Царство

Гавел тоже не избежал печальной участи.

К тому мигу он уже выплакал все слёзы. Приближающаяся смерть больше не казалась чем-то ужасным. Скорее, неизбежным.

С одной стороны, Гавел даже надеялся на смерть, мечтал о том, чтобы начать сначала в ином месте, в иное время. Мечтал о том миге, когда сможет не думать о бренном, а только о вечном: дружбе, любви, вере. В следующей жизни Гавел точно станет лучшим человеком, чем сейчас.

Ну а пока…

Шлюз с отходами раскрылся, и Гавел отправился в последнее плавание.

Да, он любил космос, но теперь был обречён падать в эту бездну целую вечность… вместе с разорванными в клочья друкари.

Ирония или даже злой сарказм судьбы больше не согревал.

18 - "В центре внимания"

Аннотация: Георгу Хокбергу сопутствует успех. Дела у компании идут в гору, прибыль растёт, влияние распространяется на все большее число миров Сектора Сецессио. Однако подобные достижения приносят не только радость, но и новые заботы, вызывают зависть, а также интерес тех личностей и организаций, связей с которыми лучше избегать.

1

Эту эпопею я начал с далёкого 002.М42. На Стирии тогда было адски холодно и опасно, – Георг со свитой занимался таким делом, за которое светит смертная казнь. Остальная компания просто проедала всё то, что было заработано ещё до Падения Кадии и не менее ужасных событий, которые, конечно, не покончили с Империумом, но подтолкнули наше государство к обрыву, за которым только катастрофа, обрушение, смерть и забвение.

Прошло несколько лет, и что же изменилось?

Империум всё также балансирует на грани, зато наша дорогая Classis Libera цветёт и пахнет.

Как после этого не любить капитана?

– Это был нелёгкий год… – проговорил Георг и не сдержал смех.

Георг уже успел наподдать как следует, а поэтому раскраснелся. В его глазах сверкали пьяные звёзды.

– Ладно-ладно, народ, много на этот раз говорить не буду, потому что знаю, что вы хотите слышать.

Георг обвёл взглядом собравшихся: старших офицеров, руководителей высшего звена, союзников и просто близких ему людей. Все без исключения в дорогих костюмах и вечерних платьях, – отмечать Сангвиналию лучше именно так.

Георг прочистил горло и воскликнул:

– Мы! Заработали! Просто! Дохуя!

В зале были дети, но их родители простили Георгу грязный язык. Никто даже не поморщился. Люди вскочили с мест, вскинули бокалы со своими любимыми напитками, салютовали капитану и разразились радостными криками.

Безучастным к веселью оказался, разве что магос Децимос. Я предположил это только потому, что не умею читать по металлическим лицам, – по обычным-то не всегда получается. Может быть, он тоже радовался, кто знает?

Георг, посмеиваясь как идиот, соскочил со сцены, взял в руки по бутылке шампанского и начал наполнять высокую пирамиду бокалов.

– Все сюда. Сюда!

У вас там в Империуме конец света? Давайте к нам!

Никто и не вспоминал о происходящем в галактике. Может быть, завтра мы все умрём. Ну и что?

Я не могу назвать это мероприятием "пиром во время чумы". Маятник качнулся, и люди почувствовали какую-никакую стабильность. То есть дела в Секторе Сецессио перестали быть хреновыми и стали стабильно хреновыми, а ко всему привыкаешь.

Перекинувшись поздравлениями, опорожнив бокал с шампанским пару раз, поцеловав жену Ласа Руиза не в щёку, а в губы, – по ошибке, в пьяном угаре или в рамках коварного плана, – Георг снова взобрался на сцену и схватил микрофон.

– Пользуясь случаем, хочу сделать заявление. – Георг икнул. – Прямо здесь, прямо сейчас, с этого самого мгновения я повышаю оклады всех работников компании! На двадцать процентов!

Вой и свист только усилился, но вот от лиц Томаша Беркута, Мурцатто и всех приглашённых специалистов по финансам отхлынула кровь. Кто-то не удержал во рту алкоголь, кто-то подавился закуской. Было принято решение увести Георга со сцены, пока не прозвучала ещё какая-нибудь глупость.

Забегая вперёд, отмечу, что капитан – хозяин своего слова. Он на самом деле поднял оклады на двадцать процентов.

Но сделал это всего один раз.

Потом сладкая жизнь закончилась, – заработная плата вернулась на круги своя. Её подняли не больше, чем на четыре процента, да и то не всем.

Обратно на банкет!

Георга окружили и увели, заиграла музыка – вот ведь бедняги-музыканты, приходится работать, когда другие отдыхают – а я отправился исполнить одну давнюю мечту, пока не сыграл в ящик.

В тот вечер я облачился, словно офицер Имперского Флота: синий сюртук с золотыми эполетами, белая рубашка, брюки, чёрные сапоги и никакого экзоскелета! Нет, не в этот раз!

Перед праздником я посетил цирюльника, чтобы тот привёл в порядок бороду и то плешивое нечто, которое порой появляется на моей голове.

Всё для того, чтобы пригласить Мурцатто на танец.

К ней также направлялся этот громила, Нераж из Дома Акаста, но я оттолкнул его плечом в грудь, а другую руку протянул Мурцатто и обворожительно улыбнулся.

Ну как обворожительно? Я попытался. Половина лица давным-давно парализована из-за нейротоксина, поэтому мимика своеобразная.

Она не сдержала усмешки, закрыла рот рукой, а потом бросила Вольному Клинку:

– Успеем ещё. – Она перевела взгляд на меня и спросила: – Ты тоже пьян, Агнец?

– Никогда не был настолько трезв и собран, как сейчас, госпожа. Момент истины!

Она снова посмеялась, смахнула невидимую слезу, а потом всё-таки поднялась.