Царство

Токай-рух, "лес духов".

Деревья здесь побелели не из-за инея. Они давным-давно сбросили листву и не менялись даже летом. Они как будто бы превратились в кости, которые иногда можно встретить на берегу моря. Мясо растащили, и о некогда могучих водяных созданиях осталось лишь такое напоминание.

А ещё здесь постоянно кто-то завывал. И нет, это не ветер проносился под сенью навсегда обледенелого леса. Айиан был охотником, и в один миг слышал или рёв кривоногого бауу, или шипение ядовитого улану. Неважно, на расстоянии ста локтей или прямо за спиной, но стоило только повернуться, и не увидишь ничего, кроме деревьев, которые, словно ожившие мертвецы, высунули руки из-под земли и ждали, когда кто-нибудь вложит им в ладони кровавое подношение.

Никто и никогда не осмеливался зайти так далеко в Токай-рух. Отец отца Айина всего лишь постоял на опушке, поседел и отправился обратно в деревню. Айиан пока не чувствовал никакого воздействия, кроме того, что стало в стократ холоднее. Однако маленькая Ийдана в корзинке за плечами смолкла, хотя после рождения только и делала, что плакала.

Айиан остановился и проверил, не умерла ли его долгожданная дочка.

Нет, жива. Крохотное сердечко ещё билось.

Айиан заплакал. Они с женой умоляли Хомпуруна Хото, чтобы тот даровал им наследников, и толстый старец сдержал обещание, но…

Айиан смахнул слёзы, проскрипел зубами и продолжил путь, несмотря на то, что нутро обледенело, и его скручивало всё сильнее с каждым шагом к цели.

И вот Айиан, наконец, достиг того, что искал. Точно, как в легендах, он увидел Аа Лус Мак, "Древо Трёх Миров". Скособоченное дерево отличалось от остального леса, как ночь ото дня. Когда-то боги нижнего мира предали его огню, чтобы не дать людям общаться с посланниками света. Это событие не осталось незамеченным, свет ответил на нападение, и вся земля потом покрылась мёртвыми телами. Без числа погибло и сторонников богов, и посланников света, а поэтому им пришлось заключить мир, чтобы не разрушить его до основания. Теперь Аа Лус Мак – последнее место на земле, где можно говорить с существами со звёзд и из подземных глубин.

И, что важнее, здесь уже несколько тысячелетий жила Ходжун Хатуна.

Древо Трёх Миров росло из холма. Пышная крона согнула древо почти к самой земле, вот-вот ствол сломается под собственным весом и упадёт. Но именно там, где колючие острые ветки очерчивали землю во время резких порывов ветра, и находилась пещера ведьмы.

Мурашки пробежали по спине, когда Айиан увидел кости вокруг чёрного провала. Не только звериные останки, но и человечьи. Кости не только взрослых, но и детей.

Айиан крепче перехватил копьё, но чуть было не выронил его, когда позади раздался хруст, с которым чьи-то лапы проломили старый пожелтевший череп. А следом пришло нарастающее рычание.

Айиан проглотил холодную слюну и резко обернулся, приготовившись метнуть копьё. Однако тут же окаменел от увиденного.

Там стоял бауу, но не живой, а мёртвый. На продолговатой морде не осталось ни шкуры, ни мяса. Зубы ещё острые, в глазницах вращались поблекшие глаза, из пасти доносились звуки, но любой другой бауу уже бы лежал в земле с такими ранами. Это был призрак зверя, который прорвался через преграду между мирами. А Айиан не знал, как сражаться с призраками.

Он уже приготовился к смерти, когда раздался зычный голос:

– Прочь!

Айиан обернулся на звук, но там картина не сильно отличалась от уже увиденного ужаса, ведь к нему из леса вышла Ходжун Хатуна.

Подол длинного разодранного платья свободно волочился вслед за парящей ведьмой. Руки её тянулись до колен, а длинные когти скребли камни. Кожа высохла и плотно обтягивала череп. И нос, и уши давно отвалились, а глазницы были закрыты чёрной повязкой, на которую с плешивой головы спадали редкие седые пряди.

Айиан упал на колени, снял корзину с дочкой, а потом упёрся лбом в землю.

– Кого это нелёгкая принесла? Разве я приходила к тебе во снах, Айиан Сэктегай?! – спросила ведьма.

– Н-нет, Х-х-ходжун Ха-хатуна. – Голос опытного охотника превратился в жалкий лепет, но оно и понятно.

Ходжун Хатуна прогнала мёртвого бауу одним только видом.

– Так ты пришёл отдать мне дочь? – спросила ведьма.

– Д-да, Х-х…

– Ты – мужчина или нет?! – прогремела ведьма. – Говори чётко!

– Да, Ходжун Хатуна! – выкрикнул Айиан.

Говорить нормально он был не в состоянии, но ещё мог кричать, срывая голос.

– Ийдана отмечена богами нижнего мира! – крикнул Айиан. – Её прикосновения обжигают, а из глаз летят молнии! Её хотят убить! Но я… я подумал… может быть, вы…

– Покажи! – приказала ведьма.

Всё это время она витала вокруг преклонившего колени охотника, но теперь приземлилась и подошла к нему. Стараясь не глядеть на страшилище, Айиан снял с плетёной корзины крышку.

– Красавица… – только и произнесла Ходжун. Она резко взмахнула когтями и ударила ими друг о дружку. Потом Ходжун подняла ближайший камень и ступила об него обрубки. Наконец она наклонилась и вытащила Ийдану на свет.

Своим видом Ходжун могла напугать любого взрослого человека, но младенец неожиданно даже рассмеялся. Ходжун тоже усмехнулась приглушённо, а потом спросила:

– Ну и что же с тобой делать, дурочка? Съесть или оставить?

Ийдана моргнула, а потом с её маленьких пальчиков сорвались искры, словно кто-то высекал огонь с помощью кресала. Повязка на лице Ходжун начала тлеть, но ведьма не убила тут же на месте ни отца, ни дочь, а только покачала головой и произнесла:

– Ха, какая ты наглая! Умеешь заинтересовать.

– Я выменял у иномирян подарки для… – попытался сказать Айиан, но ведьма его тут же перебила.

– Эти безделушки мне ни к чему! Однажды Ийдана сама расплатится за доброту, – сказала ведьма. – Посланники человека из золота заберут её вместо меня.

Айиан кивнул. Ничего не сделаешь – и его жизнь, и жизнь дочки теперь в руках Ходжун. Но всё-таки…

– Мне… – Айиан прогнал липкий страх и продолжил, – мне можно будет видеться с дочкой?

– Если хватит духу, – отозвалась Ходжун. – Приноси половину от добычи на опушку Токай-рух и… может быть, я проявлю милость. Может быть, Ийдана простит тебя за то, что ты её оставил.