Близкие и чужие

Джулл подчинилась. Тем временем родианец, переведя дыхание, поманил падавана за собой. Они поднялись на пару уровней и зашли в полутемную пристройку с колоннами. Из вентиляционной решетки на стене шел пар - судя по всему, они в каком-то подсобном помещении, подумал Анакин.

– Ну, в чем дело?
– сдерживая гнев, спросил он.
– Выкладывай.

Родианец сделал ложное движение рукой - Анакин инстинктивно отшатнулся, активировал меч. В следующее мгновение противник включил мини-турбины ранца и долей секунды позже бросил детонатор - к ногам падавана. Грохот взрыва слился со звоном осколков, когда незнакомец вылетел наружу, пробив стеклянную крышу. Ведомый одной лишь Силой, заботливо давшей выиграть мгновение, не думая, что именно делает и где хочет спастись, Анакин совершил назад прыжок невообразимой красоты, мощности и высоты и перекувырнулся в воздухе. Взрывная волна, разрушившая на своем пути армированные колонны, накрыла его уже тогда, когда он падал по отвесной шахте. Ухватиться было абсолютно не за что, но шахта оказалась не такой глубокой, какой могла привидеться, и при этом достаточной глубины для того, чтобы он не сломал себе шею - по крайней мере, сразу. Анакин успел сориентироваться и, не желая упасть прямо на острые металлические конструкции, проделал сальто, оттолкнувшись от очередной трубы. Пролетев еще немного по инерции, он погрузился с головой в огромный резервуар с чем-то, скорее всего, предназначенным для очистки и запуска во вторичный цикл. Во всяком случае, названия "вода" данная темная, густая жидкость, в которой плавало что-то ослизлое, напоминающее водоросли, не заслуживала. Клинок меча с жалобным шипением исчез, вскоре при особо усердном гребке "элегантное оружие", как однажды выразился Оби-Ван, и вовсе выскользнуло из руки, и потребовалось еще несколько секунд, чтобы хозяин оружия, отплевываясь, вынырнул и огляделся. Да, недурное падение. Пару секунд падаван переводил дыхание, затем набрал в легкие воздуха и вновь окунулся в омерзительную жидкость, чтобы найти меч. Поиски уже казались безнадежными, когда он запоздало вспомнил о Силе - и вскоре ощутил рукоять в ладони.

Выбравшись наконец на твердую поверхность, Анакин стал подсчитывать повреждения: глаза жжет, рука ранена, изрядное количество синяков и ссадин он себе точно заработал, пахнет от него чем-то вонюче-химическим, меч замкнуло, кажется, капитально и... Великая Сила, Джулл! Только бы ей удалось убежать и спрятаться в безопасном месте. Анакин напомнил себе о терпении и еще раз внимательно изучил меч. Освещения то и дело мигающего подвального светильника при ухудшившемся зрении было недостаточно, но удалось рассмотреть, что торец рукояти со стороны излучателя почернел, а колпак излучателя оплавился. Запасной энергоблок, встроенный в конец рукояти, не срабатывал. Можно было попробовать перезарядить старый, но нужны были источник энергии и переходник, а у него не имелось ни того, ни другого. Анакин расстегнул наглухо закрытый подсумок из кожи нерфа и с облегчением убедился, что содержимое избежало контакта с жидкостью. Он извлек нужный инструмент и попробовал добраться до стабилизатора, но перед глазами все плыло - из-за состава ли смеси, попавшей в глаза, или его все же контузило. Дело затягивалось, и стоило переключиться на поиски Джулл. Прицепив к ремню ставший временно бесполезным меч, Анакин поднялся на ноги. Поначалу пришлось ухватиться за стенку. Но он сказал себе, что справится с ситуацией - пусть и той ценой, которую предпочел бы не платить. Ценой признания ошибки.

Джулл спряталась в соседнем переулке между большим дюрастиловым ящиком и навесом; невезучий волонтер сидела на корточках, прислонившись к стене. Еще не увидев женщину, Анакин почувствовал ее напряжение.

– Все в порядке, - сказал он, садясь рядом с ней.

Джулл посмотрела на промокшего, потрепанного и взмыленного юного стража мира и справедливости и потерянно улыбнулась:

– Что-то не похоже. Вот, возьмите.
– Она вынула из кармашка комбинезона платок.

– Я... разобрался с тем бандитом, - Анакин постарался придать голосу уверенности. Он кое-как вытер с лица потеки грязи, пригладил волосы, в данный момент не светло-русые, а грязно-зелено-коричневые, и, стараясь не обращать внимания на одежду, неприятно липнувшую к телу и имевшую такой вид, будто он побывал в желудке сарлакка, незаметно от Джулл, следуя традиционной технике джедаев, сделал глубокий вдох.
– Прошу прощения, что вынужден был... вести себя неделикатно.

– Я не в обиде на вас, - печально проговорила Джулл.
– Когда кто-то тонет, его вытаскивают за волосы.

– Примерно так, - усмехнулся Анакин.

– Социальная напряженность выводит на поверхность самые темные элементы... Наш фонд носит имя великого Тарсуса Валорума. Вы ведь знаете, как он говорил? "Чтобы добиться мира, нужно добиться признания в сердцах..."

– "...и разумах народа", - закончил Анакин.

– Теперь вы понимаете меня? Насилие порождает насилие.

– Но когда все другие методы исчерпаны, остается насилие, - возразил Анакин.
– Даже для джедая.

– Как сказать, - тихо ответила Джулл, - возможно, если бы вы согласились исполнить их требования, то...

– Нас бы просто взяли в заложники, - пояснил Анакин.

Джулл опустила взгляд.

– Я должна сейчас признать неудачу, мастер Скайуокер, но я по-прежнему верю в мирные переговоры. Что же мы будем делать? Вы доставите меня в космопорт?

Именно над этим вопросом Анакин и размышлял в последние полчаса. Необходимо было найти свободный флаер, а это означало, что им пришлось бы бродить по улицам. Без оружия. Спасать пацифистку невооруженным, нарочно не придумаешь! Можно было, конечно, попробовать добыть бластер, но это выглядело не особо надежно. Анакин немного помолчал, затем повернул голову к фаллиенке, приготовившись объясниться.

– Возникли непредвиденные осложнения.

Вид у него был по-настоящему удрученный.

– Что случилось?
– Джулл встревоженно взглянула на него.

– Меч сломался, - поставил ее в известность Анакин.
– Здесь мне его не починить. Точнее, я займусь этим, но пока не знаю, сколько это займет времени, - добавил он поспешно.

– Что же делать? У вас есть план?

С каждым новым ответом он увязал все глубже, но лгать не хотел, да и не мог.

– Мы могли бы попытаться выбраться отсюда, но я не имею права подвергать опасности вашу жизнь. И мой пилот ничем не поможет - корабль слишком громоздкий для маневрирования тут.

– Тогда нам нужна помощь со стороны, - заключила Джулл.

– Я свяжусь со своим учителем, он прилетит сюда.

– Анакин достал из чехла комлинк, на мгновение замешкался. Информировать пилота о задержке совсем не хотелось - пусть просто ждет. Нужно связаться напрямую с R4, а тот уже передаст сообщение Оби-Вану. Хорошо бы его миссия была близка к завершению.
– Он на Руне, в соседнем секторе. Его зовут Оби-Ван Кеноби.

Джулл подняла брови, от чего ее гладкий высокий лоб прорезала морщинка.

– Так ты не рыцарь? Ты сказал, что ты джедай.

– Джедай... Но пока я еще ученик.

Она взглянула на него не с гневом, но с разочарованием.

– Так ты меня обманул! Я еще подумала, что ты очень молод, но считала, что джедаям можно верить.

– Я не обманывал...
– Анакин с досадой убедился в том, что его новая знакомая перешла на "ты". Конечно, теперь он в ее глазах не доблестный джедай, а просто обманщик.

– Только не сказал всей правды.

К подавленности Анакина примешалось раздражение. Ладно, он совершил ошибку, но Джулл Мэггс не имеет права его отчитывать. На память пришли слова Йоды о недопустимости для джедая гордыни, но он мысленно отмахнулся от них. Он не гордится собой, он просто умеет отдавать должное своим способностям. Но реальность была неумолима: Анакин посмотрел на себя, на Джулл, на место, где они оказались, и понял, что на этот раз переоценил свои возможности. Да, он искушен во владении Силой, но сейчас не хватало элементарного опыта.

– Я думал, у меня получится, - сказал он, стараясь быть честным прежде всего с самим собой.
– У вас есть причины для недовольства. Однако сейчас важно набраться терпения.

III

В ожидании обратного послания от Оби-Вана, казалось, прошла вечность. Наконец в комлинке раздалась приветственная трель астродроида, и затем прозвучал суховатый ответ, непривычно краткий для учителя: "Вылетаю. Оставайтесь, где находитесь, и ждите". Анакин одновременно и обрадовался, и утвердился в опасении, что ему обеспечена продолжительная лекция, если не что-то похуже, вроде дисциплинарного слушания на Совете. Он знал наставника. Если Оби-Ван ограничился прямым указанием - необходимым минимумом, которого в данный момент требовала ситуация, и даже не упомянул, как обычно, о внимании и терпении, значит, он очень неприятно удивлен. Настолько, что предпочел выяснить все лицом к лицу, прежде чем высказываться подробнее. Но на иную реакцию Анакин почти не надеялся. Он отдавал себе отчет, что действительно перешел все допустимые границы. И подспудно признавал, что желал проверить прочность этих границ.

Неужели Оби-Ван не понимает, что ему невыносимо скучно больше недели только и делать, что улучшать знания? Вот канцлер Палпатин всегда говорит, что практика - главный критерий истины. И часто находит, за что хвалить, и делает это напрямую, в отличие от Оби-Вана, который предпочитает указывать на недочеты. Палпатин недавно сказал, что он, Анакин, - самый одаренный из всех джедаев, с кем ему доводилось встречаться. Вряд ли канцлер привык разбрасываться пустыми комплиментами; даже если он не самый одаренный, думал Анакин, то, во всяком случае, один из лучших. Канцлер, конечно, не джедай, чтобы оценить его способности с "профессиональной" точки зрения, но уж наверное что-нибудь понимает. Разве помогла сегодня социология или дипломатия? Да, он смог ответить грану, но чего добился? Оби-Ван наверняка напомнил бы об умении ждать и о том, что к истинному мастерству ведет долгий путь, но сам-то Оби-Ван, наверное, в семнадцать лет не очень любил чистую теорию. А в качестве наставника требует прямо-таки невероятной усидчивости. "Какой еще невероятной усидчивости?
– насмешливо поинтересовался внутренний голос.
– Он, напротив, не хотел брать тебя на ординарное задание. А в Храме можно найти множество занятий - о чем тебе и твердили".

Но обида прочно засела изнутри. Он не такой, как учитель, говорил он сам себе, он больше похож на Куай-Гона. Тот тоже, насколько Анакин успел узнать его за то недолгое время, что они были вместе, и из рассказов Кеноби, по преимуществу полагался на Живую Силу и на собственное чутье. А Оби-Вану надо, чтобы все было разложено по полочкам, чтобы все задачи были ясны. Нет, Оби-Ван, конечно, очень талантливый рыцарь, один из лучших, но во многих вещах так не похож на своего учителя... Распорядок превыше всего - неужели это и есть его способ идти по жизни после смерти Куай-Гона? Оби-Ван не устает повторять о значимости подготовки и осознания слабых мест, как в ментальной практике, так и в сражении. Даже форму боя сменил с четвертой на третью. Классический стиль, наиболее оборонительный из всех, одинаково эффективный и на открытом, и на ограниченном пространстве. Нельзя не признать, что соресу идеально подошла Оби-Вану, и все же Анакин не стал идти по пути учителя, к своему четырнадцатилетию выбрав дьем-со - более стремительный вариант, позволяющий с большим риском, но быстрее завершать поединок. Он боялся рассердить или, того хуже, обидеть Оби-Вана, но Кеноби с пониманием отнесся к тому, что он предпочел другую форму. "Этот выбор делает каждый джедай, - просто сказал он.
– Ты определился, и я тебя поздравляю. Покажи ката, что тебе особенно пришлись по вкусу". И Анакин с гордостью продемонстрировал любимые комбинации, освоенные им тайно, когда зал пустел. Начался новый этап их занятий по фехтованию, и стандартные тренировочные бои на маломощных мечах стали гораздо интереснее. Оби-Ван указывал на достоинства и пресловутые уязвимости его техники, попутно, как было заведено, философствуя о пути джедая. Анакин внимал ему, но порой советы наставника не находили должного отклика в его душе. Орден являлся центром мысли и разума, откуда можно было почерпнуть все, что интересовало и влекло, но то, что для Оби-Вана было образом жизни, по мнению Анакина, часто граничило с условностью.