Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь

Бетти не удивляется, прошло для неё время чудес, для многих прошло, когда небо над Башней Старка раскололось, выпуская из космоса бронированных тварей, а для неё оно закончилось еще раньше, вместе с Халком. Дэвид Беннер жив, это странно само по себе, но если вспомнить, что он получил в результате облучения, то можно спрогнозировать пути его спасения. Можно вообще не удивляться.

– Это кто? – спрашивает она, возможно грубо, кивая на третьего посетителя.

– Это Кеннет, - отвечает Дэвид. – Об этом мы и хотели бы с вами поговорить, мисс Росс. Расскажи ей о себе, Кеннет.

Молодой мужчина неловко улыбнулся. Пока Дэвид не обратился к нему, он с неприязнью рассматривал стены лаборатории, раскачиваясь с пятки на носок. Элизабет перевела на него взгляд, и он тут же подобрался, сделал шаг вперед:

– Полтора года назад у меня обнаружили опухоль головного мозга. Неоперабельную. Я прошел несколько курсов химиотерапии, и все бесполезно. Мои родные были не в силах вынести это, и я тоже. Моя жена оставила меня, когда стало понятно, что мне не выкарабкаться, моя дочь уверена, что я уже мертв.

– Мне жаль, - она сжала губы, представляя, как мучилась бы сама, будь у неё хоть кто-нибудь. Но никого нет, чтобы горевать по ней. Нет ни друзей, отцу она с самого рождения не была нужна, а Брюс… хотя, Брюсу будет больно, но теперь он супергерой, возможно, у него не будет времени, чтобы горевать долго.

– Некоторое время назад ко мне пришел мистер Беннер и предложил эксперимент. Мне введут только-только разработанное лекарство, проведут несколько процедур, которые изменят мое тело, но, возможно, оставят меня в живых. Я был уже почти мертв, я попросил моих родных больше не приходить ко мне, и мне было все равно, что он сделает со мной, поэтому я согласился. Он забрал меня из хосписа к себе. И вылечил, - с торжествующим видом закончил Кеннет.

– Дэвид может исцелить и тебя, Бетти, - вставил отец.

– И какой ценой? – зло прошипела женщина, отступая к окну от горящих безумной идеей глаз Тадеуса. – Кеннет, вы сказали, что ваше тело изменилось. Как? Что с вами сделали?

– Я сделал его лучше, мисс Росс, - загадочно произнес Дэвид.
– Я сделал его совершенным. Поверьте, сейчас он выглядит гораздо лучше, чем когда я забрал его из этого проклятого места, где люди не имеют надежды, где только глушат его боль, четыре стены – уже готовый гроб. Я дал ему больше, чем исцеление и долгую здоровую жизнь. Он трудился на фабрике за гроши, едва содержа свою семью, а теперь… Теперь он станет кем захочет, получит все, что желал когда-либо! Мы исцелим и вас, одно ваше слово, и вы навсегда забудете о лейкозе и о других болезнях. Вы станете лучше.

– Лучше? Насколько лучше? – каким-то образом она понимает, о чем говорит безумец, сумевший заразить своим безумием и её отца. Хотя, у генерала хватает и своего безумия, если он позволил себе сотрудничать с тем, кто едва не убил Брюса, кто подверг собственного сына мучительной жизни, тяготам своей ярости, вместо быстрой смерти от гамма-лучей. – Кеннет, вы даже не представляете, на что себя обрекли. Однажды, когда вы поймете, какую ошибку вы совершили, доверившись этому человеку, вы будете проклинать тот день, в который вас изменили. И будете желать смерти. Я знаю, о чем говорю, я знаю, поверьте.

– Я жив, мисс Росс, - возразил Кеннет. – Я увижу, как моя дочь окончит школу, как она поступит в лучший колледж, который я смогу ей оплатить. Я отведу её к алтарю, я буду держать своих внуков на руках. Неужели у вас нет таких желаний? Неужели у вас нет того, с кем бы вы хотели быть рядом как можно дольше? Пусть так, пусть такой ценой, но я многое понял, когда лежал в хосписе, среди таких же мертвецов. На темном фоне, который создает смерть, нежные цвета жизни сверкают во всей их чистоте. Я скучал по будущему, понимаете. Я лежал на этой чертовой кровати, - он сорвался в крик, - и думал, как же много я еще мог бы сделать, если бы этот чертов рак не впился в меня. Я молод, Бетти, понимаете, я молод! У меня прекрасная жена и прелестная дочь! У меня была жизнь, и в один короткий миг, в один росчерк пера врача её вдруг не стало! Как мне было поступить? Вы смирились, но оглянитесь, сколько у вас возможностей!

– Это хорошая жизнь, Кеннет, - снисходительно произнесла женщина. – Да, я сожалею, что многое не успею. И это, черт побери, просто несправедливо. Я знаю, что могла бы получить еще больше, если б прожила дольше, но сейчас мне достаточно. Это была хорошая жизнь.

Отец появляется на пороге её квартиры через неделю. Любовь к ребенку выходит за рамки категорий добра и зла, решает он. В этот раз с ними нет Кеннета, но Дэвид передает ей привет от него и показывает фотографию, где мужчина запечатлен вместе со своей женой и дочкой. В этот раз с ним другой человек, совсем не похожий на недавнего больного, скорее на одного из тех людей, которыми кишат неблагополучные кварталы. Бетти сжимает губы и старается как можно меньше говорить, чтобы кровь из десен не размазалась по подбородку. Завтра её ждет очередной курс химеотерапии, а она все никак не может начать сборы, будто ждет, что следующим утром болезнь исчезнет сама по себе.

– Хотите кофе? – равнодушно спрашивает она, с неприязнью рассматривая грязные следы в коридоре.

– Да, я радостью, - Беннер-старший слишком не похож на Брюса, и если бы не генетическая предрасположенность, которую он передал сыну, то впору задуматься, не навлекла ли казарменная жизнь в военном городке посреди пустыни грешные мысли на одинокую домохозяйку.

Незнакомый человек, занявший позицию у двери, ничего не отвечает, продолжая сверлить её взглядом. Он непропорциональный, кажется неуклюжим, и затянут в черную плотную одежду в жаркий день. Он кажется Бетти странным, но другого от Дэвида она не ждет. Когда-то он натравил на неё своих генетически измененных собак, чтобы она не мешала Брюсу развиваться.

– Как вы выжили в том взрыве, Дэвид? – спрашивает она, ставя перед ним большую кружку с ароматным напитком. – Вы напитались силой Халка и взорвались от прямого попадания ракеты с ядерной боеголовкой. Брюс выжил благодаря Халку, а вы?

– Скажем так, понадобилось много времени, чтобы я смог собраться. И мне повезло встретить доктора Стернса.

Женщина замирает, услышав знакомое имя. Генерал Росс забирает из её рук чашку с кофе и ободряюще улыбается, правда, в его случае это выглядит, как едва заметное движение густых седых усов.

– Стернс, да, - бледно отвечает она. – И что он с вами сделал? Как стабилизировал? Насколько я знаю, он тоже был изолирован ЩИТ, как и Блонски.

– ЩИТ отпустил его, точнее, он сам постарался, чтобы его отпустили. Знаете, гамма-излучения дают большие возможности. А стабилизировал он меня благодаря стремлению моего сына избавиться от величайшего дара, который только может получить человек.

Дэвид кладет руку на стол, и та немедленно проваливается в цветной пластик, сливается с ним. Он водит ладонью вправо-влево, и выглядит это, как движение в густой массе разогретого вещества.

– Человек слаб. Он уже рождается слабым, мы противостоим агрессивному миру, защищаемся от него всю свою жизнь. Природа считает, что совершила большую ошибку, когда создала людей, когда позволила нам выделиться из себя. Я понял это, когда дрейфовал в неясности после упомянутого вами взрыва. Понимаете, все вокруг - деревья, земля, озеро, небо, организмы, которые существуют в это среде, – все это гармония, мисс Росс. Я познал истину в это время. Скажем так, потеряв свое “тело”, я слился разумом с живой природой, и жил её жизнью. Я не просто созерцал мир – я был им. Взять, например, гору. У её подножия была драка, к ней приезжали на пикник пары, однажды я видел двух мужчин, которые любили друг друга. Но ей было все равно. Почему? Потому что она дура? Гора? Она была до нас, она видела многое, она будет и после нас, она будет, когда весь мир погибнет, и она погибнет только вместе с планетой. Поэтому ей все равно, что два человека целуются рядом. Для неё это не противоестественно. Я смотрел вместе с ней на рождение и смерть, я ощущал все это на себе. А затем пришел доктор Стернс и убедил меня, что все не так плохо, что он поможет мне вновь обрести тело, если я помогу ему. И мы начали творить. Мистер Ханнигер, - он впервые обратился к незнакомому человеку, - не будете ли вы так любезны, показать мисс Росс, каким вы стали?