Братья Дуровы

пением».

Подобные утверждения мемуариста не соответствуют истине.

Иностранные клоуны ранее использовали дрессированных животных

в своих антре. Но наибольших успехов в этом добился Владимир

Дуров.

Только ревностью и страстным стремлением умалить достижения

брата можно объяснить подобные неточности в мемуарах Анатолия

Дурова. Что греха таить, в своих воспоминаниях старший брат пла¬

тил ему той же монетой.

Причина в обоих случаях одна — вражда! Вражда, исподволь

зародившаяся в молодые годы и трагически прошедшая через всю

жизнь братьев.

Анатолий Дуров косвенно объясняет ее истоки, делая откровен¬

ное, хотя жестокое признание: «Приглядевшись к закулисной цир¬

ковой жизни, я понял, что закулисная интрига — не интрига, а толь¬

ко борьба за существование. Иной борьбы, в силу особенности

положения вещей, там быть не может. В цирке, как и в театре,

счастье одного построено не на несчастье другого, как это обыкно¬

венно бывает в жизни, а на несчастье двадцати других. Потому,

чтобы занять видное положение в театре или цирке, нужно пред¬

варительно превратить многих в ничто и уже на их терпеливых

плечах основаться самому во всем блеске своего успеха. В сущно¬

сти, за кулисами царит одно правило: «Топи!». И если ты сам не

будешь топить, так утопят тебя... Все хотят есть слаще, жить про¬

сторнее, и поэтому каждый карабкается на первое место, которое

хорошо оплачивается и тешит самолюбие».

Много горьких минут надо было испытать, чтобы прийти к по¬

добному заключению. Как бы то ни было, оно дает ключ для пони¬

мания сложных жизненных взаимоотношений братьев Дуровых.

Безработный циркист под кровлей опекуна не испытывал острой

нужды. Но его, уже вкусившего сладость успеха в провинции, то¬

мила вынужденная бездеятельность в Москве. И он настойчиво

добивался ангажемента в цирке Шумана. Разговор с директором

был короток:

— Кто вы? — спросил директор.

— Русский клоун Дуров.

— Как?

— Анатолий Дуров — русский клоун.

— Не слыхал такого.

— Я начинающий...

— Таким место в провинции...

— Дайте дебют!

— Глупости!

— Я буду иметь успех...

— Прощайте! Некогда...

— Вы, может, раздумаете? Я к вам наведаюсь...

Через некоторое время молодой клоун возобновил разговор с

Шуманом.

— Ах, вы опять? — недовольно вымолвил директор.—Я занят

и говорить-то нам не о чем.

— Дайте дебют!

— Повторяю, у меня служат только настоящие артисты, а но¬

вичку делать нечего.

— Перестать быть новичком — дело будущего.

— Хорошо, подумаю...

Через неделю настойчивый клоун снова явился к Шуману.

— Насчет дебюта? — встретил вопросом директор.

— Да!

— Мой цирк не балаган.

— Когда же вы подумаете?

— Как-нибудь в свободную минуту...

Это явно походило на издевательство.

В то же время крестный отец возобновил свои увещевания.

— Оставь свои увлечения! Займись чем-нибудь серьезным. Про¬

шу тебя, как родного сына.

— Ничего другого я делать не умею.

— Научишься.

— Ни к чему, кроме цирка, у меня сердце не лежит.

— Шутовством век не проживешь, а ты уже человек семейный.

Безработица и настояния опекуна в конце концов возымели дей¬

ствие. «Русский клоун» решился пойти на жертву — стать учителем.

Три студента-репетитора начали срочно готовить его к экзамену

на учительское звание.

Осенью 1885 года в городе Можайске Московской губернии со¬

стоялось это событие. Анатолий Дуров получил диплом приходского

учителя, а после дополнительного экзамена в Москве — преподава¬

теля городского училища.

Захаров привычно «тряхнул» связями и устроил новоявленного

педагога в Богоявленское городское училище. Однако карьера его

на поприще народного просвещения длилась недолго. Уже через

педелю он явился к крестному отцу с повинной головой.

— Простите меня, но дальше учительствовать я не в силах. Вот

вам на память мой диплом и... прощайте!

— Вздор! Что ты вздумал?

— Каждому кулику свое болото краше остальных болот.

— Куда ты?

— В цирк...

Бывший учитель снова явился к Шуману. На этот раз встреча

приняла неожиданный оборот.

— Вы обещали в свободную минуту подумать насчет моего

дебюта...

— Подумал...

— Ну?

— Стало ясно, что вы мне смертельно надоели.

— Об этом и думать не стоило.

— Так надоели, что я решил от вас отвязаться.

— Покорно благодарю...

— Ия решил дать вам пробу на репетиции.

— Спасибо и за это. Когда можно предстать перед вашими

очами?

— Хоть завтра!

На другой день Анатолий Дуров показал на манеже несколько

своих антре. Зрители — артисты труппы одобрили работу молодого

клоуна. И Шуман милостиво изрек:

— Ну что ж... Изредка можно посмотреть ваши глупости. Дам

дебют. Однако знайте, если публике не понравится, то и за десять

рублей в месяц не найму.

Таким тяжелым путем удалось получить дебют в Москве.

Теперь необходимо было приготовить костюм, подходящий для

выступления перед взыскательной публикой. Оказалось это совсем

не простым делом. Ситцевый костюм, в котором кое-как можно было

показаться на арене в провинции, имел жалкий вид и теперь явно