Черные бароны или мы служили при Чепичке

К этому времени вся площадь уже открыто потешалась, и смех набирал силу с каждой секундой.

— Скотина, — прошептал капитан, в ярости подойдя к Кефалину. Но и он не преуспел, потерпев в борьбе со штыком поражение по всему фронту. Площадь вопила от восторга.

И тут вмешался полковник Гучка. Одним ловким прыжком он слетел с трибуны перед скомпрометированной ротой. Протянув руку к несчастному штыку, он снял его без малейшего усилия. Затем он обратился к потрясённому командиру:

— Солдату я не удивляюсь, — прогремел он в полный голос, — но уж вам надо бы это уметь, товарищ капитан!

Часа через два после этого чудовищного разгрома капитан Домкарж произнёс:«Кефалин, можете собирать вещи, завтра отправляетесь на работы. Я пока ещё не решил, в какую роту вас направлю, но в том, что приказ о переводе будет исполнен, можете не сомневаться. И я надеюсь, Кефалин, что вашу тупую скотскую харю не увижу до самой смерти!»

Глава пятнадцатая. ВЫБОРЫ, РАНЧО «У» И РАЗЪЯРЁННЫЙ ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛ

Кефалин должен был объективно признать, что все могло бы обернуться и хуже. Больше всего он опасался Арноштова с полулегендарным лейтенантом Чалигой, но и многие другие объекты пользовались дурной славой. Капитан Домкарж, при всей своей ненависти, поступил милосердно.

Новым домой рядового Кефалина стал шумавский городок Сушице. На территории части среди каменных зданий стоял длинный деревянный барак, покрашенный отработанным маслом, и в нём обитали человек шестьдесят чистокровных стройбатовцев. Некоторые из них служили ещё с самого основания стройбата, и все они должны были после Рождества уволиться на гражданку. Командиром был лейтенант Грубец, чьей целью было выйти из этой скользкой ситуации без ущерба для себя. С одной стороны, он трясся за обстановку в своём необыкновенном подразделении, потому что в нём могло случиться что угодно и когда угодно. С другой стороны, не меньшая опасность грозила ему со стороны командиров боевых частей, которым стройбатовцы были занозой в глазу, и свою неприязнь они вымещали и на их начальстве. Особенно не по душе им было то, что чёрные бароны частенько вышибали представителей элитных частей из пивнушек.

— Парни, — жалобно вздыхал лейтенант, — зачем же вы бьёте отважных защитников наших границ? Поймите же, что можно договориться иначе! Ребята, ведь вы же хотите вернуться домой!

Ну его слова не находили отклика.«Парни»уже давно были выше его на голову, и то, что часть ещё не погрузилась в анархию, было заслугой нескольких ярких личностей из числа личного состава, которые незаметно направляли стройбатовский корабль к гражданской гавани.

Ефрейтору Гельмуту Рейсу было уже далеко за тридцать. Он родился в Судетах, и в тридцать девятом году был призван в немецкую армию. Стал лейтенантом Люфтваффе и воевал на западном фронте. Но поскольку фашистом он не был, в нём зрело отважное решение, которое он однажды исполнил. На своём самолёте он перелетел Ла–Манш и приземлился в Англии. Через некоторое время его зачислили в королевскую авиацию, где он получил звание старшего лейтенанта и принял участие в ряде крупных сражений. Вернувшись, спустя годы, он на родину, он и не подозревал, что его военная биография далеко не закончена. Во вспомогательный технический батальон он попал простым рядовым, и, промахав три года киркой и лопатой, дослужился до ефрейтора. Впрочем, он всё перенёс без видимых переживаний, со спокойствием бывалого вояки.

Рядовой Бухлак провёл пару лет в Иностранном легионе. Поболтался по Африке, повоевал с туземцами, перенёс малярию, был укушен коброй, а после неудачного побега его товарищи для забавы зарыли его по шею в песок. В стройбате он служил четвертый год и с удовольствием повторял, что оставшееся время отсидит хоть»голой задницей на бритве».

Лейтенант Грубец был настолько интеллигентен, что и не покушался на авторитет повидавших свет старослужащих, раз уж ему не хватало авторитета собственного. Он надеялся, что последний месяц перед увольнением будет и на самом деле последним, и на этот раз все грехи будут отпущены. Лейтенант даже купил себе портновский метр и каждый вечер с неописуемым облегчением отрезал от него по сантиметру.

Ему, бедняге, было нелегко. Он не мог устроить даже организованное отбытие на работы, и тем более, возвращение в казарму, и офицеры из боевых частей прямо зверели, когда видели, как кучка заросших, неуправляемых оборванцев, одетых в синюю немецкую форму, неторопливо, но уверенно тащится по городу. Генерал Мандель особенно ненавидел стройбатовцев, и при малейшем упоминании о них впадал в бешенство.

Про него рассказывали, как он однажды готовился к проверке казарм и не взял с собой личное оружие.

— Ваш пистолет, товарищ генерал! — напомнил ему адъютант, но генерал решительно завертел головой.

— Спасибо, — ответил он, — но возможно, что в городе мне встретятся стройбатовцы, и я не уверен, что смогу себя удержать!

На приём в Сушице Кефалин пожаловаться не мог. Ему выдали длиннейшую немецкую шинель, варежки и сумку для пайка. Потом он, не встретив никакой дискриминации, отправился вместе со всеми остальными на стройку, которая состояла из нескольких домов для офицерского состава. Но и на стройке Кефалин даже не вспотел. Сначала он перебрасывал песок, а потом прораб выбрал его в бригаду, которая должна была копать канавы на соседних улицах. С молчаливым несогласием он взвалил кирку на плечо, но то, что его ожидало, было куда приятнее, чем он мог предположить.

— Сейчас рванём на ранчо»У», — сообщил ему рядовой Штика.

— Ранчо»У», — удивился Кефалин, — Это что, какая-то рыгаловка?

Штика захихикал.

— Сам увидишь! Тебе там точно понравится! — И едва прораб пропал из виду, скомандовал: — Идём!

Они пробежали по боковой улице и остановились перед домиком с вывеской»Колёсная мастерская».

— Один из последних чешских частников, — пояснил Кефалину Штика, — очень надеюсь, что его хотя бы до Рождества не национализируют.

Кефалин по–прежнему не понимал, что всё это значит. Ещё меньше он понимал, что общего между частным колесником и ранчо.

Штика, меж тем, открыл калитку в палисаднике и без колебаний направился к мастерской. Кефалин, в растерянности, следовал за ним. Они вошли внутрь.

— Мое почтение, хозяева! — закричал Штика, — А я вам тут веду нового ковбоя!

Кефалин изумился, и тут же всё понял. Просторная мастерская, с полом, устланным мягкими стружками, и впрямь выглядела, как ранчо. Среди станков вольно бегали кролики и морские свинки. У стены разлеглись несколько солдат, читающих вестерны и тому подобное душеспасительное чтиво.

— Здоров будь, — подал Кефалину руку мастер–колесник, — присаживайся, где хочешь. Я на чёрные погоны зла не держу. Мой сын у вас уже четвёртый год служит, только он в Остраве. Что желаешь почитать?

— У хозяина богатый ассортимент литературы, — объяснил Штика, — да такой, какой сегодня не достать.

— Да, есть кое-что, — скромно добавил колесник, — все»Родокапсы» [28] , весь»Переполох»,«Дикий Запад»и»Уикэнд». Почти все»Прелестные романы», все»Вечера под лампой» [29] . Из Тома Шарка [30] не хватает одной, Буффало Билл [31] весь. Вон в тех двух шкафах все ковбойские романы, которые у нас выходили. В рундуке детективы, а если интересует ещё какое чтиво, оно у меня на чердаке.

28

«Родокапсы» — сокращение от чешских слов «Rom'an do kapsy» — «карманные романы», название нескольких серий приключенческих книг, выходивших во второй половине 1930–х годов. Впоследствии слово стало нарицательным для обозначения любой дешёвой приключенческой литературы.

29

Перечисляются серии приключенческих книг.

30

Том Шарк – герой детективных рассказов немецкой писательницы Элизабет фон Асперн, писавшей под псевдонимом Питт Стронг. Рассказы выходили в период с 1928 по 1952 годы.

31

Буффало Билл – герой многочисленных вестернов Эдварда Джадсона.

Кефалин, по–видимому, открыл рот заметно шире обычного, потому что хозяин неприлично рассмеялся:

— Видишь ли, это у меня хобби. Когда я вернулся из армии, у меня увел подружку один библиофил. У того были всё сплошь классики, переплетённые в роскошную кожу, на мелованной бумаге и тому подобное. Кроме того, он писал в местные газеты пламенные статьи против низкопробной литературы, брошюрок с приключениями и романов в картинках. А я ему назло начал всё это собирать, и собрал коллекцию, чтобы она была как противовес для его благородной библиотеки. Я на это спускал добрую треть своих доходов, зато коллекция, к моему удовольствию, росла. Скоро у меня на каждого его классика приходилось не меньше пяти книжек в мягких обложках, и это не считая военных и Вилимековских календарей [32] . Не было такой макулатуры, какой бы я не имел. К несчастью, я много одалживал почитать, чтобы библиофила позлить, это мне удалось, но я лишился многих великолепных экземпляров.

32

Популярные юмористические календари издательства Йозефа Рихарда Вилимека.