Чёрная Дочь

Айсен, заинтересованно слушавшая рассказ Алиса, задала вопрос:

— И что же он задумал?

— Он хотел свергнуть анунаков, — ответил Алис. — Тех самых, которым поклонялись местные жители. Он убедил их, что анунаки — это злые боги, порабощающие их. И что он — единственный, кто может их спасти.

Яра, сидевшая рядом с Айсен, презрительно фыркнула.

— Типичная история, — проворчала она. — Приходит какой-то проходимец и начинает морочить голову местным жителям. И они, как всегда, ему верят. Прямо как моя раса, до того. как ее истребили.

— Коммодор был очень убедительным, — продолжил Алис. — Он умело манипулировал рабами, обещая им свободу и процветание. И они ему поверили. Под его руководством жители Иваксии восстали против анунаков и свергли их.

Михаил зарычал. Ему явно нравилось все, что выливается в драку.

— И что стало с анунаками? — прорычал он.

— Они были убиты, — ответил Алис. — “Все до единого. Коммодор лично приказал их уничтожить. Он хотел полностью избавиться от их влияния.

Габ, слушавшая рассказ Алиса с серьезным выражением лица, прервала его.

— Все так. Я помню то время. Повелитель велел отыскать хоть что-то, мы не нашли ничего. И что было дальше? — спросила она. — Коммодор получил власть и стал править Иваксией?

Алис покачал головой.

— Не совсем,” — ответил он. — После свержения анунаков Коммодор показал свое истинное лицо. Он оказался еще более жестоким и деспотичным, чем свергнутые им боги. Он начал угнетать местное население, устанавливая свои порядки и законы. Он хотел превратить Иваксию в свою империю.

Лиза ахнула.

— Чертов циркач — воскликнула она. — И что же сделали жители Иваксии?

— Они попытались восстать против него, — ответил Алис. — Но было слишком поздно. Коммодор был слишком силен. Он подавил все восстания и казнил всех зачинщиков.

Айсен нахмурилась.

— Но что-то все же пошло не так? — спросила она. — Если Коммодор стал предводителем рептилоидов, значит, что-то изменило его.

Алис кивнул.

— Да, — ответил он. — Вот что пошло не так. Никто точно не знает, что произошло. Но ходят слухи, что во время одного из ритуалов Коммодор попытался призвать древнюю силу. Но он не смог ее контролировать. Что-то сломалось, и он начал меняться. Его тело начало мутировать, превращаясь в тело рептилоида. Но его разум остался прежним. Злым и жаждущим власти. Этой силой была та, что использовал Ксаар'Тул. И теперь Коммодор видит возможность снова заполучит ее.

Габ задумалась, постукивая пальцами по рулю.

— Значит, Коммодор использует силу Ксаар'Тула, чтобы захватить мир?” — спросила она.

— Именно так, — ответил Алис. — И инопланетный корабль, который он ищет, может дать ему еще больше силы. Поэтому мы должны остановить его.

Повисла тишина. Каждый обдумывал услышанное. История Коммодора была пугающей и отвратительной. Но она также давала понять, с кем им предстоит столкнуться.

Экспедиция в Иваксию. Берег

Пронизывающий ветер, словно стая голодных волков, рвал на части немногочисленную растительность, цепляясь за клочки одежды и пробираясь под защиту воротников. Снежные болота Иваксии, раскинувшиеся вокруг насколько хватало глаз, представляли собой унылое зрелище — замерзшая, бесплодная равнина, усеянная редкими, корявыми деревьями, словно скрюченные пальцы, тянущимися к небесам в безмолвной мольбе. Такие же темные, как кожа местных обитателей. Колеса вездеходов, с трудом преодолевая глубокие сугробы и вязкую снежную кашу, то и дело проваливались в скрытые под снегом ямы и промоины, заставляя повозки содрогаться и визжать, выбрасывая из-под себя фонтаны грязной воды и комьев замерзшей земли. Путь был долгим и утомительным, требующим от водителей предельной концентрации и мастерства. Мерзкий запах болота смешивался с вонью масла.

В головном вездеходе Габриэль, сосредоточенно сжимая руль, с трудом удерживала повозку на скользкой, непредсказуемой дороге. Профессиональный генетик и талантливый инженер, она, тем не менее, чувствовала себя неуверенно в этом безжизненном, враждебном краю. Постоянные заносы и тряска, вкупе с леденящим ветром, проникающим в кабину сквозь малейшие щели, изрядно выматывали ее. Никодим, сидевший рядом с ней, с каким-то странным, почти маниакальным удовольствием вдыхал морозный воздух, словно напитываясь энергией от окружающей стихии. Сатир не страдал от холода, как и любая фея. Он казался совершенно невозмутимым, привычным к этим суровым условиям, как к собственному отражению в зеркале. Время от времени он отпускал какую-нибудь шутку или рассказывал небылицу из своей богатой приключениями жизни, пытаясь хоть немного разрядить напряженную обстановку.

— Не кисни, Габ, — говорил он, ухмыляясь, словно мстя за все предыдущее. — Это тебе не городские улицы. Здесь настоящая свобода! Никаких правил, никаких ограничений! Только ты, природа и… стая голодных волков, где-то неподалеку.

Габриэль, бросив на него недовольный взгляд, ответила:

— Если бы я знала, что здесь такая ужасная дорога, я бы прихватила с собой вездеход на воздушной подушке. Или, хотя бы, пару снегоходов. Тогда бы мы не тратили столько времени и сил.

Никодим пожал плечами, словно не понимая ее недовольства.

— Ты же сама хотела одолеть ящера. Да и зачем? Так ведь интереснее! Разве нет?

— Сомневаюсь, — ответила Габриэль, резко повернув руль и чудом избежав столкновения с торчащим из снега пнём. — Мне больше нравится, когда дорога ровная и предсказуемая. А здесь… просто кошмар.

— Это ты с фуриями не летала..

— Никодим — вдруг ответила Габриэль — а как у тебя с женщинами? Неужели ты их не бесишь?

— Я же козел — рассмеялся сатир — это они бесятся с меня. А я только выбираю. — Он посмотрел на нее серыми глазами сумасшедшего — Вот Айрен все устраивало.

— … - Габ только сказала на языке змей.

На заднем вездеходе, тем временем, царила своя атмосфера. Лиза, съежившись от холода, старалась согреться в объятиях Михаила, ощущая его теплое, медвежье дыхание на своей щеке. Непривычная обстановка угнетала ее, вызывая чувство тревоги и неопределенности. Она чувствовала себя беззащитной и маленькой перед лицом этой суровой, неумолимой природы. Зажатая между мехом и сиденьем она лишний раз боялась думать. Михаил, напротив, казался совершенно спокойным и уверенным в себе. Он словно слился с окружающей средой, чувствуя себя здесь, как дома. Его звериные инстинкты подсказывали ему, что опасности нет, что они находятся под его защитой. Яра, сидя на переднем сиденье, напряженно всматривалась в горизонт, словно выискивая признаки приближающейся угрозы. Руки азруд крепко сжимали свое верное ружье, готовое в любую секунду выпустить патрон. Она была воином, и для нее болота Иваксии — всего лишь очередное поле битвы, на котором она намеревалась выиграть. Айсен, глядя в окно на проплывающий мимо пейзаж, казалась отстраненной от происходящего, словно ее разум находился в другом месте, в другом времени. Управляя вездеходом, она смотрела по сторонам. Темная эльфийка думала о прошлом, о будущем, о своей роли в этом сложном и запутанном мире. И заснеженные болота Иваксии, с их мрачной красотой и неумолимой суровостью, лишь подчеркивали ее одиночество и ответственность.