Царство

Сера вознесла хвалу Богу-Машине, когда собеседники отвлеклись, наконец, и стали расспрашивать не её, а Вилхелма. Чтобы не выделяться, Сера заказала себе то же, что и остальные, а потом ковыряла ножом резиновое мясо и гипнотизировала высокий стакан c бледно-жёлтым пивом и пышной пенной шапкой.

Знакомые Вилхелма не стеснялись рассматривать Серу, а вот она боялась встретиться с ними взглядом. Она заметила одну схожую черту у них, не только у того, самого страшного. Глаза завсегдатаев "Cantin’ы" напоминали самые простые протезы для малоимущих, то есть не аугметику, которая повторяла бы все функции органа, а всего лишь декоративную игрушку из стекла или акрила. Завсегдатый "Cantin’ы" мог смеяться, мог плакать, мог говорить спокойно или с задором, но взгляд его не менялся. В этом месте было даже хуже, чем в концлагере. Серу окружали ожившие мертвецы.

– Слушай, Сера, – к девушке обратился болезненного вида мужчина с плешивой головой и искусственными ладонями. – Ты ж техноадепт?

– Да.

Сера сильнее сжала вилку с ножом.

– У меня что-то нога барахлит последнее время. – Доходяга похлопал себя по правой штанине.

Судя по звону, там на самом деле было что-то металлическое.

– Не посмотришь? – спросил он.

– Конечно, я обязательно вам помогу. Но лучше, наверное, где-нибудь в другом месте, – протараторила Сера. – В госпитале, например. Там светло, инструменты…

– До больнички я не доковыляю. – Доходяга покачал головой и улыбнулся. – Давай в туалете.

Сера вздрогнула и повернулась к Вилхелму. Тот хмыкнул и отозвался:

– Этот неисправимый романтик просто ждёт случая, когда ты окажешься перед ним на коленях. Потом "да ладно, да что ты" и "ты мне сразу понравилась", а следом… ну…

– Эй! – воскликнул доходяга.

Он ткнул указательным пальцем в Вилхелма и продолжил:

– Все мои финты так раскроешь!

Вилхелм усмехнулся, смял салфетку и бросил в собеседника.

Сера же больше не могла здесь находиться. Она побежала в туалет, едва успев заскочить в кабинку и поднять крышку. Резиновое мясо и кислое пиво отправились туда, где им самое место. Чуть позже к ним добавились ещё и желудочные соки.

Серу трясло.

Нет, такого точно не было в приключенческих романах. Эти мужчины не напоминали Густаво Ди Адольфо, а женщины не стоили и мизинца Манрикетты Мурцатто.

Обнимая унитаз, Сера услышала разговор двух женщин, которые, судя по журчанию и всплескам, умывались у раковин.

– Что это тебя так перекосило?

– Да Дэн… ёбнулся уже.

– Что опять?

– Вчера развлекались… Я уже вот-вот почти кончила, а он как начал мне по спине стучать, долбоёб, так я чуть не померла! Разворачиваюсь, а у него взгляд стеклянный. Ну всё, думаю, хана.

– И?

– Я даже одеваться не стала. Выскочила из каюты, но он меня догнал, повалил, я ударилась головой и отключилась.

– Нихуя себе.

– Ты ещё не дослушала! Дэн сегодня пришёл, на коленях извинялся, а потом… потом замуж позвал! Я же говорю – совсем с ума сошёл!

Сера больше и слушать не хотела. Она выбежала из туалета, направилась к выходу, чтобы поскорее добраться до общежития, выделённого беженцам со Стирии.

Вилхелм нагнал её, схватил за руку, прижал к груди и завёл за угол "Cantin’ы", где уже Сера сначала ударила его несколько раз, потом разрыдалась и проговорила:

– От-отпусти. Отпусти меня!

Вилхелм выпустил Серу и поднял уже свои руки вверх, "сдавшись".

– Они ужасны! – воскликнула Сера.

Вилхелм кивнул:

– Это так. Бедовый и пропащий народ.

– Я не хочу быть здесь!

Вилхелм вздохнул и проговорил:

– Там, куда мы отправляемся, жизнь куда хуже. Поверь мне, я и сам не горю желанием служить на "Амбиции", но… – он развёл руками.

Сера смолкла, тяжело дыша. Она немного подумала, вытерла сопли и спросила, срываясь на грудной голос:

– И что? Что мне делать?

– Сейчас только без криков и резких движений, ладно?

Сера кивнула, смахнув слёзы.

– Во-первых, люди там, – Вилхелм кивнул в сторону кабака, – не единственные, кто служит Хокбергу. Но лучше познакомиться со всеми, если всё-таки останешься. Повторюсь – "Амбиция", по крайней мере, в ближайшие несколько месяцев будет побезопаснее любых других мест в секторе Сецессио, хотя бы потому, что на корабле всегда можно улететь от опасности.

– А во-вторых?

– А во-вторых, ко всему можно привыкнуть. Они – не злодеи. Большая часть точно не злодеи, – уточнил Вилхелм. – Держись крепче, покажи, что у тебя есть хребет, и тебя рано или поздно примут в свой круг.

– Я не хочу быть в кругу животных!

– Жизнь была жестока с ними. Это не оправдание. Просто имей в виду.

Вилхелм и Сера помолчали. Сера перестала задыхаться, задышала нормально. Она достала зеркальце и кое-как, но привела себя в порядок. Потом Сера вздохнула и спросила Вилхелма:

– Так… всё-таки. Что теперь?

– Куда хочешь сходить дальше? – спросил Вилхелм. – К местным техножрецам? В госпиталь? На оружейную палубу, пушки посмотреть? А может быть, ты хочешь познакомиться с Георгом Хокбергом или… с Манрикеттой Мурцатто?

Вилхелм знал слабости Серы.

2

Георг проснулся.

Если бы он мог, то представил внутри своей пустой головы металлический шар, который катается туда-сюда и бьётся о стенки черепа. Но Георг не мог. Вместо сравнения ему на ум пришёл старый афоризм о старости, ну вы знаете.

В молодости Георг мог пить, курить, чёрт-те чем заниматься, а утром поднимался полным сил и с уверенностью в будущем. Наступила старость, ночью Георг спал, но почему-то поутру чувствовал себя, словно накануне только и делал, что пил, курил, чёрт-те чем занимался.