Царство

Эти небольшие наблюдательные устройства двигались перед каждым отрядом наёмников, который отправился в занятые бунтовщиками отсеки.

Сервочереп – маленький и чаще совершенно безобидный символ Культа Бога-Машины. Человеческий череп освобождали от плоти и мозгового вещества, вставляли внутрь антигравитационное устройство, системы дистанционного управления и разнообразную электронику. Туземцы на диких планетах считали сервочерепа вестниками звёздных богов, на развитых мирах с их помощью доставляли послания или шпионили. И как бы жутко ни выглядели эти устройства, но были они невероятно полезны. Вот и на этот раз их вклад не стоило недооценивать.

Сервочереп внезапно застыл в узкой кишке перехода между отсеками. Здесь царила полутьма из-за разбитых люменов, и наёмники беспрестанно освещали фонарями места, куда собирались наступить. Одно неловкое движение, и можно было нарваться на растяжку или попасть в ещё какую-нибудь ловушку. Сервочереп повернул пустые глазницы на потолок, и из них вырвалась алая полупрозрачная плоскость. Устройство отсканировало поверхность и тут же рванулось назад, будто бы испугавшись за давно утраченную жизнь.

Из рядов наёмников донёсся короткий смешок, а потом кто-то выкрикнул:

– Спускайтесь, придурки! Капитан велел брать вас живыми по возможности! Пользуйтесь добротой.

Прозвучала ругань.

Революционеры упирались руками и ногами в стены. Они собирались пропустить наёмников, а потом атаковать их сверху, словно самые настоящие генокрады. Может быть, они бы выбрали тактику попроще, но с молотками, гаечными ключами и монтировками в качестве оружия приходилось хитрить.

Для острастки ближайший наёмник передёрнул затвор дробовика, а потом проговорил:

– Ложитесь, руки за головы. Дважды повторять не буду. Убью и не вспомню.

Стирийцы попытались испепелить наёмников взглядами, но ничего не вышло. Чтобы убить этих ребят, нужно вооружение куда серьёзнее.

Наёмники использовали пластиковые хомуты, чтобы стянуть руки бунтовщиков. На тех, кто покрепче, надевали наручники. Подталкивая пленных прикладами в спину, наёмники повели их в карцер.

И если бы везде получилось провести зачистку так же бескровно, то в кои-то веки наёмников Хокберга можно было бы назвать миротворцами, но…

– Смерть предателям! – провыл стирийский революционер с металлической трубой в руках.

Его вопль подхватили сотни лужёных глоток.

Наёмники Хокберга встретились с особенно отчаянным сопротивлением на станции очистки воды, в одном из важнейших мест космического корабля.

Ни одна капля жидкости, пусть даже пота или мочи, не должна пропасть, если хочешь странствовать среди звёзд.

Сначала отработанная вода попадала в огромный котёл с песком. Потом по многочисленным трубам она распределялась среди нескольких резервуаров поменьше, где происходила дезинфекция. Химии не жалели, из-за чего хлорка перебивала любые другие запахи в отсеке, какими бы сильными они ни были.

Следом вода разливалась по небольшим контейнерам, над которыми нависали ультрафиолетовые люмены. И лишь после всех необходимых операций эту воду снова можно было пить, ей снова можно было мыться или использовать для работы.

К сожалению, стирийцы перекрыли вентили, подающие жидкость в систему, и даже более того, – в чанах-накопителях плавали трупы заложников: разоружённых матросов и солдат охранения "Стервятника".

По многочисленным эстакадам и лестницам, среди резервуаров и целых пучков труб на наёмников наступало море разъярённых революционеров. Многих бы испугала человеческая волна. Многих, но не наёмников Classis Libera. Они встречались со стихиями гораздо опаснее.

– Пусть подойдут ближе, братцы, – проговорил командир роты.

Он опустил маску из черепа тиранида на лицо и прошипел сквозь сжатые зубы:

– Давайте же…

Стирийцев не нужно было уговаривать. Кто-то из них даже попытался метнуть самодельное оружие в строй наёмников, но ничего этим не добился, и остался с голыми руками против ружей.

Очереди из ручных стабберов хлестнули по толпе. Тяжёлые пули пробивали за раз двух, а то и трёх революционеров, чтобы застрять уже в следующих телах.

Лазерные лучи больно обжигали, и бунтовщики валились, крича и катаясь по полу. Этим бедолагам ещё повезло – мало какой наёмник выставил в этом бою предельную мощность.

Выстрелы же из абордажных дробовиков в упор были самыми ужасающими.

Командир наёмников буквально сдул противника. На память остались лишь кровавые ручейки на маске, да тёмный "горошек" на одежде. Командир дёрнул рычаг, дослал патрон в ствол и выстрелил в следующего бунтовщика. Несчастный лишился и головы, и шеи. Труп упал на колени, а потом и к ногам убийцы, окатив сапоги струёй крови.

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Пыла революционеров надолго не хватило. Они попытались отступить, но ничего не вышло. Пленных начали брать только после того, как все бунтовщики лежали, истекая кровью или крича от боли.

Один из них с обожжённой до кости рукой, вперил взгляд в наёмника в жуткой маске, плюнул ему под ноги, а потом прошипел:

– Наш главный отряд уже движется к мостику! Вам нас не остановить!

Наёмник только хмыкнул и сказал:

– Им же хуже. За их головами послали парней куда опаснее.

5

– Госпожа Бьянки, у вас осталась пара минут, чтобы сдаться.

Госпожа Бьянки не обращала внимания на голос из динамиков. Её цель была близка.

Пробиться на мостик. Вернуться на Стирию. Разбомбить ненавистную шестерню и запустить революцию.

Всего несколько дней, за которые Франческа готова была отдать жизнь.