Бесстрашный

Крамос, несмотря на свою принадлежность к последним, обнаружил опасность только тогда, когда она обратилась во впившегося в ладонь призрачного дракончика. От резко вспыхнувшей боли магистр заверещал, словно хряк под мясницким ножом. Всю маг-энергию, что у него оставалось, ему пришлось израсходовать не на удар по врагу, а на то, чтобы отшвырнуть от себя эту мелкую тварь, отголосок древних времён, незнамо как появившийся на землях Великой Империи.

Отбросить дракончика удалось. Но на этом вся магия и закончилось. «Сосуд» с маг-энергией опустел, действительный член Конклава почувствовал себя абсолютно беспомощным. Его мог убить сейчас кто угодно, даже ребёнок. Всего лишь один укол чем-то острым — ножом, шилом, обычной иглой в уязвимую точку — и великий волшебник исчезнет, превратится в безжизненный труп, холодное мёртвое тело…

Упавшая в отчаянии рука наткнулась на болтающиеся на поясе ножны.

Меч! Крамос просто забыл, что он есть и что убивает не хуже магии…

Та, что стояла сейчас перед сенешалем, похоже, уже не могла защищаться. Зато у магистра, чтобы достать клинок и ударить соперницу, силы ещё оставались.

Сквозь застилающий взор багровый туман Рейна с трудом различала противника и то, что он делает. Она уже поняла, что сейчас умрёт, что переоценила себя, и жалела лишь об одном: что не успела рассказать Диму самое главное. А впрочем… может быть, это и хорошо, что он не узнает… что об этом никто не узнает.

Маленький призрачный друг попытался спасти её, но лишь оттянул неизбежное. Тягаться с магистром он был не в силах, а заставлять его жертвовать ради неё Рей не хотела. Чуточку магии, что ещё теплилась в нём, женщина решила отправить на то, чтобы испепелить себя после смерти, чтобы никто не смог надругаться над её телом, особенно такой негодяй, как Крамос.

Спрятавшийся в амулете дракончик не желал исполнять отданный хозяйкой приказ.

Однако Рей знала: он его выполнит. Потому что иначе всё, ради чего он возник, из-за чего появился на свет, станет просто бессмысленным…

Клинок сенешаля взвился над головой, Рейна закрыла глаза…

Откуда-то спереди что-то негромко свистнуло.

Через секунду женщина услышала шум упавшего тела.

Растёкшееся от амулета тепло заставило вздрогнуть.

«Зачем?! Зачем он истратил всю магию на исцеление?» — мелькнула тревожная мысль.

Глаза разлепились. Перед ногами у Рей лежал Крамос. В его спине торчала стрела.

Собрав все силы в кулак, женщина оторвала меч от залитой кровью травы и, навалившись на рукоять, вонзила его в валяющегося ничком сенешаля.

Клинок пробил магистра насквозь, пригвоздив его к земле, словно муху.

Лишь после этого Рей разогнулась и посмотрела на лес.

Шагах в двадцати, на опушке стояла Лика.

— Прости, но… я не могла не вмешаться, — развела она виновато руками.

Рей медленно опустилась в траву и снова закрыла глаза.

Её колотила мелкая дрожь.

— Сп-пасибо… Сп-пасибо, что… не послушалась…

Охотница убрала лук. Подошла к бывшей богине. Присела рядом на корточки.

— Знаешь… когда я увидела, что глаза у тебя стали опять одноцветными… я знаю, что это значит. Что значит это для дщери дракона. Наверное, это случится когда-нибудь и со мной. Но это будет потом. После. А может быть, и не будет. Кто знает?.. А у тебя это уже есть. Поэтому ты не должна умирать. Пока не должна. Понимаешь?..

Рей молча кивнула.

Связь-камень, закреплённый на поясе, завибрировал срочным вызовом.

«Рей! Ты в порядке? Что у вас с Крамосом?»

«Нормально, Дим… Я в порядке. Имперцы разбиты. Мы идём к вам», — отозвалась женщина…

Глава 19

Пятый имперский корпус мы разгромили на марше.

Засаду организовали сразу за Проштами, в единственном месте, где дорога проходила между холмами. С западной стороны за высотками мы установили требушеты Лики и Рейны. Их, а также восточную сторону прикрывали два моих «вагенбурга», на обратных скатах холмов расположились конные сотни Аршафа. Три десятка повозок перегородили дорогу. Стреломёты, заряженные для стрельбы в упор «изделиями номер три», поставили сразу за ними. Захлопнуть ловушку должны были подходящие от северного моста батальеры Бартахоса и «гуляй-город» Рушпуна.

Чтобы имперский корпус никуда не свернул и его командиры ничего бы не заподозрили, я от имени мессира Менония поддерживал постоянную связь с Даршей — звонил ей каждые три минуты, разъяснял обстановку и корректировал движение войск.

В итоге имперский резерв влетел в подготовленную западню, словно мышь в гостеприимно распахнутую мышеловку. Чтобы дорога превратилась в настоящий огненный ад, хватило четырёх залпов из требушетов. «Орудия» били с удивительной точностью. Горшки с «напалмом» раскалывались-разрывались вдоль обеих обочин с интервалами в тридцать-сорок шагов, накрывая колонну по всей длине — спасибо успешной пристрелке и набравшимся опыта «артиллеристам».

Тех, кто пытался прорваться к холмам, расстреливали с высот арбалетчики. Желающие проскочить опасное место натыкались на перегородивший дефиле «вагенбург». Решившие отступить попадали в очередной огневой мешок — парящие в вышине дроны-корректировщики сразу же наводили нашу «артиллерию» на пути отхода.

Где-то минут через десять после начала бойни имперские маги сообразили поставить защиту на передовые отряды, чтобы всё же попробовать продавить цепь из повозок, выставленных на выходе из распадка между холмами.

И у них это почти получилось.

Почти — потому что когда накачанная энергией защитная сфера смяла-таки с десяток щитов и заставила прячущихся за ними лучников и алебардистов отойти ко второму тележному ряду, по призрачной плёнке врезали стреломёты. Так же, как час назад, местная магия ничего не смогла противопоставить кумулятивной струе, разогретой до тысячи с лишним градусов. Защитная сфера лопнула, словно воздушный шарик из сказки про Пятачка, Винни Пуха, Сову и день рождения ослика.

«Бумкнуло» действительно знатно. Причём, ударило, в основном, по тем, кто подпитывал маг-энергией защитные построения. Через руну «познание» я отчётливо видел, как рухнули бездыханными десятка четыре магов, идущие следом за атакующими повозки солдатами.

Дальше уже пошло обычное избиение. Лишившиеся командования пехотинцы, пытаясь спастись, метались среди дыма и пламени и, как обезумевшие, бросались на наши позиции, лезли через повозки, ныряли под днища, бились о выставленные щиты. И гибли, гибли, гибли под стрелами и заклятьями, ударами копий и алебард. Руки поднимали лишь те, кто случайно вываливался из толпы и до кого, наконец, доходило: спасение только в плену.

В плен после этой бойни попали немногие. Менее одной тысячи из пятнадцати шедших на помощь уже уничтоженному корпусу Нария. Магов среди пленённых не оказалось. Сколько из них погибло от «греческого огня», сколько от стрел, скольких затоптали свои же — мы не подсчитывали. Неизвестной осталась и судьба командующей корпусом Дарши. Среди обгорелых трупов её никто не искал. Всех убитых имперцев мы просто похоронили. В нескольких братских могилах, на выходе из распадка между холмами. С нашей стороны потерь практически не было: всего два десятка «двухсотых» и полсотни раненых.