Chercher l'amour… Тебя ищу

Все так и есть! Это же…

Какой-то, черт возьми, непрекращающийся пиздец!

Игорь болтает ножками, рассиживаясь на деревянных брусьях, имитирующих лавочку, пришпиленную на парапет возле нижнего яруса ступенек, вращает головой, рассматривая каждого из обступивших его зелененьких — в прямом и переносном смысле — только созревающих борцов с огнем.

— Святослав! — Смирнов поднимает руку. — Мы уже тебя заждались. Так, звери, поросята и чертята, расступились. Дайте старшему пройти.

Они по отданной команде в стороны действительно расходятся и выпускают на свободу старшего товарища, который, не останавливаясь, быстрым шагом направляется ко мне. Игорь остается наедине с ватагой удальцов. Пацаны его щекочут, дергают за ручки, накручивают на пальцы темненькие волосы, а кое-кто, играясь, нажимает моему сыну коротким пальцем на курносый нос.

— Это что… — через плечо Смирнова недовольно говорю. — Какого хрена?

— Тихо-тихо, парни миленько общаются. Пусть покурлычут голубки. Это их после того, что я им сегодня на практике устроил, немного расслабляет, а Игорь толстеньким князьком сидит. Гляди-гляди, принц, наследник трона! У него гордая осанка и упругий зад. Твои заслуги, что ли? Юлька была стопудово проще.

— Он что, игрушка?

— Блин, Мудрый, не мешай. Игорь каждого по имени из этого взвода знает. Он вырос среди этих курсантов. Это же не первый недоразвитый курс, это старший, выпускной. Все закаленные и не одной сессией проверенные ребята.

— Какого хрена они делают? Почему не в казарме? — выставляю себе на пояс руки и непредумышленно тяну носом воздух, который выдыхает очевидно очень трезвый и серьезный, что слишком подозрительно, Юлькин папа. — Вы просили забрать, я приехал. Долго ждать?

— Дай хоть докурю, — вытаскивает сигарету, стряхивает пепел, поглядывает на внука, который тянет руки к самому высокому мальчишке. Сын, похоже, просит, чтобы младший щупленький сержант его поднял и белый свет с высоты своего роста показал.

— Мне это не нравится! — дергаюсь и завожусь. — Как он оказался здесь?

— Чика привезла, — спокойно отвечает.

— А Юла?

— У них с Костей медовый месяц, Мудрый. Дело молодое!

Спасибо за очень своевременную информацию.

— Он вчера вернулся, а мы с Женей по любовной договоренности с его родителями любезно забрали на постой строптивого соплячка.

— Мне это неинтересно, — на своем настаиваю и грубо останавливаю его рассказ о сценах счастливой жизни старшей дочери.

— Как скажешь! — отстреливает в урну сильно недокуренную сигарету и трет ладони, словно добывает искру. — Покатаемся, Свят?

— … — безумным взглядом таращусь на него.

— Я тут как бы все! Учебный день у профессионала триумфально кончен.

— … — по-прежнему ни хрена мне невдомек.

— Женя заберет мою машину, а ты покатаешь нас. Мы, — прыскает, — то есть он — я так, Святик, по-дедовски, по-родственному примазываюсь и просто рядом нахожусь — любит парк, его интересует знакомая песочница исключительно тогда, когда она доверху набита цыпочками. Нам, между прочим, выдали добро на молочную бурду — это сам пусть выберет…

— Я…

— Ты хотел регулярно видеть сына? — серьезнеет на глазах.

— Да! — не задумываясь отвечаю.

— Желание исполнилось. Вот он! — Сергей выставляет руку и пальцами указывает в точности на голову хохочущего Игорька. — Забирай и, как говорится, с наслаждением пользуй.

— А она…

— Пусть с мужем отдыхает! Куда они там намылились? Я, если честно, не в курсе, — он отходит от меня, но потом вдруг возвращается. — Хочу кое-что показать, Свят. Это важно! Пока мы одни, а ты вроде не перевозбужден и не терзаешь Юльку. Дай мне две минуты, дорогой, а потом поедем на прогулку. Пойду-ка заберу маленького генерала, пока он их там по погонам в рядовые не расстриг. Машина в отличном состоянии, — кивает на автомобиль. — Я думал, что ты ее продал.

— Нет, — бормочу, уставившись на носки своих ботинок.

— Хорошо, — крякает Смирнов и добавляет. — Поедем, как великие князья. Та-а-а-ак! — орет курсантам. — Разошлись, детишки. Смирно, товарищи курсанты! Игорек, — подхватывает мальчика под попу и поворачивает живой столбик, обращая румяной мордочкой к огромным окнам на фасаде большого здания, — помаши бабулечке рукой. Пока-пока, чикуита!

— Пока-пока, цикита!

Сын заливисто хохочет и вращает оттопыренной ладонью, затем прокручивается маленьким ужом в мужских руках и утыкается лицом в большое дедовское плечо…

— Он не посещает садик? — слежу за тем, как мальчишка возится в песке.

— Посещает, но не тогда, когда гостит у нас. Бабушка и дедушка на то и даны, чтобы возиться с внуками.

Игорь постоянно поворачивается к нам, обращается лицом, даже вскидывает подбородок, как будто спрашивает разрешения или отмеряет оставшееся для игр время. Его такие действия по отношению к нам беззвучно говорят о том, что:

«Все в порядке? Я вкладываюсь в выделенный на игры детский норматив?».

— Сергей… — уставившись на свои перекрещенные пальцы и туго сжатые в кулаки ладони, начинаю говорить.

— Цыц, Мудрый! Я прекрасно помню, что хотел кое-что показать тебе. Или вручить… Ох, твою мать, такая, бля, херня!

— То есть? — не поднимая головы, скашиваю глаз на сидящего рядом чересчур серьезного Смирнова.

— Хочу, чтобы ты это прочел. Добро?

С каких-таких делов? Чтением займемся? Что он протягивает мне и почему так сильно дрожат его ладони, когда передают простой листок?

— Что это? — бросаю беглый взгляд на в два раза сложенную серую бумагу с водяными знаками. Просматривается герб и рваные линии, раскинувшиеся на похрустывающей «ткани».

— Это свидетельство о рождении, Свят, — кивает на мальчишку. — Его.

— Я знаю, когда у него день рождения, Сергей, — в подтверждение называю дату, которую с боем вытянул из Юли. — Двадцать пятое октября. Ровно месяц…

— Прочти, пожалуйста! — заталкивает мне в кольцо из рук хорошо помятый государственный листок. — Только спокойно. Хорошо?

Хорошо…

Однако этого не может быть…

Неправда…

Ей-богу! Это ложь…

— Возьми, — Сергей протягивает небольшой стакан с пластиковой черной крышкой. — Извини, родимый, был только с молоком. Другого не нашлось. Без пенки, если что. Я все проверил. Мудрый, ты там жив?

— … — принимаю стакан, рассматривая по-прежнему стеклянным взглядом, машинописный четкий шрифт. — Тут сказано…

— Там нет ошибки, Свят. Приятно познакомиться. Игорь Святославович Смирнов. Каково? По-моему, хорошо звучит, — мельком замечаю, как Сергей трогает губами темный пластик. Он отпивает кофе, катает жидкость на зубах, а затем с тем самым звуком тяжело глотает. — Усыновления не будет, Костя отвернет. Думаю, это ты и так понял, но…

— Почему он «Смирнов»? — двигаю стакан по брусьям лавки.