Бородинское поле

был ранен Игорь, и прямо в глаза сказала своему жениху

нелицеприятные слова.

Андрей надеялся на сочувствие и солидарность невесты,

а вместо этого получил открытое осуждение. Такого, по его

словам, "предательства" он не ожидал - упреки Оли больно

ударили по его чрезмерному самолюбию. Он вспылил,

наговорил в ответ резких и грубых слов, о чем после горько

сожалел. Он не учел характера Ольги, видно, плохо знал ее.

Произошла серьезная размолвка, а затем и разрыв. Узнав об

этом досадном "недоразумении", Орловы огорчились, не

теряя, однако, надежды на примирение, В конце концов и

более серьезные конфликты им приходилось улаживать. Это

еще не беда, милые бранятся - только тешатся. А беда тем

временем уже приближалась к их уютному, полному

довольства и благополучия семейному очагу.

Однажды, застав сына дома мрачным и

раздражительным, Людмила Борисовна осторожно спросила:

– Ну как у вас с Ольгой? Встречаетесь?

Андрей нахмурился, сделал на лице недовольную

гримасу и ответил слишком резко:

– Я никакой Ольги не знаю и не желаю знать. И прошу

больше никогда при мне не произносить этого имени.

– Но... Андрей... зачем так грубо?
– В голосе Людмилы

Борисовны прозвучали одновременно удивление, вопрос и

упрек. Андрей это понял и в ответ сказал то, что намеревался

сказать попозже одновременно матери и отцу:

– И вообще... я уезжаю.

– Далеко?

– В Израиль.

– Далековато, - заметила Людмила Борисовна, не приняв

всерьез сообщение сына. Она ожидала от него каких-то слов,

объяснений, ну хотя бы иронической улыбки. Но Андрей

молчал, мрачно углубившись в себя. И тогда она заподозрила

неладное, поняв, что дело пахнет чем-то серьезным.

– Что за глупые шутки, Андрей? - сказала она,

уставившись на сына тревожным, настороженным взглядом.

– Я не собирался шутить, - угрюмо и сосредоточенно

заговорил Андрей.
– Сегодня я получил вызов.

– Вызов?
– Большие темные глаза Людмилы Борисовны

округлились, и тревога, переходящая в ужас, черной молнией

сверкнула в них.
– Что за вызов?! От кого?.. Какое ты имеешь

отношение?

– Имею. А вызов прислала бабушкина двоюродная

сестра.

Наступила какая-то убийственная пауза. Наконец, что-то

вспомнив или о чем-то догадавшись, Людмила Борисовна

переспросила:

– Сестра бабушки Сони? У нее нет сестры.

– Двоюродная.

– Есть ли двоюродная сестра у свекрови, Людмила

Борисовна не знала. Трагически всплеснув руками, она

заметалась по комнате, повторяя слезно:

– Этого нам еще не хватало, этого не хватало!..

– Не надо сцен, мама, - оборвал ее Андрей: - Они

совершенно излишни и ничего не изменят. Я еду по

убеждению, я взрослый человек и знаю, что делаю, по крайней

мере отдаю себе отчет в своих поступках.

– Нет, нет и нет!
– вскричала Людмила Борисовна, резко

встряхивая крупной головой.
– Это безумство, какой-то кошмар!

Он отдает себе отчет, у него убеждения!.. Какие?.. Почему мы,

твои родители, ничего не знаем о твоих убеждениях?..

– Постараюсь ответить на твой вопрос, - соблюдая

спокойствие и учтивость, снова прервал ее Андрей. - Я

окончил вуз, лучший вуз страны. Моими учителями были

известные деятели театра. А чего я достиг? Подмастерье!

Одно лишь название - режиссер. А где спектакли, где фильмы,

поставленные мной, которые бы потрясли зрителей? Где тот

театр или киностудия, которые я, как режиссер, мог бы

возглавить? Их нет, ничего нет. Вместо них какая-то жалкая

самодеятельность, никому не нужная. И соответственно -

заработок. Я не хочу быть нищим. Я знаю себе цену. Да-да,

знаю. У меня талант. Я мог бы делать настоящие вещи,

создать себе имя. Но здесь - простите...

– Опомнись, Андрей, о каком заработке ты говоришь?

Чего тебе не хватает? Все у нас есть.

– У вас... А я не желаю сидеть на вашей шее. Я хочу сам

иметь. И я буду иметь - там.

– Ты о нас подумал? Что будет с нами, с отцом?

– Отец за сына не отвечает, и ничего с вами не будет.

– Нет, ты болен, Андрюша, ты нездоров. Ты лишился

рассудка... и теперь убиваешь нас.

– Тогда упрячь меня в сумасшедший дом! - язвительно

воскликнул Андрей и вышел из квартиры.

– Беда, Александр, беда! - этим страшным словом

встретила Людмила Борисовна мужа, когда он вечером

пришел с работы.

Что такое?
– насторожился Александр Кириллович.

И Людмила Борисовна со слезами на глазах рассказала.

Для Александра Кирилловича это была страшная

неожиданность. Всякого фортеля он мог ожидать от сына, но

только не этого.

– Может, пошутил?
– все еще не веря, спросил он жену.

– Какие там шутки! Твоя двоюродная тетка, чтоб ей

околеть от чумы, прислала ему вызов. Ты знаешь эту тетку?

– Понятия не имею. Это какая-то мистификация, -

искренне возмутился Орлов-старший. Однако он понимал всю

серьезность положения: о существовании заморской тетки он

знал. По мере того, как всерьез стал воспринимать сообщение

жены и представлять дальнейшее развитие событий, в нем

зарождалось беспокойство, стремительно переходящее в

тревогу. Он побледнел, почувствовав на лбу холодный пот, он

схватился за пульс: волнение всегда у него как-то мгновенно

отражалось на сердце. Да, пульс зачастил.