Благие намерения

–  Ты не думай, - проникновенно говорил Степан.
– Я не потому цветы купил, что телетехнеза твоего испугался. Просто, дай, думаю, куплю… Давно ведь не покупал…

–  Правда?
– счастливо переспрашивала Ираида, заглядывая ему в глаза.
– Золотце ты мое…

–  Я, если хочешь знать, плевать хотел на твой телетехнез, - развивал свою мысль Степан.
– Подумаешь, страсть!..

–  Да-а?
– лукаво мурлыкала Ираида, ласкаясь к мужу.
– А кто это у нас недавно на коврике растянулся, а?

–  Ну, это я от неожиданности, - незлобиво возразил Степан.
– Не ожидал просто… А так меня никаким телетехнезом не сшибешь. Подошел бы, дал бы в ухо - и весь телетехнез!

Ираида вдруг отстранилась и встала.

"Ой!
– спохватился Степан.
– А что это я такое говорю?" Поздно он спохватился.

Ираида сидела перед зеркалом и, раздувая ноздри, яростно докрашивала левое веко. За спиной ее, прижав ладони к груди, стоял Степан.

–  Ирочка… - говорил он.
– Я ж для примера… К слову пришлось… А хочешь - в кино сегодня пойдем… Сила-то действия, сама знаешь, чему равна… Я к тебе по-хорошему - ты ко мне по-хорошему…

–  Мое свободное время принадлежит науке!
– отчеканила она по-книжному.

–  Лысой!
– мгновенно рассвирепев, добавил Степан.
– Кто ему синяки набил? Для него, что ли, мажешься?

Ираида метнула на него гневный взгляд из зеркала.

–  Глаза б мои тебя не видели!
– процедила она.
– Вот попробуй еще только - прилезь с букетиком!..

–  И что будет?
– спросил Степан.
– В Каракумы запульнешь?

–  А хоть бы и в Каракумы!

Степан замолчал, огляделся.

–  Через стенку, что ли?
– недоверчиво сказал он.

–  А хоть бы и через стенку!

–  Ну и под суд пойдешь.

–  Не пойду!

–  Это почему же?

–  А потому, - Ираида обернулась, лихорадочно подыскивая ответ.
– Потому что ты сам туда сбежал! От семьи! Вот!

Степан даже отступил на шаг.

–  Ах ты… - угрожающе начал он.

–  Кто?
– Ираида прищурилась.

–  Коза!
– рявкнул Степан и почувствовал, что подошвы его отрываются от пола. Далее память сохранила ощущение страшного и в то же время мягкого удара, нанесенного как бы сразу отовсюду и сильнее всего - по пяткам.

Что-то жгло щеку. Степан открыл глаза. Он лежал на боку, под щекой был песок, а прямо перед глазами подрагивали два невиданных растения, напоминающих желто-зеленую колючую проволоку.

Он уперся ладонями в раскаленный бархан и, взвыв, вскочил на ноги.

–  Коза!!!
– потрясая кулаками, закричал он в темный от зноя зенит.
– Коза и есть! Коза была - козой останешься!..

Минуты через две он выдохся и принялся озираться. Слева в голубоватом мареве смутно просматривались какие-то горы. Справа не просматривалось ничего. Песок.

Да, пожалуй, это были Каракумы.

Грузовик затормозил, когда Степану оставалось до шоссе шагов двадцать. Хлопнула дверца, и на обочину выбежал смуглый шофер в тюбетейке.

–  Геолог, да?
– крикнул он приближающемуся Степану.
– Заблудился, да?

Степан брел, цепляясь штанами за кусты верблюжьей колючки.

–  Друг… - со слезой проговорил он, выбираясь на дорогу.
– Спасибо, друг…

Шофера это тронуло до глубины души.

–  Садись, да?
– сказал он, указывая на кабину.

Познакомились. Шоферу не терпелось узнать, как здесь оказался Степан. Тот уклончиво отвечал, что поссорился с женой. Километров десять шофер сокрушенно качал головой и цокал языком. А потом принялся наставлять Степана на путь истинный.

–  Муж жена люби-ить должен, - внушал он, поднимая сухой коричневатый палец.
– Жена муж уважа-ать должен!.. Муж от жены бегать не до-олжен!..

И так до самого Бахардена.

Ах, Ираида Петровна, Ираида Петровна!.. Ведь это ж додуматься было надо - применить телекинез в семейной перепалке! Ну чисто дитя малое! Вы бы еще лазерное оружие применили!..

И потом - учили ведь в школе, должны помнить, да вот и лысый говорил вам неоднократно: сила действия равна силе противодействия. Неужели так трудно было сообразить, что, запульнув вашего супруга на черт знает какое расстояние к югу, сами вы неминуемо отлетите на точно такое же расстояние к северу! А как же иначе, Ираида Петровна, - массы-то у вас с ним приблизительно одинаковые!..

Несмотря на позднюю весну, в тундре было довольно холодно. Нарты ехали то по ягелю, то по снегу.

Первые десять километров каюр гнал оленей молча. Потом вынул изо рта трубку и повернул к заплаканной Ираиде мудрое морщинистое лицо.

–  Однако муж и жена - семья называется, - сообщил он с упреком.
– Зачем глаза покрасила? Зачем от мужа в тундру бегала? Жена из яранги бегать будет - яранга совсем худой будет…

И так до самого Анадыря.

ГОСУДАРЫНЯ

По роду службы ему часто приходилось вторгаться в мир чьих-либо грез и, причинив этому миру по возможности минимальный ущерб, приводить человека обратно - в реальную жизнь.

Проклятая, признаться, должность…

Вот и сейчас - ну что это за строение возвышалось перед ним? Храм не храм, дворец не дворец - нечто безумно вычурное и совершенно непригодное для жилья.

Он осторожно тронул костяшками пальцев металлическое кружево дверец, и все же стук получился громким и грубый. Как всегда.

С минуту все было тихо. Потом из глубины дворца послышались быстрые легкие шаги, тревожный шорох шелка - и двери отворились. На пороге, придерживая створки кончиками пальцев, стояла синеглазая юная дама ошеломительной красоты.

–  Фрейлина государыни, - мелодично произнесла она, с удивлением разглядывая незнакомца.

"С ума сошла!
– обескураженно подумал он.
– Да разве можно окружать себя такими фрейлинами!"

В двух словах он изложил причину своего появления.

–  Государыня назначила вам встречу?
– переспросила фрейлина.
– Но кто вы?

–  Государыня знает.

Синеглазая дама еще раз с сомнением оглядела его нездешний наряд. Незнакомец явно не внушал ей доверия.

–  Хорошо, - решилась она наконец.
– Я проведу вас.