Чайки за кормой (сборник)

– Едем, все едем, – начал издалека старик. Приключения последних дней весьма приободрили его. В скованном старостью организме начался весенний ледоход. Глаза его горели, как у голодного кота. Усы обрели упругость и приподнялись, став почти параллельно земле.

Красносеев читал оставленную кем-то «Сельскую газету» и в разговор вступать не хотел.

– И как же мы это… в Москву-то приедем? – желания общения победило тактичность без особого труда, поскольку последнего качества у Потапыча практически не было.

Владлен Борисович недовольно оторвался от газеты и сказал:

– Просто возьмем и приедем. В чем проблема-то, я не пойму?

– Дело в следующем: мы же не мытые, не бритые. Одежда вся мятая, испачканная.

– Это не важно.

– А что важно? – Потапыч уже понял, что разговор состоится и радостно потер ладонями по своим довоенного покроя брюкам. Теперь было необходимо не пропустить момент, когда можно было бы повернуть беседу к женской тематике – Потапычу очень хотелось поделиться своими недавними амурными переживаниями.

– Самое важное на данный момент – это сохранить нашу партию. Надо сделать для этого все возможное и даже больше. Если все честные коммунисты объединятся, то под руководством ЦК мы вернем страну на правильный путь. Но нам крайне необходима помощь населения, – сказал Красносеев и многозначительно посмотрел на старика.

Потапыч заерзал на кресле – быть «населением» и оказывать «помощь» ему не очень-то хотелось. Предварительно откашлявшись, он сказал:

– А я че? Я вот тебе, Владленушка, помогаю. Документы в Москву с тобой везу. Как думаешь, мне это потом зачтется?

– Непременно. Всех, кто поддержал, не забудем. С врагами же у нас будет особый разговор.

Автобус, безбожно скрипя тормозами, остановился. На обочине стояла древняя бабушка с поднятой рукой. Рядом с ней находился пятилетний внук.

Водитель после полной остановки транспортного средства открыл дверь и спросил:

– Тебе куда, старая?

Но оказалось, что это была засада – из-за кустов выскочила группа молодых накаченных ребят в спортивных костюмах.

Они в мгновение ока ворвались в салон. В руках они имели бейсбольные биты и монтировки.

– Всем сидеть на местах! – грозно крикнул рыжий коротко стриженный амбал, видимо, старший.

– Вывернуть карманы! Золото, деньги, ценные вещи приготовить и держать в руках!

– Гра-а-а-абють!! – истошно закричала средних лет баба, везущая на рынок куринные яйца.

– Господа бандиты, это же сельский маршрут… – начал было водитель, и тут же получив удар битой в челюсть, замолчал.

После случая с водителем, баба с яйцами перестала кричать, а остальные пассажиры проворно достали свои нехитрые ценности.

Бандиты, словно кондукторы, пошли по салону, собирать «плату за проезд».

Красносеев, близкий к потере сознания, лихорадочно соображал. Потапыч был увлечен происходящим – его надежды на интересное путешествие полностью оправдывались.

Первые деньги, кольца и часы уже полетели в полиэтиленовый пакет бандитов, когда Владлен Борисович взял в себя в руки и придумал, в общих чертах, план спасения себя и денег.

– Потапыч, ты готов собой пожертвовать для дела партии и Ленина?

Старик недовольно заерзал на кресле. Денег у него не было, переживать было не за что, и он мог спокойно наслаждался зрелищем.

– Ну, в общих чертах… если, конечно, потребуется… Дело в следующем: а потом зачтется?

– Я же сказал, что зачтется, – раздраженно сказал Красносеев и продолжил, – тебе надо отвлечь этих бандитов, пока я не выберусь через аварийный выход. Сейчас подойди и со всей силы ударь вон того рыжего.

Потапыч аж позеленел от услышанного. Богатое воображение не было отличительной особенностью Матюкова, но в данном случае, оно сработало на все сто.

– За что же ты мне такую лютую смерть уготовил, Владленушка?! Неужто я не помогал тебе? Неужто я с тобой и в огонь, и в воду… и в стог сена?

– Хорошо. Подойди и просто плюнь в лицо.

– Час от часу не легче! Не я ли тебя от врагов твоих оборонял? Не я ли тебя в дороге развлекал и помогал во всем?

– Короче, делай, что хочешь, но бандюг этих отвлечь надо.

У бывшего сторожа перспективы вырисовывались аховые.

Глава 21

Конец ХХ века подарил жителям России волшебные времена, полные тревожных переживаний. Промчались волнительные восьмидесятые, оставившие терпкий привкус ожидания чего-то нового, большого и обязательно хорошего. Надвинулись 90-е, принесшие похмелье от пьянящего предыдущего десятилетия. Уже гордо реяло над беспокойной страной белое знамя демократии. Безпринципные экономисты уже затеяли свои зловещие эксперименты над лишенными социального иммунитета гражданами. Борьба за власть приобрела кровавые, давно забытые, формы. Уже мчались по стране современные опричники – рэкетиры. Трещало и разваливалось строившееся семьдесят лет здание социализма, заваливая балками и перекрытиями неперестроившихся.

Но во многих маленьких городах огромной страны продолжали жить по старинке: с парткомами и плановой экономикой. Чмуринск еще оставался островком социализма. Бурный поток перемен до поры до времени обходил его невысокие берега.

В 15 часов 17 минут в пределы города вступил уставший от длительной ходьбы человек. Левое ухо его было слегка оттопырено. Это не было следствием неаккуратности акушерки, а было результатом дорожной неприятности – экстренного покидания транспортного средства через аварийный выход. Ленинская борода рыжим клином свисала с лица. В его правой руке находился темно-зеленый портфель. Человек шел быстрым шагом под песню «Вихри враждебные», которую он исполнял неумелым баритоном.

Увидев плакат «Вместе – в светлое будущее!» и большие ямы на дорогах, Красносеев с энтузиазмом расправил плечи и для подтверждения своего оптимистического предположения спросил у первого встречного:

– Власть какая в городе, уважаемый?

Первый встречный, обведя взглядом солидную фигуру второго секретаря, сделал большой глоток пива из бутылки и не спеша ответил:

– Какая и была – народная.

Владлен Борисович машинально потрогал партбилет, хранящийся за подкладкой, расставил ноги на ширину плеч, взял под мышку портфель, завел за спину левую руку и задал следующий вопрос: