Бремя власти

— Верно, — кивнул Селум и прикрыл глаза, как он всегда делал, если находил разговор скучным. Исключая приемы, где он такой роскоши себе позволить не мог.

— Почему бы, в таком случае, Вам не убить меня? – Стелла смело, даже дерзко предложила этот выход, но на самом деле ею руководило отчаяние.

Дело было не в равнодушии принца, а скорее в ощущении собственной неуместности, ненужности. Ноктис был невероятно прав, предположив, что в ее королевстве никто не стал бы ею дорожить, несмотря на кристалл. В прочем, от силы Этро там были рады избавиться, поскольку особых способностей тенебрайская младшая принцесса все равно не проявляла. Мать ее любила, но рано умерла. Отец был слабохарактерным, а его мнением управляли целые властные структуры, начиная от кабинета министров и заканчивая (что невероятно) писцом. Сестра мечтала о ее внезапной смерти. Двое братьев погибли, охотясь. Армия подчинялась фавориту старшей сестры, так что…

Ни дома, ни власти, ни понимания. Народ, правда, симпатизировал Стелле, но реальной властью наделить не мог. К тому же ее первая любовь, невозмутимая и холодная, изволил напрямую заявлять ей о своем неприятии. От отчаяния действительно хотелось смерти.

— Женские терзания фальшивы. Я выражаю Вам свою признательность за труды, впрочем, до совершенства Вам далеко, — с этими словами Ноктис кивнул, подтверждая благодарность за еду. Когда он встал, Стелла сама невольно двинулась за ним. Скорее потому, что на горизонте он был единственной живой силой, единственным, кто имел волю и цель.

Конечно, наследник Селумов растолковал это по-своему. Девушка удивилась, когда он взял ее руку, поцеловал, согласно дворцовому этикету, прощания с леди равного происхождения. Это было лестно.

Но и горько.

Особенно, когда его шаги повторяло эхо.

* Отсылка к кварталу красных фонарей. Для непросвещенных замечу, что там девушки и женщины продают себя по часам или как договорятся с покупателем.

Часть 11. Сoncilium (Союз/Сближение)

Флешбэк 2. Четыре дня до Трагедии

Тренировочное поле было до сих пор не разобрано, и куски штукатурки непрерывно хрустели под ногами. На поле №7 не хватало крыши, а ведь она была обязательной частью локации, призванная изображать бункер или подземный гараж. Многие машины для трансляции анимированных целей были раскурочены, вход в кладовую и арсенал был придавлен балками, впрочем, это не было результатом разгромов: мера безопасности. Чтобы тенебрайцы не сразу добрались до оружия.

Промпто сразу разведал обстановку, как только почувствовал себя лучше. Он трепетно относился к тиру, расположенному в четвертом секторе, и был безмерно рад, когда обнаружил незначительные разрушения. Первые дни он стрелял в одиночку, игнорируя стратега, который постоянно отчитывал парня за потраченные патроны и даже грозился свернуть ему шею, если лимит возрастет в три раза. Блондин только рассмеялся, притворно пожаловался на утраченные навыки, состроил щенячьи глаза, забыв о том, что Игнису на такие изыскания наплевать. Так что тренировка Промпто была прямым вызовом, и когда-нибудь кара того мрачного парня в очках добралась бы до стрелка.

Со вчерашнего дня кроме стрельбы по мишеням у Промпто появилось новое занятие. Увидев пленницу, принцессу Стеллу, что была допущена до штаба именно потому, что вызвалась варить Игнису кофе, блондин решил непременно увлечь эту особу. Она была необыкновенно красивой, дружелюбной сверх меры, и, к тому же, не представляла никакого интереса для принца. Ноктис лишь фыркнул на ее просьбу быть поближе к его команде, еще раз предупредил, что всякое шпионство будет пресечено особенно жестоко, и на этом остался полностью равнодушен к девушке.

В последнее время стратег и принц все больше проводили времени вместе, склонившись над картами, о чем-то ожесточенно споря и выдвигая все новые тезисы, которые либо слали друг другу письменно, огромными пачками, с расчетами и диаграммами, либо устно, но это уже был открытый конфликт мнений. Они полностью погрузились в тактику, разработали боле десяти решений, отправили несколько сотен распоряжений, не считая более тысячи уточнений, которые требовали отдельные триарии или специальные команды.

Стелла была рада, что хоть кто-то из них признал ее, считался с ее присутствием. Игнис почти не обращал на нее внимания, и, по правде, от кофе отказался, так что принцессе не удалось даже в этом помочь команде Селума. Сам же король, как того и требовал статус, оставался настолько погруженным в дела страны, что дальше носа не видел, хотя решал проблемы провинции даже отдаленных земель. Иногда он пораженно сталкивался с девушкой, как бы забыв, что она здесь делает. Флерет пыталась путано объяснить, что ей дано разрешение, но юноша только раздраженно обрывал эти потоки невнятной речи и переключался вновь на решение проблем в армии или стране. Ни отказать ей, ни окончательно принять в свое общество он не мог. Или не хотел в этом разбираться.

Тенебрайская принцесса особенно остро чувствовала свою неуместность в обществе Селума. Как будто бы она была какой-то досадной помехой, мелкой, чтобы вредить, но все равно нарушающей общую гармонию, правильность картины, так что хочется добиться совершенства, стерев недостаток. И при этом Ноктис не выражал вражды, не был груб, а даже как будто интересовался ею, но так редко, что при всем желании девушка не смогла бы вспомнить ни одного содержательного разговора. Ни одного многообещающего взгляда.

Первым «другом» для пленницы стал Гладиолус, хотя этих двоих разъединяло абсолютно все. Когда этот громила увидел маленькую принцессу, которая на первых порах даже представить не могла, что ей делать, как к кому обратиться, он совершенно по-отцовски положил ей руку на плечо (вечный метод примирения этого парня) и заговорил просто, немного грубовато:

— Ты, главное, не бойся. Спрашивай. Вон тот, — Гладиолус ткнул пальцем на Игниса, — По части сложностей. Он наш умник, да. А вон с тем, — он снова ткнул пальцем, но на этот раз в сторону Промпто, что спал в кресле, развалившись и приоткрыв рот, — Не связывайся. Он больно до вашей сестры… Ну, ты поняла? – смутился под конец мечник.

Стелла удивленно моргнула, потом пораженно посмотрела на свое плечо, которое сжимала лапища, впрочем, осторожно. Далее девушка перевела взгляд на лицо и увидела могучую небритость истинного сына войны, красивый тонкий шрам и добрую улыбку. Гладиолус назвал свое имя, еще раз улыбнулся и отошел к Промпто.

Слабый толчок по ноге заставил блондина подскочить и тут же кинуться к кобуре. К счастью, она была далеко, так что парню хватило времени, чтобы проснуться и сообразить, что тревога была ложной.