Бремя власти

Ноктис не мог уснуть в эту ночь, встревоженный непонятным предчувствием. Конечно, такие вещи присущи только женщинам, а мужчина, чья логика – второе оружие в любой войне, не станет морочить себе голову несуществующими вещами. Но тревога не отступала, сколько бы ни читал молитв сквозь зубы молодой принц.

На завтра Игнис спланировал атаку на крылатых тварей, возможно, даже на монстров. Было необходимо выспаться. Скорее всего, махать мечом придется несколько часов, без остановки. Хотя у Селума было больше шансов: а – выжить, б – поразить все цели, с – выйти из этого ада без ранений. Отчасти товарищи будут помехой: придется следить за ними, чтобы никто из них не умер. Такие операции раздражали обладателя кристалла именно потому, что требовали от него большего напряжения и ответственности.

Но Игнис был неумолим в своих решениях. Так же и в том, что он пойдет с принцем. Для того чтобы собрать информацию и помочь, если все неожиданно обернется. Каких «неожиданностей» ожидал стратег, Ноктис предположить не мог, впрочем, думать – не лучшее его умение.

Почему-то эти мысли перетекли в воспоминания Селума, когда он только встретил Игниса. Надо признать, чудеса мира не заключены в одном кристалле или даже в паре кристаллов. Есть масса древних обрядов, наследий крови, и даже в обычном человеческом организме существует чудо.

Когда рука Игниса загорелась, Ноктис не мог сдвинуться от ужаса. Все его существо обуяло холодное отвращение к горящей плоти, параноидальный страх увидеть корчи горящего заживо человека, его обугленную плоть и белеющие кости. Но рука парня мягко светилась, будто подсветка исходила от какой-нибудь лампы, а плоть мирно лизало пламя. Потом Игнис собрал пламя в шар и с легкостью раздавил его в кулаке.

Откуда у него такая сила – стратег не знал, поэтому скрывал свои способности, предпочитая врага рубить, а не жечь. Товарищи его тоже молчали, хотя

Промпто иногда завистливо смотрел, как легко поджигает бикфордовы шнуры и свечи Игнис.

Вспомнив это обстоятельство, Селум повернулся на другой бок, досадуя, что не может с легкостью заснуть, как это у него всегда получалось. Здесь не было окон, а стены были со звукоизоляцией. В связи с войной юноша перебрался из своей комнаты в отдаленные покои, которые содержались в порядке для особо знатных гостей. Надо сказать, что за две недели пыли немного прибавилось, но в остальном такое пристанище могло удовлетворить принца.

Вообще, это помещение было одно из специальных и применялось в двух случаях: когда вельможа хотел насладиться любовью с женщиной незнатного происхождения или даже попросту не со своей женой, а тайну сохранить требовали приличия. Либо это был неугодный человек, которого требовалось запугать, а после, возможно, убить.

Комната Селума не была заброшена, и по-прежнему он бывал в ней несколько раз в день. В сущности, человеку сложно покинуть место, к которому его привязывает ежедневная привычка находить свои вещи там, спать здесь, замечать определенные виды из окна. Так что такая мощная сила, как привязанность, гнала принца обратно, и только строгое требование Игниса заставляло бросать обжитое место.

Но в эту ночь, если не удается заснуть, единственным лекарством представлялась книга. А лучше – несколько. Возможно, читая, Ноктиса доконала бы сонливость. Но чтобы добраться до комнаты, следовала обойти чуть ли не всю резиденцию. Сначала аргументы были не в пользу книг, поскольку необходимо было подняться, искать одежду, что в темноте было почти невозможным. Кроме того, идти сквозь сырость и, возможно, дождь, потому что одна из галерей была развалена: большая часть потолка, некогда украшенная миниатюрами из мифов об Энтро, отсутствовала. И, наконец, совершенно не хотелось встречать Игниса, который, зная по камерам наблюдения, где Ноктис, поспешит встретить своего монарха, чтобы обсудить еще какой-нибудь вопрос. Иногда Селуму казалось, что стратег специально, каждую мелочь возводит до ранга важности, и что многое можно решить без королевского внимания. Как же жестоко ошибался молодой принц!

Подача электричества была сокращена, чтобы не спровоцировать аварий. Кроме того, работали шпили, собирающие энергию молнии. Так что дворец был погружен во тьму, и только основные системы, такие как пожарная, наблюдения, угарных и ядовитых газов были включены. Да мониторы вкупе со всей техникой в сердце цитадели, где неизменно квартировался Игнис.

Постепенно, жгучее желания отвлечься от жизни за хорошим текстом, лучше всего, древним, завладело принцем. Спать уже настолько не хотелось, что дальнейшее пребывание в постели казалось малодушной тратой времени. Ноктис поднялся, разыскал свои военного покроя штаны. Призвал кристалл, что зажег его глаза алым, и тогда смог обнаружить футболку. Дело было за малым – обнаружить ботинки. Нашлись только военные, с крепкой шнуровкой и тщательными крепежами, которые во тьме, даже с алыми глазами, не зашнуровать. Селум зажмурился, хотя в отличие от большинства людей такая эмоция у него получалась мрачной, неприятной, как искривление лица от досадной мелкой боли. Но если брать за основу досаду, то именно она была у принца.

Кое-как надев ботинки, Селум вышел в коридор, немного сутуловато и расхлябано. Когда не нужно было строить из себя принца, Ноктис выглядел как обычный самоуверенный парень девятнадцати лет, без военной выправки и аристократической гордости. Да и сложно себя так нести, когда нет идеального порядка в одежде, а волосы несколько спутаны от беспрестанных попыток найти своем место в кровати и уже уснуть.

Северная галерея, без потолка, воистину выглядела жутко. В мирные времена ее украшали мраморные статуи жриц Энтро – прекрасных женщин в плащах, чьи руки были сложены в молитве, а лица искажены либо бесстрастны. Над арками же были барельефы каменных чудовищ, разевающих пасти. Теперь, когда молния поминутно выхватывала из синего мрака эти фигуры, казалось, что полчища духов окружают тебя, то скрываясь, то обнажая свою злобную сущность.

Ноктис с удовольствием посмотрел на мрачные небеса, готовые разразиться жесткими потоками мутной воды. Вдалеке виднелся тот самый загадочный свет, пробиваясь сквозь толщу воздушных масс. Свет был тусклым, неровным: поминутно вспышки перебивала молния, так что Селуму было тяжело определить, какие жертвы будут завтра. И какие жертвы будут сегодня. Чем ярче свет, тем кровопролитнее сражение.

В тронном зале было тихо, а сам трон более не был озаряем светом, как это бывало по ночам, когда луна показывала свой лик. Мысль, что не всегда монарх озаряем божьей волей, пришла в голову принцу. И это была безрадостная мысль. Когда Бог не поддерживает тебя, ты творишь от себя. Когда творишь от себя – ты обречен на гибель.

Как узнать ему, что Этро стоит на его стороне? Как долго он может быть угоден вздорной богине Смерти?

Послышался шорох, а потом тихие шаги. Ноктис зашел за колонну, думая подстеречь того, кто бродит по коридорам ночью. Враг или кто-то из солдат? Может, Промпто, отгулявший с боевыми товарищами? Но нет, если бы Промпто, то весь дворец стоял бы на ушах. К тому же Гладиолус нес бы это тело, попутно успокаивая и твердя, как истину, что по статуям не стреляют.

Если враг, то ему вдвойне не повезло. Принц раздраженно взъерошил волосы, готовый дать отпор с процентами.

Небо как всегда ведете себя странно, когда хочет свести молодых людей. Оно обожает устраивать встречи, особенно ненастной ночью, когда вся романтика превращается в фантасмагорию. Думаете, напуганные девушки способны вызывать любовь? Вы только взгляните в их перекошенные лица, когда вместо лучистых глаз видишь одни слезы.