Будешь моей женой. Снова

Только оказавшись за границей владений Нагорного, смогла выдохнуть и вызвать такси. Домой поеду.

Улицы были свободным, а часы показывали пять утра. Меня укачивало и вырубало в машине, но я держалась: сейчас не время расслабляться.

Такси остановилось, но я не торопилась выходить: рассматривала с какой-то обреченной тоской место, где выросла. Охрана была на воротах: я вышла и подошла прямо к ним.

— Вы к кому?

Я не ответила, просто сняла капюшон.

— Ярина Дмитриевна… — опешил дежуривший дядя Толик. Он давно руководил отцовской службой безопасности.

— Доброе утро, — и прошла во двор. В доме было тихо, но я помнила, что папа вставал очень рано и пил кофе в кабинете. Возможно, за пять лет эта привычка сохранилась.

— Ярина?! — изумленно уставился на меня. Да, я сейчас походила на привидение, а не Ярину Дмитриевну Нагорную.

Я не упала в родительские объятия и не зарыдала на плече у отца. Села в кресло и устало откинула голову.

— Я ушла от мужа, — проговорила бесстрастно. Что же, папа быстро отошел от шока, и уже через десять минут я сжимала ледяными пальцами кружку с успокаивающей ромашкой, а рядом сидела мама.

— Расскажи, что случилось? — велел отец. Надеюсь, этот тон не потому, что ему совсем меня не жаль, а для того, чтобы я не расклеилась окончательно и не ударилась в истерику.

— Святослав мне изменяет. Он меня не любит и никогда не любил, — выдавала голые факты. — Он обвинял меня в связи с Артуром. Он делал со мной ужасные вещи, — и подтянула рукава толстовки до самых кистей, пряча синяки на запястьях.

— Хм… — протянул папа. Мама продолжала молча обнимать меня. — Наконец дошло до него, — себе под нос, затем на меня обратил строгий взгляд: — Ты останешься здесь, а я займусь разводом. Мы сможем тебя отстоять. За эти пять лет я хорошо подготовился к новой войне с Нагорными, — в глазах блеснуло предвкушение яростной схватки.

— К новой войне?! — я ничего не понимала. — Нам же нужен был мир?

— Ярина, это мужские дела и тебя не касаются.

Ясно, он все уже решил, а может, что-то спланировал заранее: я уже ничему не удивлялась. А вот сама могла шокировать…

— Я беременна, папа.

А вот и бомба. В кабинете повисла гробовая тишина. Интересно, что их изумило? Или родители реально думали, что мы с мужем библию по ночам штудировали?

— От кого? — хрипло переспросил отец.

Что за дурацкий вопрос?!

— От мужа. Разве есть еще варианты? — вздернула бровь. После сегодняшней ночи авторитеты для меня посыпались, а страхи истончились и померкли: самое страшное уже произошло.

— Черт! — выругался отец. — Артур не примет ребенка Нагорного! Да и нам не нужны их ублюдки. Ты родишь Савицкого, а с этим решим. Одна таблетка — и никаких проблем.

— О чем ты вообще?! И причем здесь Артур?

Про аборт сознательно смолчала. Нельзя показывать свои слабости, пусть лучше думают, что мне все равно.

— Ты разведешься с Нагорным и выйдешь замуж за Артура, — объявил отец в ультимативной форме.

— Нет! — я даже поднялась. — Он приставал ко мне! Он мой брат! Это ненормально!

— Ты выйдешь за него! — папа тоже вскочил. — Ты изначально была его. Росла для него. Я хотел, чтобы во главе нашей семьи встал человек одной с нами крови. Ты и Артур — внуки будут чистокровными Савицкими! А ваше родство — седьмая вода на киселе!

— Ты увлекся историей Древнего Египта? — не сдержала едкой иронии. Именно там радели за чистоту крови фараонов и предпочитали жениться на родственниках.

— Наталья, — кивнул матери, — проводи дочь в ее комнату. Пусть отдыхает.

Я не спорила, послушно шла за матерью. Мне нужна была передышка. Меня привели в прежнюю спальню, где я была маленькой девочкой, счастливой девочкой. Да, несмотря ни на что, счастливой! Наверное, это детство так влияло: маленькие дети счастливы даже с коркой хлеба в руках и по колено в грязной луже.

— Яриночка, — мама погладила меня по руке, — все будет хорошо. Когда-нибудь точно будет… — и вышла.

Я зашла в гардеробную: здесь все еще оставались мои старые вещи. Я нашла белый теплый халат для ванной и комплект белья. Я особо не поправилась, должно подойти.

В ванной разделась перед большим зеркалом и безразличным взглядом прошлась по телу. Пара засосов на шее, на груди следы от пальцев и четкий укус на левом соске, на бедрах тоже синяки. Кожа у меня светлая, чуть надави — отпечаток, а Святослав сжимал с остервенением.

Я приложила руку к животу и спустилась вниз: потрогала, больно, но не кровило. Значит, не потеряла ребенка. Или беременность просто замерла. Читала, что на таком сроке можно не заметить потери.

Я закрыла лицо руками и тяжело вздохнула: самое страшное, что я ничего не чувствовала: ни радости, если беременность сохранилась; ни боли, если все-таки нет. Тупое равнодушие. И страх. Да, одного я все же боялась: что муж найдет меня и вернет. Нагорный дал мне три дня, но кто помешает ему изменить своему слову? Он ведь уже это сделал… В верности клялся, защищать обещал, любить… Все ложь. Нет у него ни чести, ни совести. И любить он не умел. Просто не способен полюбить Савицкую.

Я смыла с себя его дух, прикосновения, семя. Закуталась в халат для самых пят и прилегла на кровать. Спать нельзя, но только голова коснулась подушки — глаза сами закрылись, стресс взял свое.

Мне снился Свят. Да, именно: ярко, остро, в красках. Он сгребал меня в охапку и уносил в темную пещеру, а потом появлялся отец и засовывал мне в рот таблетку. Я мотала головой, плакала, просила не делать этого, но все тщетно. Я вздрогнула всем телом, улетая в бездну, и резко открыла глаза. На кровати сидела Диана и смотрела на меня.

— С возвращением, сестра.

— Здравствуй, Ди.

Мы общались крайне мало. Она успела выйти замуж, пожить в Европе, развестись и вернуться в отчий дом. Мне она так и не простила любовь к Нагорному.

— Видишь, — стянула с плеч халат, — нечему завидовать, — показала синяки и засосы.

Ее глаза вспыхнули предвкушением: она хотела бы быть на моем месте. Даже в такой ситуации.

— Что будешь делать? — поинтересовалась деловито.

— Не знаю, — запахнула халат, пытаясь согреться. Мне постоянно было холодно. — Бежать, только куда… Они меня везде отыщут. Папа хочет выдать замуж. А муж велел исчезнуть из города за три дня, иначе убьет.

— Я не хочу видеть тебя, Ярина: ни в этом доме, ни в этом городе, ни рядом с Нагорным.

— Приятно, — устало прикрыла глаза. — Настоящая сестринская любовь.

— Но я не хочу тебе такой судьбы, поэтому… — она вытащила из-под кровати небольшую дорожную сумку. — Я собрала несколько смен белья, одежды и деньги, — расстегнула и показала пачку пятитысячных купюр. — Мама в курсе. Она дала адрес деда в Новосибирске, — протянула мне бумагу. — Билет купила.

— Ты успела это все за час?! — ошеломленно распахнула глаза.