Черный часослов

– Это бывшая бронированная комната банка, – пояснил Фабио. – Она двухуровневая, сейчас сами все увидите.

Ему не пришлось использовать свое могучее телосложение, чтобы повернуть ручку-штурвал, потому что металлическая круглая дверь была открыта.

Мы вошли в это бронированное хранилище, представлявшее собой коридор, по обеим сторонам которого располагались ряды сейфов – ячеек трех разных размеров. Маленькие, похожие на почтовые ящики, находились на самом верху, средние размещались посередине – в них как раз мог бы поместиться экземпляр книги вроде нашего неуловимого «Черного часослова». Самые большие ячейки были расположены на уровне наших колен.

– Здесь тысяча восемьсот сейфов, и пока только шестьдесят из них заняты посланиями писателей и других выдающихся людей – режиссеров, ученых, артистов, – сообщил Фабио.

– Смотрите, на ячейках с латунными пластинками указаны даты, когда туда было помещено послание и когда его предстоит извлечь, – обратил наше внимание Хуан. – Например, сейф Берланги был открыт в две тысячи двадцать первом году, когда ему исполнилось бы сто лет. Там, вместе с другими документами, хранился неизданный сценарий. Тут есть также «почтовый ящик» братьев Мачадо и ячейка Ферлосио, куда вдова писателя поместила его лупу, с помощью которой он продолжал писать до конца своих дней. И моя обожаемая Ана Мария Матуте, сейф под номером пятнадцать двадцать шесть. Согласно ее распоряжению, его следует открыть только… – Хуан, преисполненный энтузиазма, подвел нас к ячейке. – Только в две тысячи двадцать девятом году. Впрочем, нам известно, что она туда положила: это первое издание «Забытого короля Гуду», ее любимого романа. И моего, кстати, тоже. «Тогда как у разума есть предел, у глупости же и злобы нет видимого и достижимого дна», – процитировал он наизусть. – Что еще? Пишущая машинка Никанора Парры, сундучок с землей от дома Габриэля Гарсиа Маркеса в Аракатаке, памятная табличка со знаменитой первой фразой из книги «Сто лет одиночества»…

Я прекрасно понимал его энтузиазм, его необыкновенное воодушевление. Прозаичный владелец типографии превращался тут словно в дирижера оркестра, вдохновенно рассказывающего о прекрасных партитурах. В этой «Капсуле времени» было что-то священное, она казалась чем-то вроде храма и места поклонения. Мне пришло в голову, что металлический интерьер хранилища, выполненный в серебристом и золотом цвете, придавал ему вид фантастического космического корабля.

Инспектор Мадариага и я осматривали все вокруг цепким взглядом следователей. Фабио все время был рядом с нами, поэтому Хуан де ла Куэста проявлял достаточно благоразумия, чтобы не упоминать книгу, которую я искал, но он посмотрел на нас с выразительным видом, словно говоря: «Прекрасное место для тайника, не так ли?»

Я перевел взгляд наверх, где над нашими головами, вдоль всего коридора, проходил второй ярус. Две узкие и крутые лестницы, расположенные по обе стороны от прохода, вели к новым рядам ячеек, возвышавшимся до самого потолка.

– Там то же самое, – пояснил Фабио. – Такие же ячейки, как и внизу, а всего их тысяча восемьсот.

– Большое спасибо, Фабиан, – ответила Менсия.

– Фабио, – поправил ее охранник, видимо привыкший к тому, что люди путали его имя.

– Думаю, мы всё уже посмотрели, благодарю вас за содействие. Вот, здесь мой телефон: если будет необходимость, можете обращаться, – произнесла инспектор, протягивая ему визитку.

Фабио убрал карточку в задний карман брюк, предварительно поглядев на нее как на выигрышный лотерейный билет.

– Благодарю, инспектор, – очень довольный, пробормотал он своим глухим голосом.

Охранник проводил нас к выходу, но Хуан еще задержался с ним, чтобы обсудить что-то по поводу расписания чтений «Дон Кихота», которые он организовывал. Мы с Менсией тем временем воспользовались моментом, чтобы выйти из здания и обменяться мнениями.

– Разумеется, в этом месте Сара вполне могла спрятать ценный экземпляр, однако тут тысяча семьсот сорок свободных ячеек, – сказала инспектор. – Для тщательного осмотра нам необходим ордер, но что я скажу судье? Ведь нет никаких доказательств, что эта книга замешана в каком-либо преступлении.

– У нас есть запись звонка с сообщением о похищении человека, – возразил я.

– Предполагаемый похититель так и не проявил себя, как обещал, Унаи, – напомнила мне Менсия, хотя в этом не было необходимости. – Для судьи этого будет недостаточно. Я веду расследование убийства Сары Морган, и у нас еще нет результатов повторного анализа твоей ДНК. Так что пока мы не можем сказать, было ли верным наше первоначальное заключение о том, что на месте преступления была обнаружена кровь твоей матери.

В этот момент мне пришло сообщение на телефон. Это был Лучо: «В нашем газетном архиве никаких упоминаний имени, которое ты мне назвал. Я обещал тебе попросить о помощи моего товарища Тельмо. Обратиться к нему? Я очень хочу помочь тебе найти убийцу».

Я мысленно выругался из-за очередной неудачи и написал своему другу: «Нет, не беспокойся, я сам этим займусь. У меня для тебя другое дело. Все нужно еще вчера: Касто Оливьер, старый владелец карточной фабрики. Все, что удастся найти, особенно о его библиотеке – он был коллекционером старинных книг».

От Лучо тут же пришел ответ: «Понял, максимальная срочность. Я сейчас в архиве газеты, приступаю к работе».

Я хотел еще раз поговорить с Тельмо: нужно было узнать, какие отношения связывали его с вдовой Эдмундо, и у меня был для этого прекрасный повод.

Мой телефон зазвонил – это была Эстибалис. Я отошел немного в сторону и ответил:

– Какие-то новости?

– Думаю, да. Крошка Лореа, похоже, нас провела. Я звонила ей, чтобы вызвать в участок для повторной дачи показаний, но она так и не явилась. Мы съездили к ней домой, и несколько соседей сообщили, что видели, как она заходила, а потом выходила с рюкзаком. Ее мобильный выключен, и никто из ее окружения не знает, где ее можно найти. Она сбежала от нас, Кракен.

23. Испанский фальсификатор

1972 год

Вот уже месяц ты работаешь над созданием фальшивого экземпляра книги XVII века – «Потерянного рая» Джона Мильтона. Один коллекционер из особняка Вилья-София обратился к сестре Акилине с таким запросом. Монахиня сделала вид, будто ищет эту редкость по всей Европе, ссылаясь на свои контакты в Париже и Милане. В конце концов она сообщила коллекционеру хорошую новость: книга нашлась.

Ложь. Все это ложь. Этого экземпляра не существует – вероятно, он исчез после бомбардировок Парижа во время Второй мировой войны. Вплоть до этого момента сестре Акилине удалось его проследить. Все остальное – фикция.

Ты – новый Испанский фальсификатор. Монахиня рассказала тебе его историю в ту ночь, когда впервые привела тебя в библиотеку старцев.

В XIX веке начали появляться не каталогизированные прежде рукописи великих средневековых художников-иллюминаторов. Стиль иллюстраций позволял легко определить их авторство. Аукционные дома в течение нескольких десятилетий продавали эти находки, радуясь небывалой удаче, позволившей извлечь из небытия неизвестные доселе жемчужины.

Уже в XX веке искусствоведы начали изучать некоторые из этих экземпляров и обнаружили, что они являются подделками. Причем это были не копии. Данных кодексов никогда не существовало. Неизвестный художник создал эти рукописи сам, имитируя стиль известных иллюминаторов. Его след вел в Испанию, но никому так и не удалось установить его личность. Этот человек стал легендой в мире коллекционеров, и работы Испанского фальсификатора, уже идентифицированные как таковые, были вновь выставлены на уникальном аукционе, побившем все рекорды.

Ты быстро все схватывала, научилась воссоздавать старинную «черную слоновую кость» с помощью жженых овечьих костей, которые сестра Акилина покупала у пастуха из Горбеи. Ты толкла сиену для получения желтого охрового пигмента и добавляла льняное масло, чтобы изготовить краску. Ты научилась также восстанавливать утраченные фрагменты, состаривая страницы экземпляров, вышедших из той же типографии, пустые листы форзацев. Ты разглаживаешь бумагу, пока поверхность еще не совсем высохла, и обрызгиваешь ее раствором целлюлозы или посыпаешь нитроцеллюлозой.