Будешь моей женой. Снова

Мне было некомфортно и одиноко, несмотря на многих знакомых и внимание партнеров мужа. Комплименты, приглашения потанцевать, подлить шампанского, хотя я не выпила ни одного бокала под строгим взглядом Святослава.

Вроде бы все по-старому, а внутри росла тревога: муж отдалялся от меня, медленно, но верно. Да, моя рука по-прежнему лежала у него на локте, он улыбался мне, ухаживал и проявлял внимание, но что-то было не так. Только понять, что именно, пока не получалось.

— Мне нужно отлучиться, — высвободила руку. — Ян, пойдешь со мной?

Мы стояли у высокого столика вместе с Мирославом, двоюродным братом Свята, его правой рукой, и его женой. Мужчины пили коньяк, обсуждали дела, а мне Яна рассказывала про крестника: у них с Миром два года назад родился сын. Это второй брак для Мирослава, у него была еще дочь Николь. И первая жена, та еще штучка, если честно.

— Мы недолго, мальчики, — улыбнулась Яна и взяла меня под руку, а когда отошли, спросила: — Ярин, все хорошо? Ты бледная и какая-то потерянная.

— Не знаю, Ян. Не знаю, — мы зашли в уборную. Я убедилась, что нас никто не подслушивает. — Со Святом… — приложила руку к губам, успокаиваясь. — Он другим стал. Я не понимаю ничего, — шептала. — Трусы недавно нашла в его кармане, а вчера — светлый волос…

— Волос точно ничего не значит, а трусы… Он объяснил это как-то?

— Как-то объяснил. Вот именно как-то, — покачала головой и прямо взглянула на подругу: — Знаешь, где был этот волос? — Яна замерла. У нее с мужем тоже не все гладко. Тень бывшей жены терзала. — В районе ширинки. Понимаешь, да?

— А он? — с изумлением ждала продолжения.

— Рассмеялся и сказал, что это бред.

— Что делать будешь?

— Я не знаю. Я боюсь спросить у него напрямую. Страшно услышать циничное «это просто секс и ничего не значит».

Они все так говорят. Мне было десять, когда услышала это от отца. Меня разбудили крики, я вышла из детской и спряталась на лестнице. Родители ругались: папа так и сказал маме. Тогда я думала, что секс — это когда мужчина и женщина целуются, а в десять лет я уже знала, что женатым людям нельзя целоваться с другими. Утром спросила у мамы, почему так. Она накричала на меня и велела не лезть в дела взрослых. Потом добавила, очень тихо и обреченно: в нашем мире так все живут.

— Пойдем, — вздохнула и вышла из туалета. Здесь музыка слышна приглушенно, а свет в стиле интимного полумрака. Мы практически вышли в холл отеля, в ресторане которого гуляли, когда краем глаза в одной из ниш за колонной заметила родной профиль. Свят стоял очень близко к Снежане, дочери юбиляра, что-то шептал, а она довольно улыбалась, положив руку ему на грудь. И да, она была блондинкой.

Яна сжала мое плечо, понимая все. Никто из нас не был дурой. А вот слабачкой была я: вместо того, чтобы подойти и потребовать немедленных объяснений, застыла, как кукла, которую перестали дергать за веревочки. Мой кукловод увлекся другой игрушкой.

Свят резко обернулся, словно почувствовал мой взгляд. Смотрел несколько секунд с каким-то жестоким чувством удовлетворения, затем повернулся к «своей» спутнице, и я буквально услышала «позже» с таким жарким обещанием. Снежана проследила траекторию его взгляда и уперлась в мое ошарашенное лицо. Она смотрела со стопроцентным превосходством. Давно ходили слухи, что Кириллова мечтала выйти замуж за Святослава Нагорного. Если не муж, то любовник — так, получается?

— Яна, скажи ему, что я плохо себя чувствую. Что уехала, — резко развернулась и направилась к выходу. Не могу больше здесь находиться, мне воздух нужен. И подумать тоже. Все это так больно и так печально. Но, вероятно, закономерно. Так у всех… в нашем мире…

Плечи лизнул порывистый ветер, а в лицо ударило дождливое марево. На мне вечернее платье на тонких бретельках и с неприличным разрезом чуть ли не до ягодиц. Очень сексуально. Я хотела быть привлекательной для мужа, только для него.

— Ты с ума сошла, Яри! — меня схватили за предплечье и резко крутанули. Святослав. — Куда ты без одежды! В одном платье! — сорвал пиджак и накинул мне на плечи, кутая в своем аромате, как в мягком коконе.

Хорошо, что шел дождь, слез не видно.

— Голова болит, — проговорила тихо. — Домой поеду. А ты возвращайся. Тебя ждут, Свят… Позже, — напомнила его обещание Снежане, затем высвободилась и побрела по дороге.

— Да блядь! — взревел муж и подхватил меня на руки. — Сиди, — велел, когда попыталась сползти с его колен. Машина тронулась. Мы молчали.

— Она тебе нравится?

— Кто «она»?

— Дочка Кириллова.

— Ярина, хватит выдумывать, — усмехнулся криво и недовольно. Я продолжала ждать ответа. — Она мне не нравится.

— Я вас видела. И белый волос на ширинке…

Свят молчал и смотрел на меня непроницаемым взглядом, затем нажал на кнопку, и поднялось тонированное стекло, отделявшее нас от водителя.

— Так пусть там будут твои шикарные волосы, — пропустил их сквозь пальцы, затем подтолкнул меня вниз и развел колени. — Расстегивай, жена.

Я смотрела на него снизу вверх, но к ремню не прикоснулась. Секс у нас был каждый день, кроме той ночи, когда нашла трусы. Святу нужна в постели не только жена, но и женщина. Отказов без веских причин он не принимал.

— Ярина… — напомнил, что ждет. Я продолжала смотреть. Муж сам неспешно расстегнул брюки и достал член. Возбужденный, крупный, подрагивающий от нетерпения. Обхватил у самого корня и медленно двигался туда-сюда, пока прозрачная капля не выступила на головке. Святослав гипнотизировал мои губы голодным жадным взглядом. Разве так смотрят, когда хотят другую?

— Ты мне изменяешь? — спросила откровенно. Я должна знать. Жить в сомнениях слишком тяжело. А с правдой… С ней я даже не знала, что делать буду.

Лицо Свята пошло рябью жгучей злости, из глаз исчезла томность, а крепкая рука жестким хватом легла на затылок. Муж принудил меня. В первый раз за пять лет заставил заняться сексом.

— Я. Тебе. Не. Изменяю. — чеканил, усиленно двигая моей головой. — Еще раз услышу этот бред и… — я подавилась на очередной фрикции. Святослав остановился, вытер испарину на лбу, сгреб меня в охапку. — Это лишнее, — рванул лямку трусов и насадил, проникая максимально глубоко. — Ярина… — с глухим стоном и страданием, целуя мое лицо, собирая губами слезы. — Маленькая Джульетта… — сжал мои бедра, чтобы теснее, слаще, глубже.

— Я люблю тебя, Свят, — на выдохе, прямо ему в губы. — Не отпускай меня, пожалуйста… — сжала мышцами его внутри, падая на широкую грудь, сокрушенная оргазмом. Я любила его, слишком любила, чтобы жить наполовину и делить со всеми. Если так, то… Не знаю… Не знаю…

Муж замер на моем признании, затем обхватил меня и приподнял, возвращая на сиденье. Положил руку на головку, пара фрикций — и кончил в кулак. Это не в первый раз: после командировки Свят ни разу не сделал этого в меня…

Следующие недели меня кидало из стороны в сторону. Муж устроил мне жесткие эмоциональные качели: притягивал к себе и одержимо не отпускал, затем отталкивал и буквально пропадал где-то. Говорил, на работе. Я не верила. Я уже ничему и никому не доверяла. Я сходила с ума.