Царство
Шрифт:
– Крепите взрывчатку, – приказала она.
Франческа привела к капитанскому мостику около двухсот человек. Все вооружены трофейными винтовками. Многие, слишком многие, к сожалению, погибли, удерживая работорговцев Хокберга, но дали ей шанс завершить начатое.
Минёры уже занимались противовзрывными дверями, когда Франческу окликнули:
– Госпожа… Т-т-там. Т-там…
Франческа обернулась и тоже не нашла слов, чтобы выразить чувства. По спине, рукам и ногам пробежали тысячи тысяч мурашек.
На отряд бунтовщиков
Конечно, Франческа слышала, что Хокберг заручился поддержкой лучших воинов человечества, но сочла эту информацию ещё одной ложью, вырывающейся изо рта и окутавшей личность вольного торговца.
– Сложить оружие! – прогремела громада.
Выше двух метров. Полтонны железа. Это существо больше походило на танк, чем на воина из плоти и крови. Шлем клинообразный с вертикальными прорезями респираторной маски. Визор светился алым, а лоб был перехвачен шипастой тиарой. Десантник сжимал широкий нож, больше напоминающий мясницкий тесак.
Когда Франческа увидела, что кто-то из её людей послушался громогласной команды и даже опустился на колени, то тут же вмешалась:
– Он один! Стреляйте! Стреляйте, глупцы!
Франческа показала пример. Пуля из её пистолета попала меж линз визора и в искрах срикошетила в стену. Следующие выстрелы тоже не привели к какому-то видимому результату. У Франчески задрожали руки, а на глаза навернулись слёзы. Она закричала, перехватила пистолет крепче и продолжила стрельбу, несмотря на хоровод мыслей, каждая из которых говорила о том, что всё кончено.
Некоторые стирийцы так и не смогли подавить сверхъестественный ужас, другие же окатили стальную громаду градом пуль и лазерных лучей. Вот только пули не оставляли и следа, а лучи лишь раскаляли сине-красные силовые доспехи.
Космический десантник выставил вперёд ладонь и защитил глаза, а потом проговорил:
– Моё терпение заканчивается. Считаю до трёх, потом пеняйте на себя.
Он продолжал делать шаг за шагом, несмотря на лихорадочную стрельбу, встречный поток чистой смерти.
– Раз.
Десантник достиг рядов бунтовщиков. Те, кто бросили оружие, на карачках и в слезах, не смея поднять взор, отползали в сторону.
– Два.
Те, кто ещё стрелял, меняли магазины, перезаряжали ружья и продолжали накрывать десантника огнём.
– Три.
Ещё мгновение назад десантник казался несокрушимой скалой, айсбергом в океане, неспешной и неумолимой смертью. Теперь он стал молнией, смертью мгновенной и ужасающей.
Нож словно бы и не металл прорубал с волокнами бронежилетов, мясом и костями, а нечто совсем эфемерное. Стирийцы погибали один за другим. Так же легко валились колосья на землю после взмаха жнеца.
Голова с плеч. Отрубленная рука. Отрубленная нога. Рассечённый у пояса человек в последнем рывке подтягивался к нижней своей половине. Другой бунтовщик захлёбывался кровью. Третий пытался вернуть вывалившиеся внутренние органы в живот.
Космический десантник летел сквозь строй, как смерч. Теперь за его движениями и уследить было невозможно. Те, кто сдался при его появлении, потеряли рассудок и бежали куда глаза глядят, пока не нарывались на патрули наёмников.
Десантник колол, рубил, выбивал дух из тел кулаками и давил черепа тяжёлыми сабатонами.
Одни революционеры бросали оружие. Другие бросали, поднимали руки, но стоило врагу пронестись мимо, пытались поразить его в спину.
Большая ошибка. Десантника прикрывал ещё один воин из свиты Георга Хокберга.
Не скала и не айсберг, но тень, какое-то механическое создание, чей внешний вид напоминал о хищном насекомом с дополнительными суставами на лапках. Оно скакало меж стирийцев и рвало их на куски чудовищными когтями.
Бунтовщик уже прицелился и собирался поразить десантника в наспинный ранец, когда его схватили за шею, впечатали в стену, а потом выпотрошили с той же ловкостью, с которой срывают цветы.
Скитарий отбросил истерзанное тело на других революционеров. Лучшее предупреждение придумать сложно.
И минуты не прошло, как всё было кончено. Десантник вырвал пистолет из трясущихся рук Франчески, смял его в кулаке и отбросил прочь обломки.
Врата на капитанский мостик открылись. Оттуда показался Георг Хокберг и Пиу Де Бальбоа.
– Аy Dios mio, – всё, на что хватило Пиу.
Он увидел лужи крови, забрызганные стены и потолок, агонизирующие тела и тех, кто лишился рассудка. Эти люди забились в самые тёмные углы, подтянули колени к груди и дрожали.
Георг сделал пару шагов вперёд, поморщился – испачкал туфли – а потом обратился к десантнику:
– Ну и грязи от вас.
Десантник стянул шлем, – по кирасе и наплечникам рассыпались длинные вьющиеся волосы. Он сказал:
– В следующий раз возьму огнемёт.
Георг указал тростью на Франческу и отдал команду:
– Всех стирийцев – участвовали ли они в бунте или нет – собрать где-нибудь в трюмах или в десантном отсеке. Придётся ещё раз объяснить условия, раз они такие непонятливые. Разместить всех стирийцев в одном месте не получилось, – даже на "Амбиции" не было палуб, рассчитанных на десятки тысяч человек, а "Стервятник" всё-таки гораздо меньше.
Георг выступал перед меньшинством, именно перед теми, кто не пожелал мириться с его властью. Остальные стирийцы довольствовались голозаписями, сделанными сервочерепами.
Связанных и закованных пленников поставили на колени и отрядили на охрану каждого такого отряда по несколько бойцов.
Георг же находился в это время на возвышении, – Авраам подсадил его и помог забраться на грузовой контейнер. Подобных в трюме сотни, но Георг выбрал в качестве трибуны тот, что был окрашен синим и красным с названием "Classis Libera" на боку. – С годами выступления даются мне всё лучше и лучше, – начал Георг, – но… чёрт побери, даже не знаю, что вам ещё сказать. Как до вас достучаться?