Бородинское поле

остался жив! Жуткие думы ее прервал голос деда:

– А кто эти бандиты?

– Местные. Паренек тот знает их, - поспешно ответил

Андрей. Он был доволен, что Галя не вмешалась со своими

комментариями.

– Их задержали? Или они скрылись?
– снова после паузы

спросил дед.

– Убежали, - коротко ответил Андрей, опасаясь, что дед

спросит: "А вы не пытались их задержать?" Но дед спросил:

– В милицию заявили?..

– Когда же? Мы сразу в больницу, - суетливо сказал

Андрей.

– Отвезешь меня в больницу и сразу езжай в милицию, -

решил дед и после некоторого раздумья добавил: - В милицию

вам обоим надо ехать. Вы оба свидетели.

В милиции они пробыли около часа. Им пришлось писать

заявление. Беседовал с ними начальник уголовного розыска.

Куда-то звонил, выяснял по телефону фамилии преступников,

звонил в больницу и справлялся о состоянии пострадавшего.

Ответ был неопределенный и не очень утешительный:

ранение серьезное, делаем все возможное, надеемся на

благополучный исход. Потом начальник уголовного розыска

приказал инспектору и участковому выехать на место

происшествия, допросить свидетелей, словом, произвести все,

что полагается в подобных случаях. Были отданы

необходимые распоряжения по розыску и задержанию

преступников.

Когда они из милиции возвратились в больницу, Борис

Всеволодович их уже ждал. На тревожный вопрос Гали: "Как

там?" - ответил сдержанно:

– Будем надеяться на молодой организм. Во время войны

с подобным ранением через полтора-два месяца солдаты

возвращались на передовую. Но всякое случалось. Много

крови потерял.
– И, чтоб не продолжать об этом, спросил: - А

что милиция?

– Занимаются розыском бандитов. Фамилии их

установлены, - сообщил Андрей.

– Ну коль установлены, то поймают. За этим дело не

станет, никуда не денутся, - уверенно заключил Борис

Всеволодович.

2

Игорь лежал в Подгорской больнице, в большой палате

на десять коек, в тяжелом состоянии. Варя взяла отпуск,

поселилась в новой подгорской гостинице "Золотое кольцо" и

ежедневно навещала сына. Два раза в неделю из Москвы в

Подгорск приезжала Галя. Игорь поправлялся медленно:

ранение оказалось очень серьезным, и первое время были

часы и дни, когда врачи опасались за его жизнь и не скрывали

своих опасений от Бориса Всеволодовича. Старик и сам все

понимал, и Варя по состоянию свекра догадывалась, что

борьба между жизнью и смертью не окончилась и ее исход

никто не может предсказать.

Варя не находила себе места, сама не знала покоя и не

давала покоя другим. Ей казалось, что Олег, и его отец -

опытный хирург, и ее брат Глеб Трофимович делают не все

возможное для спасения ребенка, что Игоря нужно было как-то

переправить в столичный военный госпиталь, под неусыпное

наблюдение самых знаменитых врачебных светил. Напрасно

Борис Всеволодович и Глеб Трофимович пытались ее убедить,

что перевозить Игоря в Москву в таком состоянии нельзя,

рискованно, притом риск совершенно неоправданный,

лишенный здравого смысла, поскольку здесь, в Подгорске, для

спасения Игоря делается все возможное и необходимое, то

есть все то же, что делалось бы в первоклассной московской

больнице. Варя упрекала и свекра, и брата, и особенно мужа в

халатности, черствости, равнодушии, в безразличии к судьбе

бедного ребенка. Она угрожала, что, если случится с Игорем

страшное, она не перенесет, жизнь для нее станет ненужной,

бессмысленной. Она не понимала, что, потеряв контроль над

собой и поминутно дергая своих близких незаслуженными

упреками и необдуманными, неуместными советами, она не

помогает делу, а, напротив, вредит.

Главным своим врагом Варя считала Андрея, а

давнишняя неприязнь к Людмиле Борисовне переросла теперь

во враждебность ко всей семье Орловых. Таких же крайностей

в отношении Андрея придерживалась и Галя, хотя другие - и

Остаповы и Макаровы - были более снисходительны к

Андрею: они обвиняли его в трусости, да и только. Конечно,

трусость это порок, но для него всегда находили оправдания:

не каждому даны такие качества, как храбрость, мужество,

бесстрашие и отвага. Этим награждает мать-природа.

Что касается самих Орловых, то и Александр

Кириллович, и тем паче Людмила Борисовна решительно и

категорично отметали всякие претензии к Андрею, и особенно

обвинения его в трусости. Напротив, считала Людмила

Борисовна, Игорь, в отличие от благоразумного Андрея,

поступил опрометчиво, бездумно, за что и был наказан, и

нечего теперь искать и выдумывать виновных - сам во всем

виноват.

О состоянии здоровья Игоря Андрей справлялся у деда и

однажды спросил Бориса Всеволодовича, можно ли ему

прийти в больницу навестить двоюродного брата.

– Тебе - нельзя, - угрюмо и категорично ответил дед и

прибавил: - Почему, сам должен соображать.

Андрей соображал: возможная встреча с родителями

Игоря и непременные в таком случае объяснения ничего

приятного не обещали - он знал их отношение к случившемуся.

Ему известно было, что родители его навещали Остаповых,

что между Людмилой Борисовной и Варварой Трофимовной

произошел резкий и неприятный разговор, закончившийся

размолвкой, о которой Андрей совсем не сожалел, а даже

напротив - она освобождала его от встреч с Остаповыми и

трудных объяснений. Нельзя сказать, чтоб и в прежние