Черный часослов

Ты хочешь поскорее закончить Мильтона, потому что сестра Акилина пообещала тебе после этого рассказать об обществе Эгерий.

В ночь, когда твой труд оказывается завершенным, ты сгораешь от нетерпения. Монахиня внимательно осматривает твою работу с помощью огромной пластиковой лупы. Ты знаешь, что сестра Акилина осталась довольна: она заставляла тебя переделывать страницы десятки раз, чтобы подделка была безупречной.

– Принято, Итака. Этот экземпляр готов к тому, чтобы увидеть свет.

– Тогда, может быть, вы расскажете мне теперь об обществе Эгерий?

Монахиня идет, переваливаясь своим полным телом с ноги на ногу, как утка, и садится на стул, с которого она обычно дает тебе свои уроки.

– Для начала расскажу тебе немного о том, кем была Эгерия. Она родилась в четвертом веке в диоцезе Испания, а именно во внутренней Галлеции, предположительно в Эль-Бьерсо. Она была благородного происхождения, хорошо образованной и, по ее собственным словам, женщиной безграничного любопытства. Она совершила трехлетнее паломничество в Святую землю и описала свое путешествие. Это был первый своего рода путеводитель, написанный путешественником из Испании. Вот, возьми, ты это заслужила; это ценное издание девятнадцатого века – заодно попрактикуешь свой английский.

Монахиня вручает тебе небольшую книжку в мягкой обложке цвета сепии с зеленым обрамлением. Ты читаешь название: «The pilgrimage of Etheria».

Ты понимаешь ценность подарка и благодарна за него, но в то же время чувствуешь себя разочарованной и обманутой. Месяц напряженного труда, четыре недели, когда тебе приходилось вылезать в полночь из своей постели, чтобы поработать три-четыре часа в сонной тишине, при тусклом свете свечей… и вот теперь сестра Акилина опять не захотела раскрыть так манившую тебя тайну: она иногда упоминала тебе о «них», о каких-то женщинах, благородных и образованных, о каком-то обществе, куда тебя могли принять…

Ты мечтала обрести семью, но превратилась в рабыню.

И так будет всегда с сестрой Акилиной.

Красивые обещания в обмен на то, чтобы использовать в своих целях твой дар.

24. Кондиционал алавес

Май 2022 года

Лореа, двадцатилетняя студентка-практикантка. Иногда, на протяжении всей моей полицейской карьеры, личность преступника оказывалась для меня неожиданной. Это был именно такой случай.

Лореа.

Действительно, у нее было все: мотив, возможность, орудие убийства. Эта мрачная триада объективных фактов, которые мы, следователи, должны были анализировать на бумаге, с холодной головой, не позволяя ввести себя в заблуждение ложным впечатлениям – таким, как хрупкая внешность или чрезвычайная молодость.

– Ты здесь? – спросила Эстибалис, когда мое молчание слишком затянулось.

Я заставил себя встряхнуться:

– Полагаю, ты уже предприняла все необходимые действия?

– Судья согласился выдать ордер на розыск и арест подозреваемой на основании видеозаписей и показаний Лореа, которые я предоставила – с доказательством того, что она говорит неправду. Также нет никаких подтверждений того, что она потеряла свое удостоверение личности, кредитные карты, ключи – от нее не поступало никаких заявлений. Насчет этого Лореа тоже нам солгала. Ведь когда человек теряет сумку со всеми необходимыми документами и ключами, ему, очевидно, приходится предпринять ряд определенных шагов: связаться с банком, похлопотать по поводу восстановления удостоверения личности – а насколько нам известно, она не обращалась ни в банк, ни в полицейский участок на улице Олагибель. Кроме того, было обнаружено девять образцов отпечатков пальцев Лореа в подсобном помещении Эдмундо – некоторые из них в том числе и на том самом столе, откуда поднимались пары анилина. Это, конечно, косвенные доказательства, поскольку она работала в этом месте, но в сочетании с остальными уликами все складывается в определенную картину. И у меня есть еще кое-что… отчет по результатам анализа записи твоего телефонного разговора с предполагаемым похитителем – его наконец прислали мне из лаборатории криминалистической акустики.

Я резко остановился на тротуаре, и на меня едва не налетел человек с собакой; я пробормотал извинения и отошел в сторону.

– Рассказывай, – сухим голосом попросил я.

– Там нет постороннего шума, так что можно сделать вывод, что человек звонил из какого-то закрытого помещения, где не слышно даже движения транспорта. Также это может быть место с хорошей звукоизоляцией. Но вот что самое важное: в записи удалось обнаружить «кондиционал алавес».

– Боюсь, тебе придется объяснить, потому что я понятия не имею, о чем идет речь.

– В одном месте голос говорит: «Будь бы вы лучше информированы, вы бы знали». В первой части фразы использован кондиционал, что неправильно: это диалектизм, характерный для Алавы. Правильно следовало бы сказать: «Будь вы лучше информированы». Ни ты, ни я не обратили на это внимания, потому что здесь многие так говорят, особенно старшее поколение или люди не слишком образованные.

– Значит, звонок был из Витории…

– Вовсе не обязательно. Но совершенно точно можно сказать, что человек, называющий себя Калибаном, уроженец Алавы или, по крайней мере, жил здесь долгие годы.

– Что ж, мне, как профайлеру, это поможет сократить список возможных подозреваемых, – сказал я.

– Хорошо, если так… Что у тебя уже есть по профилю убийцы?

– Несомненно, что тот или те, кто убил Эдмундо и Сару, принадлежат к миру библиофилии. Они знали обеих жертв лично, были в курсе их привычек и последних дел. Так что искать нужно в профессиональном окружении. Есть какой-то садизм или что-то очень личное в том, что жертвам изуродовали лица. Убийца либо не обладает особой физической силой – тут как раз подходит Лореа, – либо крайне труслив и не мог убить своими руками. Он не хотел борьбы, не хотел присутствовать на месте убийства.

– Пришли мне свой отчет по профилям, пусть даже предварительный. Комиссар Медина звонит мне каждые два часа, – добавила Эстибалис, чтобы подкрепить свою просьбу. – Да, знаю, о чем еще ты хочешь меня спросить: я захожу время от времени проверить твой ящик, но там по-прежнему ничего нет.

Я вздохнул, разочарованный.

– Послушай, Эстибалис, дело Эдмундо все сильнее запутывается, и мне к тому же нужно найти хоть какую-то информацию о том имени, которое назвал Калибан. Так что я прямо сейчас возвращаюсь в Виторию – там у нас все ниточки, за которые можно тянуть. Если анализ показал, что Калибан – житель Витории, то мне вообще уже нечего тут делать. Я буду держать связь с инспектором Мадариагой, но мне нужно быть сейчас в нашем городе.

Срок, через который Калибан должен был снова позвонить, истекал через несколько дней, и я был не из тех людей, кто может явиться на переговоры, не подготовив каких-либо козырей.

– Ты слишком неугомонный, – заметила моя напарница.

– Идет обратный отсчет, Эсти.

– Тебе следовало бы уже подумать о том, что некий Калибан, возможно, больше не позвонит, и нужно ли ставить в приоритет поиск мифического «Черного часослова», в чье существование не верят даже специалисты.

Как ей объяснить?

Как ей объяснить, что, если б имелся хоть единственный шанс из миллиарда, что моя мама жива, я ни на секунду не перестал бы задаваться вопросами: что с ней произошло, где она была все это время и – прежде всего, как любой сын, выросший без матери, – почему никогда меня не искала?

Я попрощался с Эстибалис и, воспользовавшись моментом, набрал номер Тельмо, пока Хуан де ла Куэста, вышедший из здания, разговаривал с Менсией.

– Кракен, как продвигаются дела?

– С большим трудом. Я сейчас в Мадриде, но скоро выезжаю обратно в Виторию. Мне бы хотелось попросить тебя об услуге. Кстати, я недавно видел твою начальницу, Гойю, – сообщил я Тельмо, чтобы прощупать его реакцию.