Брак по расчету
Шрифт:
Почему он не вернулся ко мне?
Я хочу войти и позвать его, но замираю от очередного взрыва смеха. И решаю послушать, почему они смеются.
Говорит Картер:
– Мне почти жаль Паркера. Он так сильно цепляется за свой герб, что больше ничего вокруг не видит.
– Так ему повезло, что ты рядом и присматриваешь за всем для него, а, Картер?
– Ты о чем, Уэндсворт?
Рыжий парень слева от него усмехается:
– О его жене, разве нет?
– Да, ты уже какое-то время крутишься вокруг нее – а мы и не знали, что ты питаешь слабость к замужним женщинам, – добавляет другой голос.
– Я? Слабость? Бросьте,
– Не знаю, твой тип она или нет, но ты, похоже, определенно в ее вкусе. Стоит тебе показаться, как она смотрит на тебя с таким обожанием! – заявляет некто по имени Уэндсворт. Он мне уже не нравится.
– Ну, кто стал бы ее винить, раз она замужем за этим соляным столпом Паркером! – отвечает Картер.
– Так ты признаешь! Между вами что-то есть!
– Нет, я ничего не признаю, потому что ничего нет. Да, возможно, Джемма в меня и влюбилась. Но я лишь не препятствую ей – вот как обстоят дела. Ничто иное в мире не принесет мне большего удовлетворения, чем шанс унизить Паркера, и потом, не в первый раз женщина предпочитает меня ему. Конечно, исходя из того, что мне сказала Порция, я думал, задачка будет посложнее, но эта упала мне в руки, как спелая груша!
– Порция? – хором спрашивают его друзья.
– Да, мы поспорили, и условий я вам не раскрою. Скажу лишь, что я должен был соблазнить жену Паркера, и, должен сказать, я уже почти у цели.
– Хотел бы я оказаться у Паркера в голове, просто чтобы почувствовать, сколько весят рога! – хохочет кто-то третий.
– Поверь, лучше не стоит, – еще больше развеселившись, отвечает Картер. – Я порой думаю, как ему вообще взбрело в голову жениться на бедной гримерше из рабочего квартала! Она одевается, как трансвестит из гей-бара в Хакни [47] , а когда открывает рот, хочется оглохнуть. Если бы не красивые сиськи, я бы уже отказался от пари и признал бы, что Порция выиграла.
47
Хакни (англ. London Borough of Hackney) – один из 32 районов Лондона (или боро), относится к северо-восточной части внутреннего Лондона, в Ист-Энде.
Чувствую, как по лицу текут слезы. Не как во время того матча по поло. Тогда я приняла слова «шесть-шесть-шесть» за клевету завистливых снобов, но Картер… Он казался мне искренним. Я думала, что действительно ему нравлюсь.
И потом, что за пари? И снова эта Порция? А что еще за девушки Эшфорда, которых он уводил?
Ничего не видя из-за слез, я добираюсь до своего дивана, но в этот раз закрываю дверь и несколько раз поворачиваю в замке ключ, чтобы Картер точно не вошел.
34
Эшфорд
Во время охоты я несколько раз останавливался и искал позади Джемму, но ни ее, ни Уиллоуби видно не было.
От ужасной мысли меня бросило в холодный пот. Вспомнив всю свою историю с Уиллоуби, я инстинктивно развернул лошадь.
Передав руководство Давенпорту, я вернулся обратно, искать их.
В лесу я поймал Поппи, несущегося мне навстречу с безумным взглядом, и у его крупа была рана от шпоры.
В мыслях пронеслись
тысячи драматических сценариев, и я объездил весь лес в надежде отыскать Джемму.Ничего.
Приехал в Эйвон-хаус, но и там ни следа.
Я уже собирался вернуться в лес, когда услышал взрыв раздражающе знакомого смеха: Уиллоуби.
Открываю дверь и вижу там Картера с Уэндсвортом и Браном, или, как я их называю, с левым болваном и правым болваном. А сам мерзавец, конечно же, посередине.
Он смотрит на меня с широкой улыбкой:
– Эгей, Паркер! Уже поймал лису?
– Где Джемма? – спрашиваю я напрямик. В последний раз я видел ее с ним, готов поклясться.
– Очевидно, не с тобой, – отвечает он со своим обычным бесстыдством. – Садись с нами, Паркер. Вон свободный стул, Уэндсворт сдвигает колоду. Покер.
– Я не играю на деньги. Мне нет нужды вытрясать их из кого-то.
– Что так? Боишься проиграть? – бросает мне вызов Уиллоуби.
После такого вопроса ни один мужчина не может отступить.
Молча я дохожу до зеленого стола, с громким скрипом отодвигаю стул и сажусь.
– Я сдаю.
Картер бросает заговорщицкий взгляд на своих приспешников, а затем небрежно замечает:
– Так ты теперь счастливый муженек.
– Не думаю, что ошибусь, сказав, что это не твое дело.
Он смотрит свои карты, продолжая с невозмутимым видом меня провоцировать:
– Ну, возможно, и не мое, но, похоже, Джемма считает иначе.
– Советую тебе держаться от нее подальше, – сквозь зубы говорю я.
– А если нет, то что ты мне сделаешь, Паркер? – Потом он пододвигается ко мне и шепчет: – Ничего, как и во все предыдущие разы. – И с удовлетворенным видом возвращается на свое место.
Все верно, я всегда все спускал ему с рук, потому что считал себя выше любой мести по отношению к нему.
– Ты не такая важная птица, чтобы тратить на тебя силы, Уиллоуби.
Он продолжает лучиться нахальством.
– Что слова, подтверди деньгами. Ты будешь ставить или нет?
– Ставлю, – говорю я, передвигая стопку фишек через стол. – Три тысячи.
Уэндсворт и Бран понимают, что момент неудачный и что это только наше с Картером дело, поэтому сбрасывают карты и выходят из игры.
Этот мерзавец тоже толкает фишки в центр стола:
– Три тысячи и поднимаю на три.
Нечего было и ждать от него чего-то другого.
– Десять.
Не люблю делать необдуманные ставки, но у меня хорошие карты, что успокаивает, и, надеюсь, что хотя бы в этот раз удача будет не на его стороне.
– Знаешь что? Так можно продолжать до бесконечности. Поставим что-нибудь поаппетитнее, – снова бросает вызов он.
– А ты совсем на мели, а, Уиллоуби?
– Мне просто нужен какой-то стимул посильнее. Поставь что-нибудь, что тебе дорого, что-то, в чем ты узнаешь себя. То, что бы ты не стал подвергать опасности. – Тон Уиллоуби раздражает.
– У меня довольно длинный список, но что касается тебя, то ты беспокоишься только о себе самом, а я бы не хотел получить тебя в качестве приза, даже будь ты отлит из золота.
– Ты же на своем «ягуаре» приехал? – кивает он в окно.
– Да.
– Красавец. Родстер пятьдесят шестого года, двести тринадцать лошадиных сил. Видная машина, и двигатель хороший, гоночная версия. Для ценителей, – загадочно замечает он.
– Не для тебя, – отрезаю я в ответ на его неприятные намеки.