Близкие и чужие

Обстановка конференц-зала не выделялась чем-то особенным - длинный стол, кресла, компьютер, голографический проектор. Металл и пластик. Обоим джедаям такое убранство было гораздо привычнее, чем великолепие остальных помещений с обилием полированного натурального дерева и природных обивочных материалов, хотя в миссиях они посещали места с самой разной вещественной культурой. Анакин, приводя себя в порядок, не по-джедайски неловко рассыпал соль для ванны, а Оби-Ван, которому по пути на Рун пришлось ночевать в кровати с балдахином, никак не мог избавиться от чувства, что находится не на корабле, а в Центральном галактическом музее.

– Спасибо, мастер-джедай, - сказала Джулл.
– Не представляю, что было бы с нами без вас.

Анакин недовольно поморщился: сказанное уязвило его самолюбие. Джулл заметила это.

– И тебе тоже спасибо.
– В зеленых глазах фаллиенки уже не было разочарования - его сменили сочувствие и интерес.
– Тобой руководили благородные стремления. Уверена, ты станешь великим джедаем. Не сердитесь на него, мастер Кеноби, - обратилась она к Оби-Вану.
– Анакин хотел как лучше.

– Разумеется, госпожа Мэггс, - деликатно ответил джедай.
– Мне жаль, что вам пришлось пройти через такие испытания. Вы можете отправить сообщение мужу, если желаете.

Анакин молча слушал эту церемонную беседу. Хотелось только одного: чтобы она поскорее закончилась. Уж лучше наедине объясняться с учителем, чем находиться под этим взглядом. В глубине души он опасался, что Оби-Ван устроит публичное разбирательство, но это противоречило бы правилам. Поэтому и он не нарушал их, почтительно не встревая в разговор. Оправдываться уже не имело смысла.

– Благодарю вас за помощь. И за корабль тоже - вы очень выручили наш фонд.

– Рад был помочь, - Оби-Ван тепло улыбнулся, и у Анакина, хорошо знавшего эту улыбку, немного отлегло от сердца: учитель в самом деле действовал искренне, а не просто компенсировал его неудачи.

Джулл поднялась с кресла.

– Пойдем, Анакин, - скомандовал Оби-Ван, тоже вставая.
– Госпожа Мэггс, отдыхайте.

Анакин поплелся за наставником, по пути сдирая нелепый, на его взгляд, плащ: изображать алдераанца он больше не желал. Официальный разговор окончен, и к ситху протокольную одежду. Увидев дроида-слугу, он с облегчением бросил раздражавший предмет гардероба в его сторону - тот ловко поймал плащ отполированными до зеркального блеска манипуляторами и замер в позе, которую можно было бы назвать недоуменной.

Разговор обещал быть долгим. При взгляде на каюту, куда они пришли, Анакин невольно вспомнил кабинет верховного канцлера. Стены были алыми, и ало-золотой была мебель на массивных опорах в виде звериных лап. Одну из стен украшало панно-барельеф, изображавшее группу сенаторов в одеждах времен Руусанской реформации, тысячу лет назад реорганизовавшей Республику и Орден. Оби-Ван, в свою очередь сняв плащ, бросил его на кресло и критически обвел глазами помещение.

– Да, не похоже на Храм. Я так и не привык к этим апартаментам - истинное удобство в простоте.

Он медлил, с момента получения сообщения не переставая размышлять о мотивах ученика. Долг учителя призывал сейчас к строгости, долг друга - к разговору по душам. Значит, он это совместит. Как там говорит Йода... "Себе доверяй прежде того, как в чем-то других убеждать начнешь - тогда, возможно, не понадобится и убеждение". И как это применить тут, хотелось бы знать.

– Вы занимаете эту каюту?
– изумился Анакин.

– Прочие четыре не сильно отличаются от нее в том, что касается роскоши, - ровно проговорил Оби-Ван, позволяя мыслям течь в прежнем направлении.

– У Джулл Мэггс, например, есть возможность оценить копию лучшего номера отеля Коронета. Куай-Гон шутил, что обстановка Золотых пляжей была бы куда полезнее для усталых путников.

Анакин предположил, что у учителя исправилось настроение.

– Вы с ним кого-то сопровождали?
– осторожно спросил он.

– В тот раз - сенатора-финдианца и нового кандидата на пост губернатора Финдара... Давно я не был на этом борту.

– Дипломатическая миссия?

– Почти формальная. Нас с Куай-Гоном выбрали для нее, так как финдианцы доверяли нам после улаженного конфликта с одной преступной организацией.

– Понимаю, учитель, - покладисто ответил Анакин, стараясь вести себя, как самый примерный падаван на свете.

И именно тут Оби-Ван решил, что хватит тянуть время. Если Анакин пренебрег своими обязанностями, то он не имеет на это права. Если бы падаван всегда помнил, что обязательства есть и у его учителя! И что ответственность за ученика - в их числе. Что промах Анакина - это промах его, Оби-Вана.

– Я увлекся воспоминаниями, Анакин. Вернемся к нашим делам. Теперь мы можем не опасаться посвятить в них посторонних.

– Я слушаю вас, учитель, - как было установлено, ответил юноша.

– Ты понимаешь, в какое положение меня поставил?

Ему самому подумалось, что глупее вопроса придумать было нельзя. Хотя, может, это и к лучшему - начать с неожиданной стороны. И однако... столь откровенно проявившаяся неуверенность в качестве собственного наставничества явилась сюрпризом. Что ж, урок и для учителя.

Смотря в пол, Анакин сказал единственное, что мог в этой ситуации:

– Простите меня, учитель.

– И что мне теперь делать?
– продолжил Оби-Ван ту же линию.

Анакин осмелился поднять взгляд.

– Поступайте так, как считаете нужным.

– Ты хоть понимаешь, что натворил?

– Да, учитель.

– Ты самовольно занялся этим происшествием, не поставив никого в известность. Ты не имел права без разрешения отлучаться и самостоятельно выполнять миссию.
– Теперь Оби-Ван шел по отработанной схеме разбора нарушения и чувствовал себя уверенно.

– Да, учитель.

– Я был в отъезде, но ты мог обратиться к другим рыцарям. Почему ты этого не сделал?

– Я хотел помочь ей сам.

– Ты хотел! Анакин, есть правила, и ты грубейшим образом их нарушил.

– Я сознаю это, учитель.

– Мало того, что ты нарушил основополагающие правила Ордена, ты еще подверг опасности жизнь этой женщины.

– Да, учитель.

Падаван казался искренне раскаявшимся. Но он же преднамеренно пошел на такой шаг, значит...

– Ты осознаешь это, Анакин?

– Да, учитель.

– Что именно ты осознаешь?
– уточнил Оби-Ван.
– Охарактеризуй свой поступок. Осознанность причин своего поведения - способ управлять им.

– Я... поставил свой эгоизм превыше успешности миссии.
– Анакин помолчал, вспоминая то, что ему внушали ранее.
– Ставить личное благо выше общественного для джедая недопустимо. Я думал не о том, о чем следовало.