Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– А, понятно… Вы по поводу того происшествия на пищеблоке? Но все разъяснилось, повариха случайно опрокинула масло, и оно разлилось по горячей плите. Возгорание ликвидировали, не было никакой паники, дети даже не узнали, поскольку был тихий час. Антонина Петровна сделала поварихе строгий выговор. Все хорошо, товарищ, с противопожарной безопасностью в лагере полный порядок.

– Я по другому делу, молодой человек. Сколько лет работает этот лагерь?

– Даже не знаю, – озадачился вожатый. – Но больше десяти, это точно… А вам зачем?

– Служебная необходимость, не задавайте ненужных вопросов. Я ищу человека, который помнит, что здесь происходило семь лет назад. Это важно. К кому мне обратиться?

Вожатый задумался.

– Так к Антонине Петровне и обратитесь. Это наша директор – Антонина Петровна Ряженцева. Зимой она работает в гороно, а летом заведует пионерским лагерем. Насколько знаю, каждый год, но не могу сказать, как давно. Но она считается бессменным руководителем…

– Благодарю, молодой человек, она здесь?

– Не знаю, – юноша развел руками. – Спросите в административном корпусе. Вроде утром куда-то выезжала с водителем…

– Кто еще мне может помочь?

– Затрудняюсь, товарищ… – юноша облизнул пухлые губы. – Прежняя повариха Вера Павловна была в возрасте, возможно, она могла бы вам помочь, но теперь она на пенсии. Завхоза Сергеича тоже уволили – с возрастом он все чаще стал прикладываться к бутылке, пугал своим видом детей…

Алексей поблагодарил и отправился дальше. За спиной раздался взрыв хохота – в районе эстрады происходило что-то веселое. Вздрогнул лес, испуганные птицы спорхнули с веток. Алексей поежился и взбежал на крыльцо.

«Апартаменты» директора находились в глубине коридора. Одна из дверей была распахнута. Весело щебетали девчонки в коротких юбках, красных галстуках и пилотках – они сидели за столом, обложившись цветными карандашами, и увлеченно что-то рисовали на листе ватмана – видимо, стенгазету. Настолько увлеклись, что даже не заметили постороннего.

Последняя дверь в конце коридора была прикрыта. Алексей постучал, толкнул ее от себя. Видно, поспешил. Ойкнула белокурая девушка, сидящая за директорским столом, поспешно отступил от нее юноша с голубыми глазами соблазнителя. Оба носили красные галстуки, но явно вышли из пионерского возраста. Девушка поправила сбившуюся прическу. У нее было миловидное лицо и пухлые щечки.

«Ветра нет, кусты трясутся, – вспомнилась пошлая присказка. – Что там делают? – Пионеры малину собирают».

Молодой человек принял отсутствующий вид и, похоже, не смутился, в отличие от своей подруги.

– Вы что-то хотели? – спросила девушка, запоздало нахмурившись.

– Здравствуйте, я из милиции, – Алексей показал удостоверение. – Уголовный розыск. Все в порядке, мне нужно поговорить с Антониной Петровной по срочному делу.

– Ой, а она уехала…

– Я пойду, Марина Олеговна, – сделав рабочее лицо, сообщил вожатый с голубыми глазами. – Не забывайте, что сегодня в три часа общее собрание сотрудников лагеря.

– Да, конечно, Константин Михайлович, я помню.

Молодой человек удалился, аккуратно прикрыв дверь. Девушка разочарованно вздохнула, поправила сбившийся галстук.

– Нет ее, товарищ, говорю же вам. Убыла с водителем в город после утренней линейки, меня оставила временно выполнять ее обязанности и отвечать на телефонные звонки. Меня зовут Марина… Марина Савельева. Вы можете ее подождать. Антонина Петровна сказала, что вернется к полднику. Извините, товарищ, так вышло, ее вызвали в городской отдел народного образования…

Веселенькое дельце… Алексей расстроился. Возвращаться обратно в город и снова тащиться сюда по битой дороге? Перенести встречу на завтра? Нет уж, он настроился получить данные уже сегодня – во что бы то ни стало! Время неумолимо приближалось к обеду, осталось не так уж долго, почему не провести полдня на свежем воздухе?

– Вы приехали из города? – участливо осведомилась вожатая. – Понимаю, вы совершили долгий путь… оставайтесь. Я распоряжусь в столовой, вас покормят. Не волнуйтесь, я старшая вожатая, – сказала Марина, заметив сомнение в лице собеседника, – меня послушаются. Не заметите, как пролетит время. В красном уголке есть подшивка «Комсомольской правды» за текущий год. Можете сходить к реке. Только… – девушка замялась, – старайтесь быть подальше от детей, хорошо? У нас с этим строго – посторонних в лагерь стараемся не пускать. Никто ведь не знает, что вы из милиции…

Это был чудовищно длинный день! Капитан слонялся без дела по задворкам лагеря, поел в углу пищеблока за столом для сотрудников – при этом не знал, куда деться от любопытных взглядов. Полистал газеты, сходил к реке, воспользовавшись служебным выходом, расположился на пригорке в стороне от лагеря, наблюдая, как под ногами течет вода. Обстановка расслабляла, томила только неизвестность. Хотелось надеяться, что подчиненные в городе не сидят сложа руки. К полднику директриса не приехала. Алексей скрипел зубами, ждал.

Из кабинета Ряженцевой позвонил в город. Сообщил, что задерживается по вынужденным обстоятельствам. Пусть не нервничают и не строят догадок. Островой бодро доложил, что работа движется, но детали не раскрыл. Кто бы сомневался. Напоследок Алексей даже вздремнул в своей машине, стоящей у ворот. Из машины и заметил, как на территорию въехала вишневая «Нива». Часы показывали начало восьмого вечера.

«Нарисовалось ваше престарелое королевское величество», – неприязненно подумал Разин, закрыл машину и отправился в лагерь.

За столом сидела и перебирала бумаги молодая еще женщина. Возможно, ей было сорок, но сохранилась она прекрасно. Впрочем, день выдался сложным, работница устала, терла глаза. На шум подняла голову.

– О господи, это вы из милиции? – У нее и голос был такой же приятный, как внешность. – Марина сказала, что вы были здесь, но давно вас не видела, решила, что вы уехали… Прошу простить, товарищ, дела в городе задержали до самого вечера, это просто ужас какой-то – столько заказов, согласований, постоянно приходится кого-то упрашивать, убеждать… А на следующей неделе прибудет группа детей из Средней Азии, мы должны их достойно встретить, разместить, показать все наше сибирское гостеприимство. Не понимаю, разве в Средней Азии нет своих пионерских лагерей? Но ничего, встретим, не ударим в грязь лицом…

«И отвали, моя черешня», – мысленно закончил Алексей.

– Сочувствую, Антонина Петровна. Все в порядке, не извиняйтесь, вы же не знали, что я приеду. Вы еще молоды для человека, который много лет заведует этим лагерем.

– Пока еще сносно выгляжу? – Антонина Петровна засмеялась. – Спасибо за комплимент. Я начала здесь работать с лета 70-го – назначили в горкоме комсомола, решили проверить, справлюсь ли. Тогда мне было тридцать, сейчас тридцать девять. Сказали, что справилась, нареканий не поступало… Может, чаю… Алексей Егорович, если не ошибаюсь? Я привезла с собой тортик. К сожалению, вафельный, но хоть такой…