда не требовали и не ждали? А… Наверное, поэтому — они не грузили меня своими ожиданиями. С ними всегда было легко… А здесь… Задыхаюсь я с вами здесь…»
Леон потянулся к своей шее и расслабил шейный платок, но этого ему показалось мало, и он сорвал его к чёртовой матери! Слетевшая брошь со звоном упала на пол.
Ему и этого показалось всё равно мало, и он начал расстёгивать пуговицы на сюртуке, но быстро задолбался и с силой дёрнул за полы в разные стороны, отрывая оставшиеся.
«Я уже не прошу воли, дайте хоть свободу! Я теперь
играю по вашим правилам! Отдайте мне хоть часть меня обратно!!!»Та же участь и постигла пуговицы на жилете и рубашке. Они разлетелись и раскатились по полу, а Леон снова уронил руки на кровать и раскинул их в стороны.
«Так хоть меня не душит „виконт Мэйнер“, — подумал он, снова делая глубокие вдохи-выдохи высвободившейся из оков социального статуса грудью. — И это всё, что я теперь могу себе позволить? Дышать?»
Леон горько усмехнулся.
«Добро пожаловать в рабство, хренов искатель приключений! Хотел стран заморских? Новых впечатлений? Ха! Впечатлений ты огрёб выше крыши! Вот только неувязочка вышла, теперь тебе даже не дозволено и за порог выходить по собственному желанию, раз обещал отцу больше в трущобы не сбегать… Они-то без меня выживут, всегда выживали и сейчас выживут, даже и не заметят моё отсутствие. А я?.. Выживу ли я без них… Моих друзей… Без них бы я давно здесь свихнулся от одиночества… Но, похоже, уж лучше было и дальше оставаться одиноким…»
Леон сел на кровати и, стянув шнурок с волос, тряхнул головой, давая свободу волосам, а потом встал и пошёл в уборную. Там он наклонился над раковиной и вылил себе на голову несколько ковшей холодной воды. Но остудить закипевшую голову ему это особо не помогло, и он отбросил металлический ковш в сторону — тот врезался в стену и с грохотом упал на пол. Устраивать разнос своей комнаты ему приходилось не впервой, и слуги давно привыкли не обращать внимание на грохот, пока он сам не позовет их убирать.
Вода перестала течь с его волос, и он, распрямившись, посмотрел в зеркало.
«Да уж, красавчик. Утопленник хренов!»
Леон разделся до пояса, стянул сапоги и, побросав всё на пол, вернулся в спальню. Он растянулся на кровати звёздочкой и понял, что ему всё же немного полегчало. По крайней мере, пропало чувство, что отсюда необходимо срочно валить без оглядки, пока эта неподъемная гора его новых обязанностей окончательно его не раздавила, как беспечного жука, попавшего под сапог равнодушного прохожего.
В дверь постучали.
«Блин, Ванесса! Оставь меня в покое хоть сегодня!!! Убирайся!!! Иначе я за себя не ручаюсь!!!»
Леон закрыл уши, но различил повторившийся стук.
«Что ты ещё от меня снова хочешь?!! Я тебе выдал всё, что мог: и грифона, и способ избавиться от Дэмиса, и семь лет своей жизни, и новый безопасный дом!!! Пощади меня, твою ж мать!!! Отстань от меня хоть на вечер!!! Один вечер!!! Что, так сложно?!!»
— Леон, можно тебя на пару слов? — услышал он столь ненавистный ему сейчас голос и взорвался…
«Сама напросилась. Хочешь играть по-взрослому? Получай».
Он встал с кровати и быстрым шагом пошёл к двери. Отомкнул и резко открыл её, грубо схватил Ванессу на руку, втащил в комнату и, хлопнув дверью, снова закрыл её на замок. Ванессу он потащил за собой в спальню и, бросив её на кровать, залез сверху, упёршись на прямые руки и одно колено.
— Ты думаешь, я идиот, Ванесса? — начал холодно говорить он, глядя в её перепуганное лицо. — Ты думаешь, я не вижу, что я тебе нравлюсь и ты ищешь любой повод меня обнять, поцеловать или прижаться грудью. Я тебя просил не лезть на меня. Не раз просил. Да, ты красивая. Но тебе одиннадцать, твою ж мать! Что мне прикажешь с тобой делать? Семь лет за ручку ходить? Или что? Ты припёрлась ночью в мою спальню в одной ночной рубашке, зачем? На что ты напрашиваешься? — Леон нагнулся к её уху и зло прошептал: — Чтобы я изнасиловал маленькую девочку или как?